На той стороне: Боярин - Кирилл Юрьевич Шарапов
Барон прошел на другую сторону зала и, последовав примеру Константина, быстро скинул камзол, расстегнул блузу, продемонстрировав всем волосатую груди и приличное брюшко, и направился к центру зала.
Воронцов, кивнув Ладе, отправился следом, обязанности распорядителя выполнял длинный подручный барона.
— Не угодно ли примериться? — задал тот дежурный вопрос. Увидев два отрицательных мотания головой, он вздохнул и, поставив на пол небольшой сундучок, вытащил оттуда два браслета. — Это артефакт, блокирующий веды.
— Мне нужно сначала их осмотреть, — раздался холодный голос Лады. — Я не позволю боярину надевать чужие артефакты.
— Конечно, сударыня, — вполне доброжелательно произнес длинный, — прошу вас.
Лада быстро подошла и взяла в руки браслет, предназначающийся Воронцову, затем осмотрела руны и взглянула на него через поиск сокрытого.
— Все в порядке, Ваше сиятельство, — с небольшой издевкой произнесла Калинина, которую, кроме него, никто не заметил. — Позволите надеть его на вашу руку?
Бывший детектив закатал рукава блузы, и Лада застегнула ему на левом запястье артефакт, то же самое проделал длинный с бароном.
— Оружие к осмотру, — приказал длинный.
Грегор вытащил из ножен офицерскую шпагу. Что ж, вполне серьезное оружие, ширина клинка миллиметров двадцать, витая гарда, длинна примерно с метр.
— Яда нет, — подойдя, заверил доктор, кинув какую-то веду, которая окутала клинок зеленью и почти сразу рассеялась.
Грегор бросил на Воронцова недоуменный взгляд, не видя у того оружия. Константин подмигнул и, мысленно нащупав скьявону, материализовал ее в руке. Все, кроме Лады, вздрогнули
— Родовой меч, — пояснил Воронцов.
— Не вижу ограничений, — заявил длинный, — хоть он чуть тяжелее и длиннее, но правилами разрешено использовать оружие из списка, и скьявона в нем есть.
Лекарь, ни слова не говоря, накинул веду, и лезвие окуталось зеленью.
— Безопасно, яда и вед усиления нет, можно начинать, — провозгласил секундант. — Сударыня, прошу вас вернуться к своему спутнику.
Лада кивнула и, едва коснувшись пальцами левой руки Константина, ушла к Горду.
Длинный тоже отступил к стене и громко провозгласил:
— Зал в вашем распоряжении. Бой.
Константин отсалютовал клинком и сделал два шага назад. Он никак не мог оценить уровень противника, тот не выглядел грозным, скорее забавным. Вот только опыту у него было на девяносто девять процентов больше, чем у Воронцова, который только вчера взялся за меч.
Барон, видимо, придерживался атакующего стиля. Он сделал шаг вперед, и сталь ударила о сталь. Не было никаких хитрых ударов — укол, отвод, укол, все довольно быстро, и Константин не успевал за ним. И это было плохо. Пока он отступал, принимая удары на лезвие и отводя их в сторону, на лице барона проступила презрительная улыбка. Он усилил напор, его шпага мелькала все быстрее. Пару раз он закручивал скьявону, и та едва не вырвалась из руки. И тут Константин понял — пора. Еще немного, и он упрется в стену. На этот раз, отбив был сильнее обычного, и оружие барона отлетело в сторону, тот так привык к мягкому стилю противника, что не ожидал подобного. А Воронцов выполнил единственную связку, которую Ян вдалбливал его на протяжении десяти часов — мощный отбив, шаг вперед, разворот, шпага устремилась к цели, но только скользнула по руке этого наглого боярского выскочки. А Константин уже заканчивал свой удар, скьявона пошла горизонтально полу, барон отпрянул, так быстро, насколько мог, поэтому лезвие не перерубило ему шею, а полоснуло кончиком по горлу. Но этого было достаточно. Грегор рухнул на колени, пытаясь зажать страшную рану, кровь из которой толчками лилась ему на грудь.
— Барон ранен, — заорал длинный, — поединок закончен!
Он и лекарь рванули к Южскому, именно в этот момент тот завалился на бок и забился в конвульсиях.
Целитель попытался что-то делать, артефакт в его руке сиял зеленью, вот только видимо рана оказалась сильнее. Грегор дернулся в последний раз и замер в луже собственной крови.
— Вот теперь закончен, — произнес Воронцов и резким взмахом клинка сбросил несколько капель крови с кончика скьявоны.
— Ты ранен, — заметил Горд, подавая Константину бинт.
— Блин, новая блуза, — возмутился бывший детектив, глядя на разрезанный рукав чуть выше предплечья и кровь, залившую белую тонкую ткань.
Лада быстро разорвала тонкую материю и наложила повязку.
— Царапина, к вечеру завтрашнего дня и шрама не останется.
— Боярин? — позвал Горд.
— Говори, — махнул рукой Константин, натягивая кобуру с монархом.
— Хочу заметить, что барон вас не убил в первые несколько секунд только потому, что переоценил вас, он никак не рассчитывал нарваться на дилетанта и осторожничал.
— На то и был расчет, — усмехнулся Воронцов. — А когда он, не веря своему счастью, рванул вперед, я выполнил то, что вбивал в меня на автомате мастер Ян.
— Поздравляю, — присоединилась Юлия, — но Горд, прав, тебя не убили только чудом. Как вы, инопланетники, говорите — ты лох печальный?
Константин не выдержал и рассмеялся, все посмотрели с недоумением, а длинный осуждающе.
Константин проигнорировал этот взгляд.
— Да уж, Юлия Михайловна, нахваталась ты от нас много всякого нехорошего. Как же тебя теперь в приличное общество-то выпускать?
— Барон умер, — раздался за спиной голос секунданта, который отвлек Константина от разговора с боярышней, он был грустным и подавленным.
Воронцов обернулся и пожал плечами.
— Я печалиться не буду. В своей смерти он виноват сам, слишком длинный язык.
— Я подошел сказать, что официально дуэль закончена, вы признаны победителем. Вы удовлетворены?
— Вполне. С телом сами разберетесь или нужна помощь?
— Сами, — качнул головой длинный и ушел к лекарю, который все еще стоял над трупом.
— Ну что, поехали ужинать? Вара обещала ростбиф.
— Поехали, — заулыбалась Лада.
Стоило поединку закончиться победой Воронцова, она снова стала прежней, перестала хмуриться и ворчать.
— Боярин, — обратился к нему Горд, когда они, уже переодевшиеся, сидели за столом на втором этаже и уминали шикарный ростбиф, рецепт которого Воронцов подкинул стряпухе.
Константин оторвался от сочного куска говядины и посмотрел на наемника.
— Забыл сказать. Был гонец из совета, он привез части тварей, которые на артефакты идут, остальное кунами, почти две сотни золотых.
— Ну, мы так и договаривались, — ответил Константин, подумав, что это даже хорошо, что сюда туши не притащили, еще не хватало цех по разделке организовывать. — Куда дел?
— Все передал Ладе, мастерская ее почти готова, и пока вы спали, мы перевезли из съемной то, что наше, сюда в подвал.
— Ну и хорошо, — согласился Константин. — Лад, есть там что полезное?
— Там все полезное, — ответила Калинина, отсалютовав Воронцову бокалом полусладкого, — и очень нужное, в большинстве дорогое. Завтра
