Жаворонки. Часть первая - Игорь Викторов
– А, что, война по Вашему, уже закончена? Мы можем начинать строить мирную жизнь не опасаясь новых ударов?
Спец связист даже обиделся:
– С кем ты, там у себя на Урале, воевать собрался? – поинтересовался он возмущенно.
– С теми кто нас бомбил. – спокойно ответил полковник.
– Забудь, им уже не до тебя! Живи полковник и радуйся, что живой! – спец восклицал это вполне искренне, а полковник вызверившись зарычал в ответ тем тоном, кокой обнаружил у себя по прибытии в воинскую часть:
– Ты, что говоришь? Ты, чем эфир засоряешь? С чего ты взял, что текущая война окончилась, ограничившись одним днём? С чего ты уверен, что продолжение не последует? И это продолжение, не будет иметь целью наше полное уничтожение? Ты сам, на какое время рассчитываешь, наша армия сохранит боеспособность в текущих условиях? И с чего ты взял, что я должен радоваться тому, что я жив? Слушай внимательно, а лучше включи запись! Если я остался жив, то только с одной целью, найти и покарать начавших эту бойню! И я приложу усилия всех людей, которые меня окружают, чтобы их покарать! И мы их покараем! А ты, коли остался на своём месте и живой, должен помогать нам, потому, что помогая нам – ты помогаешь себе! Своей жене, своим детям! А мне с Урала всё равно придётся выходить на большой простор Руси-матушки, а потом и дальше. Так вот, ты должен обеспечивать мне информационную поддержку!
Мегодядя, что-то возмущённо пробурчал в ответ, а полковник продолжил:
– Это у тебя просто пирожки довоенные внутри остались. Подожди, они всё равно из тебя выйдут, посмотришь на то, что вокруг будет твориться и сам поймёшь, что по другому ты и твои товарищи поступить не можете. Поэтому держитесь там, храните своё оборудование, а мы перешлём вам основные положения нашей деятельности и будем слать, по мере готовности, сводки.
Сеанс закончили с ввергнутым в огорчение спецом и майор уже смотрел, на своего друга полковника с чувством почтения и беспокойства, почти со страхом.
И вот теперь им, то есть, полковнику, Сергею и доктору, надо подготовить к передаче первую часть своих тезисов. Доктор воспринял эту необходимость творчества с большим энтузиазмом. Сразу притащил свой портфельчик и достал из него листы бумаги и пишущие принадлежности.
– Доктор, я не пойму, ты в императоры метишь или в писаря? – пошутил, видя усердие доктора, полковник.
– Порадуйтесь, что я в вас не целю! – доктор прицелился ручкой в полковника и призвал начать творческий процесс.
Но, начать писать доктору удалось только после ужина, причём с приключениями. Вернувшись в ленинскую комнату, друзья обнаружили её полной народу смотревшего по докторскому телевизору, докторские-же диски с фильмами и на попытки доктора очистить комнату от посторонних, одна дама, бывшая как и все в части в курсе всех происходящих событий и тенденций, просто сказала:
– Так, исходя из новых правил поведения в обществе, предлагаю голосовать! Кто за просмотр фильма – прошу поднять руки! – Лес поднявшихся рук был ответом на вопли доктора, возразить которому было не чего и товарищи вышли из ленинской комнаты, ставшей уже привычным местом совещаний, подыскивать себе тихий уголок. Что в казарме оказалось не возможно в принципе. В казарме теперь творился полный хаос. Хотя в ленинской комнате собралось порядком народу, но в каждом уголке казармы находились кучки людей занятых своими делами. В последнем, перед ленинской комнатой кубрике, обосновались семьи командования и сейчас супруга командира части обустраивалась на новом месте, подавая всем пример скромности и воздержания в вопросах быта. Командир и сам заходил в казарму с ревизией, в присутствии приближённых офицеров. Пройдя по казарме и всё внимательно рассмотрев, «батя» изрёк:
– Хоть второй этаж надстраивай! Полон теремок!
– В тесноте, да не в обиде. – успокоил его начальник штаба. – Через неделю «красных» проводим, полегче будет. Опять-же, сможем на освободившиеся места принять ещё специалистов из округи.
Закончив с осмотром, высокая комиссия отбыла в штаб, вспоминая, когда её участники последний раз спали в казарменных условиях и предполагая, как им теперь будет житься.
– Петрович, а давай семьи по рабочим кабинетам расселим. Места в штабе не так, чтобы мало? – предложил начальник тыла, всерьёз опасающийся коммунального сожительства.
На это предложение командир ответил жёстким отказом, заявив, что превращать в коммунальную квартиру ещё и штаб он не позволит.
– Подай тебе, сначала отдельное жильё, потом захочется отдельного питания, конечно улучшенного, а потом и до графских титулов хотелки дорастут. Хрен тебе! Радуйтесь тому, что есть! И думай лучше, на сколько такой нашей жизни хватит и, что мы потом делать будем!
Полковник с товарищами последовали их примеру и отправились в кабинет доктора в медицинском пункте, который располагался в здании штаба и имел отдельный вход с заднего торца здания. Где они, занимаясь составлением прокламационных документов весь вечер, пропустили острую фазу коммунального кризиса в казарме, для решения которого, дежурному по казарме пришлось звонить в штаб и вызывать командование. Иначе, кризис мог перерасти в полноценные боевые действия в масштабах туалета и умывальника. А началось с того, что туалетные кабинки, расположенные в два ряда спиной к друг другу, совершенно не восхитили вновь прибывших, как и расположенный в умывальнике душ, переделанный из двух эмалированных корытец для мойки ног, над которыми просто повесили две душевые лейки. Этот душ, в котором никогда не было горячей воды и который был открыт с трёх сторон, и послужил причиной конфликта. С наступлением вечера, некоторые женщины захотели воспользоваться душем, затребовали горячей воды, сами притащили несколько вёдер и тазиков, и электрическими чайниками стали греть воду, а затем резко ограничили доступ в умывальник и следующий за ним туалет, всем страждущим. Страждущие терпеть этот произвол не стали и потребовали освободить доступ к
