Ио Меркушин - Бес и Шаман

Это же был обычный голос какого-нибудь дворянина, или овчарки. Но мое сознание не в состоянии было сейчас оценивать отдельные элементы происходящего. Зона менялась на наших глазах стремительно, сегмент за сегментом.

Кобра не стал более ждать и дал залп по солдатам «монолита», все еще стоящих без движения, те к нашему вящему удивлению никак не отреагировали на его действия. Заработал автомат Вара, после и я присоединился к нему, а позже всех короткими очередями ответил Карлос. Мы будто расстреливали мишени в тире или какой-то глупой компьютерной игре. Они падали как-то не правдоподобно, как-то очень по-картонному, но их место тут же занимали новые бойцы.

Огня мы не прекращали, и как хорошо, что ни один из сталкеров не опустил ствол. С той стороны раздалось что-то вроде негромкого щелчка. У меня появилась аналогия с радиосигналом в космосе, вот черт знает чего, когда вспомнишь. В бытность мою солдатом довелось мне поработать на радаре по разведке дальнего космоса. Задача моя состояла в том, чтобы через равные промежутки времени посылать к Венере или Сатурну радиосигналы, и ожидать ответа. Рутинная работа, но все мы, советские еще тогда граждане, весьма надеялись, что, быть может, однажды братья по разуму ответят нам. Так вот, чтобы долететь до Венеры, радиосигналу требовалось ни то час, ни то тридцать минут, сейчас уж и не упомнить…

С той стороны раздался первый залп. Крышу с проржавевшего автобуса, служившего нам укрытием, снесло в два счета. Описав живописную параболическую траекторию, она приземлилась в пятнадцати шагах от нашей позиции.

— Ни хрена себе! — только и успел выдохнуть Вар.

Мы с Карлосом практически синхронно метнули в сторону неприятеля пару гранат. Надо было отступать, выбрать другую позицию, но за первыми нападающими шли еще трое. Всего я насчитал около десятка «монолитовцев». Одно хорошо, они хотя бы перестали прибывать, но было бы наивно рассчитывать выйти из этого боя ни то, что победителем, хотя бы спасти свою шкуру было бы настоящей победой. Мне редко доводилось просить чего-то у Зоны, молиться я вообще умел, наверное, дело в советской власти, в тисках которой я провел более двадцати пяти лет, но все же я решился и попросил. «Пусть придет подмога. Хоть кто-нибудь! А я новичку, встреченному мною, отплачу сторицей, сам не дойду до монолита, или до иной любой его цели, но его к ней доставлю!».

Мне показалось, что ни прошло и двух секунд, как на экране моего ПДА высветились зеленые точки. Было их довольно много. «Долговцы» шли со стороны «100 рентген», я заметил среди них и знакомые ники: Гуру, Неверьхуд, Шляпа, Зоркий — со многими сталкерами одиночками, и теми, что впоследствии примкнули к «Долгу», я познакомился еще в деревне новичков, некоторые были моими невольными наставниками. Неизвестно, что привело их сегодня сюда, но мне не нужно было каких-либо объяснений этого замечательного события, потому как означало оно самое главное — наши шансы на выживание перестали стремиться к нулю. Мне некогда было размышлять о том, какой контракт я заключил с Зоной, что мне предстоит теперь выполнить рано или поздно взятые на себя обязательства, я просто стрелял, менял рожки, метал гранаты, пока прикрываемая нашим огнем, к противнику подбиралась ударная группа «долговцев», страхуемая и другими одиночками.

Экзоскелеты «монолитовцев» были сделаны на совесть, выдерживая практически шквальный огонь, они умудрялись оставлять человека в своем чреве ни только живым, но еще и способным к сопротивлению.

Снова и снова около нас раздавались взрывы. Лучи какого-то странного энергетического оружия прорезали воздух часто в каком-то десятке сантиметров от меня. Мы уже давно фактически лишились иллюзии укрытия в виде добитого оружием противника остова не пойми какими судьбами оказавшегося тут автобуса, да так и сгинувшего среди местных болот много лет назад.

Мы с Карлосом отстреливались лежа. Кобра временами привставал на одно колено, выпуская гранату из подствольника, но я заметил, что боезапас тает с угрожающей быстротой. Вар перешел на резервные рожки. Я знал это, поскольку они были помечены синей изолентой. Он использовал разрывные пули, которые имели большую эффективность по сравнению с обычными. Да, и у меня самого дела обстояли не лучше, а сдвинуться с места мы не могли, поскольку «монолитовцы» с упорством маньяков поливали нашу позицию свинцом.

Наконец, пришедшим на помощь удалось оттеснить неприятеля к трубе, что дало возможность перегруппироваться, приблизившись к дороге, где нас встречала небольшая группа бойцов под руководством Зоркого.

— Эк, чего вы за собой притащили! — залихватски прикрикнул он, — давненько в наших краях «монолитовцев» не стрелевали. Какие-то они зомбоватые, вам не кажется? Коли бы нормальные были, не думаю, что мы бы выстояли.

— Давайте позже поговорим! — рявкнул я, потянувшись к протянутой связке гранат, — у нас тут такие дела, что медлить некогда!

— Узнаю школу Вара, — усмехнулся Зоркий, не убирая руки с приклада, — кто-нибудь объяснит мне, каков наш дальнейший план? И что вообще происходит?

Выпустив последний патрон, я укрылся за деревом, Зоркий и Карлос оказались неподалеку от меня. Они еще вели огонь по оставшемуся в меньшинстве противнику.

Говорят, Зоркий серьезно продвигался в запериметрье по службе, но последние события в мире сурового российского капитализма сильно его подкосили. Большего я не мог бы о нем сказать, даже опираясь на сетевые слухи, но большего и не требовалось, чтобы понять, что именно двигало человеком на пути в Зону.

Зоркий протянул мне еще несколько рожков. Похоже, они неплохо подготовились.

— Тут неделю кряду происходит черте что, — бросил он, приближаясь к противнику, когда мы поняли, что Янтарь остался за нами, — предлагаю в срочном порядке навестить яйцеголовых, сдается мне, что именно они выпустили очередного джина из бутылки.

Ни я, ни Вар не сопротивлялись командованию Зоркого, скорее наоборот, легко переложили на его плечи руководство нашим импровизированным отрядом. Карлосу и Кобре повезло меньше нашего. Кобра едва держался на ногах, а Карлос накладывал давящую повязку на лапу не пойми откуда взявшейся огромной немецкой овчарке.

Сперва мы удостоверились в том, что жизнь Кобры была вне опасности. Мы оставили его вместе с небольшой группой «долговцев», чтобы они осмотрели тела монолитовцев, а сами направились к лаборатории на Янтаре. Признаться, у меня было очень много вопросов к тамошним обитателям. Собака поскуливала, припадая на поврежденную ногу, я мог поклясться, что из ее глаз текли настоящие слезы.

— Она мне жизнь спасла… — тихо произнес Карлос.

Я коротко кивнул. Острая жалость стиснула сердце. Уж чего-чего, а в Зоне никого жалеть не приходилось. Я убивал людей и мутантов фактически без разбора, трезво отдавая себе отчет в том, что если ни ты, то тебя. А теперь полузабытые чувства всколыхнулись во мне.

Когда мы двигались к Янтарю, выверяя буквально каждый шаг и поминутно сканируя местность всеми доступными нам детекторами, я оглянулся на секунду, заметив, что Карлос остался там вместе со страхующей группой бродяг, пришедших сюда, по-видимому, по зову «Долга». Мне было тревожно, дурное предчувствие сжимало горло, но, несмотря на это, я сделал следующий шаг.

На Янтаре, во всяком случае, в той лаборатории, которую я оставил в этом времени, я знал каждый уголок. Но что-то неуловимо изменилось здесь, а я никак не мог понять что именно. Входные люки не были заперты, и нам не пришлось ничего вскрывать. Впереди шел Зоркий, без отмычек, сам выверяя свой путь, а мы страховали. На ПДА светились и другие «долговцы», видимо, что-то там на их территории такое случилось, что решились столь радикально вмешаться. Ну да ладно, сейчас будет окончательно ясно.

Когда мы прошли отсек предварительной очистки, внутри нас ждал полный разгром. Живых в лаборатории, должно быть, не осталось. Как только ПДА соединились с местной сетью, на экране показались лишь серые точки, что означало — объект признаков жизни не подает.

— Они отвлекали нас, — выплюнул Вар.

Я оперся о косяк.

Второй раз за этот нескончаемый день мне стало грустно. Даже, наверное, не грустно, а тошно. Тошно от того, что происходило вокруг. От того, что наши усилия оказались напрасными. От того, что мы ничего не сумели исправить, и если верить Сфинксу, то именно в это время произойдет интеграция вируса шума.

Но именно в тот момент, когда я готов был опустить руки, и уже мог думать только о том, чтобы вернуться в «100 рентген», взять самое нелепое и опасное задание, вдруг одна из точек мигнула желтым.

Стоянов был жив. Так называемая «синяя аптечка», созданная учеными для быстрой регенерации тканей, пришлась как нельзя кстати. У меня она была всего одна такая, но размышлять о том, использовать или нет, я даже и думать не мог. Выбор был очевиден.