Последняя пьеса Земли (СИ) - Скок Александр

Таня усмехнулась:

— Страшнее, чем в горячей точке уже не будет.

Денис вздохнул.

— Ладно, признаюсь. Понятия не имею, куда потом податься. Ну, когда дочь отдам.

— Сочувствую. Не очень у тебя положение. Мой тебе совет, слушай сердце.

— Ой, вот не надо вот это вот все. Слушай сердце, следуй своему зову. Бред это все книжный.

— Ну, тогда пусти себе пулю в лоб.

— Еще чего. Мать говорила, что самоубийцы попадают в ад. Так что я пас насчет пули в лоб.

Таня распрямилась и вздохнула.

— Не повезло тебе. Нет тут антибиотиков.

— Нет, так нет.

— Советую поискать по другим аптекам. Но уже без меня. Мне до бункера еще два дня в горы идти. Не хочу замерзнуть по дороге.

Они вышли из аптеки и остановились посередине улицы.

— Ну, прощай, — сказала Таня. — Попрощайся за меня с дочерью.

— А как же твой рюкзак? Винтовка?

— Жрачка вам пусть останется. А винтовка мне в бункере не нужна. Все что мне нужно, там уже есть.

— Ладно, я понял.

— Ты лучше антибиотики поищи.

На этом Таня развернулась и пошла вверх по улице. А Терещенко поспешил в дом.

Глава 14

10:35

План Дениса был прост: угнать машину и доехать на ней до гор. Потом пешком.

До того, как отправится в путь, Терещенко нашел в доме теплые вещи для себя и для дочери. Позаимствовал у тестя свитер из грубой ткани и теплые штаны. Переодел и дочь. Благо на мансарде нашлись ее теплые вещи. Денис покидал в рюкзак консервы, и они вышли из дома, взяв курс к бункеру.

Мороз крепчал. Снег под ногами хрустел и в свете фонаря переливался как бриллианты. Терещенко остановился около одинокой машины. Осмотрелся по сторонам. Вокруг ни души. Разбил локтем стекло. Прыгнул за руль, открыл дверь Аленке.

— Садись.

— Пап, это ведь чужая машина.

— Садись, не спорь. Нам она нужней.

Аленка нахмурила брови, но все-таки села.

Терещенко раскурочил зажигание отверткой тестя, закоротил провода. К удивлению Дениса, мотор запустился с первого раза.

— Эй! Это моя машина! — снаружи крикнул какой-то мижик.

— Закрой дверь! — крикнул Алене Денис.

Дочь захлопнула дверь и Терещенко втопил педаль газа в пол. Машина рванула в вперед, ее хозяин бежал следом еще какое-то время с ломом в руке. Но поскользнулся и упал.

Денис свернул на перекресте, и они устремились на юг — в сторону гор. Терещенко включил радио и прокрутил колесико поиска радиостанций. В ответ доносилось шипение радиоволн.

— А где тетя Таня? — спросил Аленка.

— Ушла.

— Почему она не попрощалась со мной?

— Ну… она спешила. У нее были свои дела.

— Она шла к своей семье?

Денис помолчал с мгновение, а потом соврал:

— Да, она шла к своей семье.

— Ты врешь. Она сказала, что ее дочь умерла.

— Значит, она кому-то из нас соврала.

— Зачем взрослые врут?

— Взрослые врут по разным причинам.

— А почему ты всегда врешь?

— Я? Что за бред, — усмехнулся Денис.

— Помнишь, ты обещал приезжать каждый год? И не приехал. А потом ты соврал, что с тобой все будет хорошо? А потом мы тебя нашли без сознания.

— С теми казаками?

— Да. Почему ты никогда не держишь слово?

Денис вздохнул.

— Иногда обстоятельства так складываются, что невозможно сдержать слово. Когда вырастишь — поймешь.

— А что мам жива ты не соврал?

— Нет. Тут я не соврал. Она ждет тебя. Как раз к ней мы и едем.

Дальше они ехали молча. Машину бросили на трассе в том месте, как указывала карта. Перелезли через дорожное ограждение и вошли в лес. Терещенко надел на голову фонарик и стали подниматься в гору. Снега здесь было больше, чем в городе. Денис проваливался по колено. Аленку закинул себе на спину, потому она уходила под снег почти по пояс. Его ране совершенно не понравилось, что он водрузил дочь на себя. Рана тут же ответила болью.

До бункера надо было пройти семь километров. Несколько раз Денис останавливался на привал. И спустя только десять часов, они вышли к бункеру — к массивной двери в скале.

Терещенко долго лежал на снегу и смотрел на звездное небо. Сил у него совсем не осталось от такого перехода: плечи и спину он не чувствовал, ноги сводили судорогой. Рана горела огнем, свитер под ней стал влажным. Терещенко подозревал, что шов где-то распустился, и рана стала кровоточить. Аленка сидела на снегу и лепила из снега колобки.

Собравшись с силами, Денис поднялся и постучал кулаком в дверь. Но никто не спешил открывать. Терещенко вспомнил слова Сергея, что по истечению десяти дней их не смогут принять в бункер. Денис изо всех попытался сосчитать сколько прошло дней. Ведь меньше десяти, да?

Он продолжал стучать не меньше минуты, а потом бросил и сполз по скале в снег. Что теперь? Куда теперь?

— Папа, почему нам никто не открывает?

— Не знаю, принцесса, — ответил Денис, облизав пересохшие губы.

— Что теперь с нами будет? Мы умрем?

Вопрос был хороший. Денис подумал, что он уж точно первым умрет. Рана его убьет. Тогда Аленка останется одна. Перспектива была так себе. Но Денис говорить об этом дочери не стал.

— Вот еще чего удумала. Не умрем мы. Что-нибудь придумаем.

Аленка стала тихо плакать. И в этот миг в двери что-то глухо щелкнуло, потом застрекотало, и она со скрипом подалась внутрь. Из бункера вышла Лена. Следом за ней какой-то высокий и крепкий очкарик. Аленка поднялась на ноги и бросилась к матери.

Терещенко закатил глаза и с облегчением выдохнул. Аленка повисла на шее матери. Денис окинул их взглядом. Бывшая одета в какой-то серый дутый комбинезон. Очкарик одет точно также. Лена повернулась к Денису и сквозь слезы проговорила:

— Спасибо тебе! Спасибо…

Денис раздвинул пальцы буквой V.

— Обращайтесь если что.

— А где Юра? — Лена отодвинула дочь и осмотрелась.

— Он принял решение ехать в Волгодонск.

— В Волгодонск? — переспросила Лена. — Но там у нас нет родственников.

— Там атомная электростанция, — сказал Сергей.

— Да. Туда он и поехал. Я пытался его переубедить, но… не смог, — проговорил Денис.

Лена помрачнела.

— Как ты смог его отпустить! — вдруг вскипела она.

Терещенко вздохнул. Вот не до разборок ему сейчас было. Ему совсем что-то поплохело. Наверное, у него начинался жар.

— Я пытался его остановить, — сказал он.

Лена впилась в него мокрыми глазами, вена на лбу надулась:

— Ты пытался? Да ты должен был в лепешку разбиться, но не отпустить его! Какой ты после этого отец?

— Не надо с ним так! — воскликнула Аленка. — Он хороший! Он из-за нас был ранен.

— А я-то думаю, что-то у тебя видок не очень, — сказал Сергей. — Что у тебя?

Денис отмахнулся.

— Ай, да так… ерунда…

— Я тебе этого никогда не прощу! — прошипела Лена, смотря на Дениса. — Где мой сын?

— Я уже сказал.

— Будь ты проклят тварь! — рявкнула Лена, взяла за руку дочь и потащила Аленку в бункер.

— Лен, ему бы помочь. Ранен же, — сказал Сергей ей вслед.

— Сам пусть себе помогает!

— Нет! Так нельзя! Он должен пойти с нами! — закричала Аленка. Но мать ее не слушала. Утянула в бункер.

С миг Денис и Сергей смотрели друг на друга. Терещенко заметил на плече комбинезона знакомую эмблему. Где-то он ее уже видел. И вспомнил где. Это же знак «Биотеха».

— Значит, ты тоже из «Биотеха»? — спросил Денис.

— Откуда знаешь про «Биотех»?

— Кое-где побывать успел, пока детей вез.

Терещенко собрался с силами и поднялся. Потом стянул с плеч рюкзак и расстегнув молнию, достал планшет. Протянул Сергею.

— Там выкладки по Кошмару. Думаю, тебе будет интересно.

— Где ты это взял?

— В одной лаборатории под Краснодаром.

Сергей неуверенно взял планшет. Словно не верил Денису.

— Ну ты даешь… надо быть на всю башку свихнувшимся, чтобы туда пойти, — проговорил Сергей.

— Я там был с группой, которую послал Элиум.