Г 3 (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"
По строю пронёсся едва слышный звук. То ли вздох, то ли сдавленный шёпот. Вид угрюмо усмехнулся:
— Все верно. Строй силен лишь тогда, когда тебя надёжно прикрывает товарищ. Когда ты можешь надеяться на его щит, меч, копьё и стрелу так же твёрдо, как на свою. Трус убивает не только себя, но и товарища. Сначала одного, которого не прикрыл от удара, затем другого, чью спину открыл чужой стреле. Вчера погибшим повезло.
По строю прокатилась волна шёпота, стихшего под взглядом капитана. Он кивнул и повторил:
— Им повезло. Их трусость до такого не довела, и, хотя раненых по их вине хватает, но вчера они всего лишь погибли сами. Взгляните ещё раз на эту могилу и каждый раз, когда в сердце заползёт страх, гоните его. Иначе ваша смерть неизбежна. Не от вражеского клинка, так от моего. Ибо трусость одного может погубить всех, и я не буду колебаться, видя труса в нашем строю. Отныне за вашими спинами будут всегда стоять ветераны роты, они кулаком и криком вернут разум в каждого, кого охватила трусость. Я верю, что вместе с вами мы возьмём штурмом столицу Зелона.
Вид медленно, неспешно поднял руку и ударил себя кулаком в грудь:
— Во имя Создательницы!
Солдаты миг колебались, вот только не колебались офицеры и сержанты, ветераны, на этот раз ответив не по уставу, а так, словно нас только что наградили:
— За Гардар!
Неслаженный, но старательный рёв добровольцев подхватил наш клич:
— За Гардар!
Вид удовлетворённо кивнул и опустил руку. Короткий приказ и мы зашагали к уже двигавшейся колонне войска, стремясь занять в ней своё место. Я размышлял, повторяя про себя справедливые и жестокие слова Вида, вспоминал приказ легата о запрете использовать Сигны после остановки рот во избежание конфликта с защитными заклинаниями архимагов. С одной стороны, все это соответствовало тем знаниям, что давали нам в училище. С другой… Не знаю. Но теперь твёрдо уверен, что каждый, кто испытает страх, вспомнит мёртвых, которых они готовили к погребению и слова Вида.
Следующие недели были наполнены непрерывными маршами, которые направляли снующие вокруг разведчики. Армия то устремлялась вперёд единым кулаком, сминая очередной крупный отряд Зелона или штурмуя новый городок, то разделялась на десятки мелких, всего в роту, отрядов, частой гребёнкой вычищая окрестности от местных жителей.
Я понимал, почему мы это делаем: чтобы не оставлять врагу тех, кого он мог послать отравить колодцы или принести в жертву в ритуале нового Маяка.
Я не понимал лишь, почему мы не рвёмся к тому Маяку, что уже был создан и через который вошла предыдущая армия темных. Не понимал, пока Вид не принёс в роту очередную папку с документами. Обычная сводка: сколько местных найдено, сколько выделено для их конвоя к границе, сухие цифры по всей нашей армии о числе заболевших, раненых, оставшихся в строю, выздоровевших. Ещё ряд циркуляров, написанных по результатам опроса местных: детали их жизни, местной географии, их догадки. Но самое важное, как и всегда, лежало верхним листом.
Мне хватило секунды в Сах, чтобы прочитать его весь и удовлетворённо протянуть:
— Вот оно что!
Маяк вышел неудачный. Артефакторы Зелона то ли поспешили, то ли не учли чего-то в самом ритуале, а может и Стражи вмешались, но портал схлопнулся, не проработав и часа, попутно перемолов в фарш очередной отряд темных. Слухи об этом пошли от верного к верному, а от них уже по селянам. Вот только…
— Не лучше ли нам рваться к городу покрупнее, чтобы…
— Чтобы что? — перебил меня Вид. Пожал плечами. — Верные давно бежали, те двое, кого удалось застигнуть в деревнях, убили себя прежде, чем их даже успели схватить. Где делают Маяки неизвестно. Где будут проводить ритуал неизвестно. Где Кернариус неизвестно…
— Нас слишком мало на такие огромные просторы и мы смещаемся все дальше на запад, оставляя восточный путь на Пеленор открытым. Опасное искушение для зелонцев. Да и здесь нам оставлять на страже некого. Сегодня мы выгоним всех из деревни, а завтра там снова кто-то появится.
— Согласен. Поэтому мы и выгребаем все, что можно: провиант, фураж. Ты вот тащишь все, что хоть как-то можно пустить в големов.
Я смутился. Да, мысль о поднятии нового голема все не отпускала меня, по-прежнему хотелось усилить отряд, а потому я продолжал собирать материалы, недовольный их качеством и количеством. Вид пожал плечами:
— Потому все и сжигаем. Некуда будет им возвращаться, а даже если приказ их сюда и пригонит, то околеют через неделю.
— Неделя это много, да и зима заканчивается, ещё чуть и тепло.
— Неважно. Ты придираешься, а на самом деле меня понял. Смотри.
Вид развернул передо мной карту. Быстро отметил на ней то, что видел на большой штабной, с совещания у которой он сюда и пришёл. Я и раньше, благодаря стараниям Рино, хорошо ориентировался во всех этих обозначениях, теперь же появился и свой опыт. Вот это всего лишь отметки обычной разведки: поднимались на холмы и осматривали горизонт через Око, выделив ориентиры и нанеся их на карту. Вот эти квадратики — новые посёлки, что ими обнаружены. Пустые треугольники — фермы химер, которые пусты или сожжены разведчиками вместе со спящими химерами. А вот этот заштрихованный и в два разу крупнее обычного треугольник возле посёлка — там что-то непонятное и требующее осмотра.
— Не стоит переживать, Аор. Ядро армии не уходит с основной дороги, болотный переход Повелитель опустил на дно, а по остальным тропам незаметно и быстро темным не пройти. Вот, — Вид поднял один из старых циркуляров, напоминая мне, — позади уже должны начать ставить дозорные вышки. Думаю, восток тоже прикрыт ими, так что Пеленор будет предупреждён вовремя.
— Химеры все равно проскочат и соберутся в оврагах.
— С ними сложнее, тем более что теплеет. Но сколько их там соберётся? Потому мы здесь и мечемся из стороны в сторону, словно клинок в ране. Тревожим Зелон, заставляем его спешить и бросать все на нас.
— Только что-то он не торопится.
— Тебе не угодишь, — Вид усмехнулся, палец его опустился на заштрихованный треугольник. — Впрочем, мы с тобой сегодня развеемся. Разведку нашу встретили здесь неласково. Кербрен проверил. Наша очередь нанести визит и проверить, что это за ферма.
— Мне бы хотелось чтобы вышки связи принесли нам новости о Гардаре.
— А мне — нет. Так я могу с чистым сердцем отвечать бойцам, что наша задача — Зелон, а остальное нужно оставить тем, кто остался за спинами. Они справятся и мы справимся. Выступаем.
Шагал я с тяжёлым сердцем, злясь на непонятные приказы и опасаясь, что отряд встретится с врагом, который окажется ему не по силам.
Но нет. То, что стало бы смертельной ловушкой для одного всадника, мы смели, едва заметив. Едва ли не привычный за эти дни набор — два десятка старых некроголемов и под сотню снулых на морозе химер. Верный не сумел их даже сбить в подобие строя, так и бросил на нас из крайних домов нестройной толпой, стоило нам приблизиться. Вот только против правильного строя, в первых рядах которого шагали големы, а остальные щетинились копьями, это было совершенно бесполезно.
Рота вливалась на кривые улицы, уже привычно разбиваясь на десятки, каждый из которых знал свою задачу. На Каире по-прежнему были простые жители. А мне сегодня достался осмотр тех самых странных холмов, которые так привлекли разведку и архимага Кербрена. Жаль, что верный посёлка снова убил себя, раздавив на груди небольшой амулет. Меня сильно встревожила волна Эфира, сопровождавшая этот жест. Предположения, что таким образом подаётся мощный сигнал более сильному магу я читал, но впервые почувствовать самому эту волну — совсем другое дело.
Канцелярист начал с окраин, сгоняя жителей на площадь.
— Жители посёлка! Мы воины армии Гардара! Мы перевозим…
А я, покрутив головой, выбрал дом, что выглядел богаче остальных. Распахнул дверь, амулет в руку, короткий приказ:
— Всем жителям дома, немедленно выйти на улицу!
Мужчина, женщина, его ровесница и две женщины гораздо старше. Трое детей разных возрастов.
