Дэвид Дэверо - Луна охотника
— Какой во всем этом смысл? — спросил я, надеясь хоть на секунду отвлечь ее от ласк, чтобы собраться с мыслями. — К чему такое беспокойство?
— Ты спугнул мою дичь и забрал мои игрушки. Это значит, что мне нужны новые игрушки, и мне кажется, что для начала сгодишься и ты. Я немного подкорректирую твою позицию, и ты станешь верной маленькой сторожевой собачкой. Это может оказаться полезным, пока мои друзья не подготовят мне выезд из этой страны.
Все это она промурлыкала мне прямо в ухо, и от ее дыхания по спине пробежали мурашки. Я вдыхал аромат ее духов — густой, насыщенный мускусом и, возможно, феромонами, действующими на подсознание.
— Ты должен меня поблагодарить. Ты испытаешь наслаждение, какого даже не мог себе представить. Тебе понравится служить моим маленьким прихотям и утолять мои потребности… Да, через некоторое время ты сам этого захочешь. Ты будешь благодарить меня, что я выбрала тебя своим рабом. Это я тебе обещаю.
Все это привело меня в такое возбуждение, что стало больно, а бешено колотящееся сердце никак не могло успокоиться. Она опустила взгляд, затем снова посмотрела мне в глаза.
— Я думаю, что ты втайне уже радуешься этой возможности. Ты уже хочешь стать моим.
Ее рука продолжала ласкать мое тело, и мои бедра вдруг совершенно непроизвольно рванулись вперед, но встретили только воздух.
— Какой ты агрессивный, какой целеустремленный. Ты мне подойдешь.
А потом она кончиком пальца щелкнула по кончику моего члена, и сочетание наслаждения и боли совершенно лишило меня чувства реальности. К тому времени, когда я снова мог сконцентрировать внимание, ее уже не было.
Снова потянулось время. Я попытался немного поспать, но не смог. Мое либидо било через край, а эрекция не проходила. Не знаю, чем меня накачала Альдер, но комбинация оказалась колоссальной. Кожу покалывало даже от легкого движения воздуха. Когда возвратилась Кандейс, я не чувствовал ничего, кроме трепетания нервных окончаний. На этот раз она пришла точно в таком же наряде, какой был у Джульетт Муни в клубе «Йони».
— Тебе не удастся так же легко снять с меня эту одежду, как с Джульетт.
Дьявольщина, она читает мои мысли? Нет, она видела меня рядом с Джульетт, прежде чем усыпить. Нельзя воспринимать ее игру всерьез, надо контролировать свои мысли. Если только поверить в ее сверхъестественную силу, шансов на спасение не останется. Она один раз уже вызвала у меня эрекцию, и я едва не лишился рассудка. Я никогда еще не испытывал такого сильного возбуждения, и она явно знала, как играть на моем теле, словно на пианино. Она превосходно понимала, что может сделать со мной… Стоп. Остановись и подумай. Не позволяй ей одержать верх.
Все напрасно. Она уже управляет мной.
Альдер дождалась, пока дрожь в моем теле утихнет, и снова прикоснулась к коже. Эффект оказался еще сильнее, чем прежде. А потом я понял, что она что-то прикрепляет к моей мошонке.
— Это не позволит тебе сорваться до тех пор, пока я не разрешу, — прошептала она.
Затем обхватила мою плоть ладонью и сжала. Адская боль пронзила все тело, и я, кажется, вскрикнул. Из глаз брызнули слезы, а когда я их сморгнул, Альдер уже не было рядом.
Должно быть, я на какое-то время выключился, потому что следующим ощущением стало что-то горячее, влажное и подвижное вокруг моего пениса. Но я не мог опустить голову и посмотреть, что это было. Уже через секунду возникло непреодолимое желание облегчить давление, чтобы не взорваться, но прикрепленное Кандейс устройство сдерживало напор. И опять сочетание наслаждения и боли, да еще эта стимуляция, только нагнетающая напряжение. Я снова потерял сознание.
Когда я пришел в себя, ситуация не изменилась, только напряжение стало во сто крат сильнее. А рядом со мной стояла Кандейс и поглаживала пальцами грудь. От наслаждения я едва не умер, и единственное, что меня удерживало в реальности, это боль в мошонке. Шепот Альдер обжег ухо:
— Хочешь кончить?
В ответ я только зарычал, словно дикий зверь.
— Я позволю тебе, если хорошенько попросишь. Тебе надо только сказать «пожалуйста».
Я застонал в ответ. Я не мог ничего сказать, даже если бы и захотел.
— Только одно слово, и тебе сразу станет легче.
— П-пошла ты.
Это единственное, на что я был способен. Внезапно движение внизу ускорилось, и пытка стала еще мучительнее. Что-то еще коснулось кончика моего члена, и я понял, что происходит: кто-то делает мне минет. Лучший минет в мировой истории, судя по тому, как на меня действовала эта процедура.
— Попробуй еще, но теперь надо сказать: «Пожалуйста, госпожа».
Я больше не мог владеть собой. Я должен был освободиться, должен был хоть на минуту сосредоточиться. Слова возникли сами собой, словно кто-то другой сказал их вместо меня:
— П-пожалуйста!
— Пожалуйста, и что дальше?
— Пожалуйста, госпожа!
— Хороший мальчик. — Она потрепала меня по голове и одарила ангельской улыбкой. — Вот теперь ты можешь облегчиться.
Едва последнее слово отзвучало в моей голове, как удерживающее меня устройство разошлось, а мое тело охватила неудержимая дрожь. Я как будто попал на небеса. Все существо заполнило непередаваемое ощущение наслаждения. В глазах зажглись звезды, а тело было готово разорваться на части. Кандейс наблюдала за мной со снисходительной улыбкой, как смотрят на маленького ребенка, сказавшего что-то умное.
— Ну как, тебе стало лучше?
Я даже стонать не мог. Я совершенно обессилел и, если бы мой лоб не удерживал широкий ремень, сомневаюсь, что мог бы поднять голову.
— Конечно лучше. А теперь скажи: «Спасибо».
Я еще даже не вспомнил своего имени, не говоря уж о том, чтобы пошевелить языком.
— Ну же, давай, скажи: «Спасибо, госпожа», иначе я больше не позволю тебе этого сделать. Только послушные мальчики получают награду.
— Спа… Спасибо. — Она выгнула бровь. Я почти испугался, словно подвел ее. — Спасибо, госпожа, — выдавил я тихо, как провинившийся школьник.
— Отлично. Посмотрим, может, в следующий раз у тебя получится еще лучше?
Ее пальцы коснулись моего обмякшего пениса, и он неожиданно снова встал торчком. Я почувствовал, как снова нарастает давление. Медленно, но неудержимо. Она опять улыбнулась и ушла, оставив меня в одиночестве.
Моя уступка меня совсем не радовала, но, по крайней мере, я хоть на несколько минут обрел способность мыслить. У Альдер, безусловно, имелась помощница, но была ли это Гамильтон или другая женщина? Интуиция склоняла в пользу второго предположения, поскольку Сэди Гамильтон вряд ли согласилась бы вот так обрабатывать меня, стоя на коленях, не важно, ради какой цели. Возможно, здесь найдется слабое звено? Я понимал, что увяз по самые уши. Я не представлял, где нахожусь и сколько времени здесь провел. Нельзя надеяться, что меня кто-то разыщет и освободит. А это означало, что имеется три варианта, но третий меня не устраивал, так что надо выбирать между побегом и самоубийством. Перспектива стать рабом Альдер, несмотря на все ее заверения, что мне это понравится, казалась мне самой худшей. По правде говоря, больше всего пугали именно эти обещания, потому что я знал, что она права.
Я проверил все крепления по очереди, но ни одно не поддавалось. Ни выдернуть руку, ни повернуть голову, чтобы увидеть что-то, кроме того, что мне позволялось. Профессиональная работа, но Кандейс никто и не назвал бы любителем. Надо скорее составить какой-то план, пока я еще сохраняю способность мыслить. Или найти способ покончить с собой, пока мне не расхотелось этого сделать.
В комнате послышался какой-то шорох. Внизу прошелестели тихие шаги, потом последовало прикосновение, снова чьи-то губы. Волна наслаждения опять подхватила меня, и я почувствовал, как сзади мазнули чем-то холодным. Через пару секунд я вспомнил, что это называется смазкой, и последней сознательной мыслью стала надежда, что она не принадлежала Карен Томас.
Спустя некоторое время мне было позволено немного облегчиться. Я едва мог соображать, был совершенно сбит с толку, но мое тело продолжало реагировать, несмотря ни на что. Сзади во мне что-то двигалось — не настолько большое, чтобы причинить неудобство, и, должен признать, этот процесс тоже делал свое дело. Кандейс издали наблюдала за моей реакцией на новый фактор. Я не без труда вспомнил, что проникновение сзади не пользуется популярностью у крутых парней, хотя для меня это был не первый опыт. Мне приходилось таким образом перевозить послания и катушки пленки, а несколько лет назад я внедрялся в группу, где гомосексуальные отношения были частью инициации — что-то вроде «сокрушения любых преград», так что я не придал этому серьезного значения. Но следовало помнить существующее убеждение, что среднестатистический мужчина испытывает при этом унижение, особенно в тех случаях, когда партнер находит такое занятие приятным. Кандейс решила привить мне вкус и к этому способу тоже, и я был ей благодарен хотя бы за то, что ее помощница не поскупилась на смазку.
