Царетворец. Волчий пастырь. Книга пятая - Сергей Извольский
— И?
— Я, так скажем, достиг успеха на пятьдесят процентов.
— Это как?
— Мне нужно было решить две задачи: остановить бег и при этом выпрямиться, удержав равновесие. Выпрямиться я не смог, зато остановился прекрасно и в один момент — когда на моем пути оказался стол. К счастью, все кто стоял рядом, успели разбежаться по сторонам, так что снес я только стол. Забавное было зрелище — все вокруг охают, а я лежу в груде тарелок среди разваленного стола, смотрю на висящие на потолке канделябры и смеюсь.
— Какая интересная история, — покивал я. — Особенно какой интересный намек.
— Какой ты догадливый.
— Ты после этого стал меньше пить?
— Ну, для начала я перешел на вино, а также стал больше закусывать. Да и прикупил себе артефакт, — продемонстрировал мне перстень на мизинце Гомер. — Он убирает интоксикацию и отравление организма этанолом в пределах назначенной мной нормы, так что я теперь что бы и сколько не пил, постоянно приятно пьян, без перехода за черту тяжелого эффекта. В общем, я теперь постоянно в идеальном состоянии.
Почувствовав движение, я обернулся. За нами с Гомером сейчас стоял один из варгрийцев, белая повязка на руке которого говорила, что он сейчас состоит в палубной команде аэростата. Белых перчаток не нашлось, так что для опознавательных знаков по приказу нашего капитана располосовали одну из простыней.
— Лорд Рейнар, капитан Гонстад просил передать, что мы приближаемся к цели, — когда я обернулся, доложил варгриец.
— Передайте капитану Гонстаду, что сейчас буду.
Кивнув, выполняющий роль вестового варгриец развернулся и отправился к капитану Гонстаду. Другое дело, что пройти ему нужно было не более пяти-шести метров — вчерашний пленник, в недавнем прошлом простой гардемарин, а ныне капитан корабля, находился от нас с Гомером совсем рядом. И мог бы просто позвать меня, повысив голос чуть громче тихого разговорного. Но мы на воздушном корабле, так что ни назначенные в палубную команду варгрийцы, ни даже я идти против установленного порядка и мешать капитану командовать кораблем не мешали и не собирались. Поэтому, под насмешливым взглядом Гомера, я подождал пока варгриец доложит капитану о том, что лорд Рейнар сейчас будет, и только после этого подошел ближе.
Здесь, на рабочем месте штурмана, на объемной карте проекции были хорошо видны горные вершины Варгрийского хребта и уходящие вдаль перевалы Северного пути — по которому мы совсем недавно пришли с востока.
Густые облака, закрывающие обзор с открытой площадки рубки, здесь на проекции отсутствовали. И по мере того, как мы снижались, на проекции в реальном времени все четче виднелись развалины Остербурга. Первым делом я нашел взглядом место встречи с резунами — и удивился, потому что дорога была расчищена, а сгоревшие остовы мобилей убраны. Но по мере того, как вид открывался все шире, нашел и объяснение.
Цветана и Лазарь сообщили мне, что в Остербург для встречи отряда Алисии Альба Десмондом был направлен отряд варгрийских всадников. Но Цветана с Лазарем или не знали, или забыли мне сказать, что варгрийцы сюда направлены не только для встречи герцогини Альба, но и для организации форпоста на месте уничтоженного Остербурга.
С высоты птичьего полета мне сейчас было прекрасно видно, что некоторые уцелевшие здания уже заняты, дороги перекрыты бетонными блоками, а на Северном пути и на выезде с Остербурга стоят контрольно-пропускные пункты, над которыми развеваются зелено-черные флаги Врангарда.
Десмонд времени не теряет, надо же. И правильно — вольный город уничтожен, но свято место пусто не бывает. А контролировать восточные ворота Северного пути — достаточно серьезный приз, забрать который Врангарду точно не помешает. Если, конечно, получится его удержать.
Аэростат между тем снижался все ниже, и все заметнее была суета внизу. Варгрийцы, да и не только варгрийцы — в приближении картинки я заметил мундиры Альба, и черную форму наемников-скорпионов, готовились к бою. Так по нам сейчас еще и ударят чем-нибудь — а получить привет из крупнокалиберного пулемета, при условии того что щиты Майи практически нерабочие, ну совсем не хочется.
Сбежав с мостика, я очень быстро оказался на баке и встал на роструме, над позолоченной носовой фигурой нимфы Майи. Слой облаков мы уже прошли, и землю мне было прекрасно видно. Я поднял правую руку, вызывая артефакторный меч и импульсом силы заставил его сверкнуть Сиянием. Зеленая вспышка получилось весьма яркой, а за спиной у меня красиво расправились черно-зеленые крылья богини Морриган. Нужного эффекта подобной демонстрацией я достиг — присутствующие внизу заметно успокоились, и стрелять по нам больше не собирались.
Мы между тем, все замедляясь, продолжали снижаться. По корпусу пошла вибрация, палуба чуть накренилась. Несмотря на простоту, казалось бы, всего лишь спуститься сверху вниз, процесс посадки невероятно сложен. В небе магическая аура легко поддерживает аэростат во власти стихии воздуха. Здесь же, у самой земли, вступает в дело разница потенциалов, и стихия воздуха конфликтует с воздействием стихии земли. Так что аэростат на этой границе уже плывет в воздухе не как естественная часть стихии, а удерживается силой движителей, сопла которых сейчас горели ярким огнем.
Чем ниже мы опускались, тем сильнее ощущалась болтанка — ни следа той плавности, с которой аэростаты плавают по воздуху. Именно поэтому, кстати, большинство воздушных гаваней и находится на высоте — проще причаливать, да и расход лириума гораздо меньше.
Корпус Майи завибрировал, палуба под ногами заметно накренилась. И в другую сторону. И опять — все быстрее и быстрее. Нас болтало как щепку в потоке, и я почувствовал, что дело может закончиться плохо. Но у самой земли Гонстад сумел выровнять корабль, вернув ему устойчивость. Правда, нос аэростата заметно приподнялся, так что задние посадочные лапы коснулись поверхности земли первыми. Получилось довольно мягко, недавний гардемарин справился с посадкой почти на… О том, что справился он почти на отлично, додумать я не успел: задними посадочными лапами Майя коснулась поверхности мягко, а вот передние ударили в землю с размаха. Причем удар снизу случился такой силы, что я едва удержался на ногах.
Звучно грохнуло, палубу немного перекосило — похоже, левая посадочная лапа в минус, и в землю мы ударили днищем. По корпусу прошел противный скрежет, столбом поднялась вокруг пыль. Движители работали, еще больше увеличивая пылевую завесу, и Майя вдруг начала подниматься обратно. Причем поднималась только корма.
Уши заложило от свиста, палуба
