Дэвид Герролд - Бойня продолжается

- Пожалуйста, сядьте все.

Я подождал. В зале стоял тревожный гул. Я поднял руку, призывая к тишине, и удивительное дело - все замолчали и сели на свои места.

Эти кадры будут самыми тяжелыми, - предупредил я и сразу же включил изображение. Вспыхнувшая на экранах картина походила на обвинение. - Это индейская девочка, - пояснил я. - Нет, у нее не нарушение обмена веществ. Мы тоже так подумали. Потом решили, что она страдает ожирением. Но вот фотографии, сделанные в ее родной деревне. Ее имя Мария Иго. Ей четырнадцать лет. А вот как она выглядела на прошлой неделе в мандале Коари.

В прошлом году она была нормальным ребенком. А сейчас — обратите внимание на толщину ее ног и ягодиц. Смотрите, какими короткими и кривыми стали ноги. Это не рахит. Взгляните на ее позу. Она походит на либбита:

наклонена вперед, словно не может держаться прямо. И обратите также внимание, как начинают атрофироваться руки. Груди - да, она беременна, но их форма все равно ненормальна. Окружность груди составит не меньше двухсот сантиметров. Нет, мы не знаем, что означают эти спиральные линии на руках и ногах. Думаем, что это татуировка, но она не совпадает ни с одним из известных индейских стилей. Здесь, на этом снимке, вы можете видеть, как линии заходят на кожу спины и живота. Если это какой-то хторранский признак, то мы не знаем, что он означает и откуда взялся. Такого мы еще не наблюдали.

И конечно, вы не могли не заметить легкий слой розоватого меха. У девочки он напоминает пушок, но на некоторых других снимках вы увидите густой мех. Что это - нервные симбионты? Возможно. Но мы не уверены.

Некоторые из вас считают, что это нечто вроде причудливого, но редкостного уродства, не так ли? - Мой вопрос повис в тишине, в то время как на экранах сменялись изображения бедной Марии Иго. - Мы тоже надеялись, когда впервые вынырнули эти кадры. Но потом ИЛы начали вытаскивать все остальные аномалии. Вот, судите сами. Это кадры, которые мы пока не передавали в сеть. - Мне хотелось закрыть глаза, когда на экранах начали мелькать новые изображения, но я заставил себя смотреть, участвовать, переживать этот ужас. - Большинство из них - молодые женщины и дети, - пояснил я. - Все женщины имеют один и тот же характер деформаций тела, маленькие девочки тоже. Маленькие мальчики - вот один из них - нет, это не кроликособака, а шестилетний мальчик. У него красный мех, и он уже половозрелый. На следующей серии изображений вы увидите, что его пенис поразительно большого размера - ага, вот он спаривается с одной из молодых женщин. Я рискую показаться грязным циником, но, похоже, оба весьма искусны в этом деле. Это явно не первый опыт для них.

Про себя я сосчитал до трех, а потом погасил экраны и включил свет.

Я перевел дыхание и посмотрел на застывшие лица.

- А теперь я скажу вам, что, как я думаю, мы только что видели. До вас эти кадры просмотрели генерал Тирелли, доктор Зимф и президент Соединенных Штатов, и все сошлись на том, что необходимо соблюдать исключительную секретность. Я скажу вам, что по поводу этих кадров думаю я. Боже, как я хочу ошибиться! Надеюсь, кто-нибудь встанет и предложит другое объяснение - очень хочется оказаться неправым.

То, что мы здесь видим, все эти метаморфозы различных хторранских видов - никакие не мутации, не адаптации, не генетические дефекты и даже не естественная вариантность в пределах одного вида. Нет. Здесь мы наблюдаем намеренную трансформацию видов в новые формы. Я сказал, намеренную. Значит, за этим должно что-то стоять. Это либо какой-то разум, либо какой-то феномен, который происходит только тогда, когда мандала разрастается до определенных размеров и плотность населения в ней достигает предела. Я не знаю. Но эти кадры свидетельствуют, что мандала каким-то образом воздействует на своих обитателей, трансформируя их, своих нужд. Исключений здесь нет. Кое-кто из нас уже привык рассуждать о червях как об исконных хторранах - том разуме, который стоит за заражением. Если это действительно так — что пока не доказано, - тогда мы имеем дело с биологическим видом, который не боится переделывать себя в соответствии со своими нуждами.

Но эти кадры доказывают, что какое бы хторранское существо ни вызывало эти трансформации, оно также хочет и может вызывать значительные трансформации и в биологии человека. - Я посмотрел в их испуганные глаза, и мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. - Это и есть реальное будущее человечества - мандала.

Наверное, сейчас настало время отметить психологический эффект хторранского заражения на тех людей, которые напрямую и повторно сталкиваются с его наиболее пагубными проявлениями.

Это состояние называют фрустрационным психозом, или "синдромом красной королевы", и сейчас мы начинаем наблюдать его у значительного числа индивидуумов с низким порогом устойчивости к стрессам. Это не просто усталость от войны. Подверженные синдрому индивидуумы по-прежнему отвечают за свои действия и желают сражаться, при этом, однако, у них меняется самооценка собственной эффективности.

Синдром проявляется в чувстве, будто все человечество изо всех сил стремится вперед, оставаясь при этом на месте. На каждую эскалацию наших усилий, на каждое расширение фронта атаки на хторранское заражение оно отвечает новым распространением вширь и новыми адаптациями, которые сводят на нет все наши усилия. Возникает чувство, что мы не в силах сделать ничего такого, что заражение не могло бы нейтрализовать или поглотить. Подобное восприятие приводит к состоянию, близкому к психозу, когда человек ощущает опустошенность и страх, смешанные с навязчивой идеей, будто он должен изнурять себя все больше и больше. Операционный эмоциональный фон этого - озлобление, напряжение и недоверие.

Прогноз неутешительный - способов лечения не существует. Ощущение тщетности усилий может стать абсолютным. Мы вышли за пределы своих возможностей. Мы не способны загонять себя дальше в этой безумной гонке. Мы не способны к дальнейшему наращиванию усилий - и в то же время не осмеливаемся остановиться. Рано или поздно в ходе наших боевых действий психологическое равновесие должно сломаться. Если мы как биологический вид неспособны найти возможность победить, тогда остается единственная альтернатива - маниакальная истерия отчаяния.

24. Обещание

Сделав вывод, вы перестаете думать. Дав ответ, вы перестаете задавать вопрос.

Мы не ложились спать допоздна.

Совещание продолжалось весь день. Капитан Харбо через некоторое время исчезла, чем-то немного озабоченная, наверное, какими-то процедурными вопросами с бразильским правительством. Потом она снова появилась, но когда стало ясно, что научная команда намерена проанализировать, проверить и переиначить даже самые мелкие детали предстоящей операции, опять тихонько выскользнула из зала, обильно снабдив нас бутербродами, прохладительными напитками и пивом на всю ночь. Совещание иссякло само по себе в половине третьего ночи. И не потому, что все было сказано, обсуждено и решено, - просто его участники слишком устали, чтобы продолжать.

Нас опьянило богатство новой информации, а ее ценность эмоционально истощила. Моя голова гудела от звуков, образов, в ней по-прежнему эхом отдавались обрывки фраз и споров, отказываясь улечься и успокоиться.

Я присел на край кровати, слишком уставший, чтобы двигаться.

- Ты не заболел? - спросила Лиз.

- У меня болит мозг.

- Тогда тебе надо выговориться.

Она села рядом, обняв меня за плечи. Некоторое время мы сидели молча, прижавшись друг к другу, не разговаривая и не шевелясь.

- Я устал, - признался я. - Так устал, что у меня нет сил даже умереть.

- Я знаю, что ты имеешь в виду.

- Это касается не только экспедиции, дорогая. Это касается всего. - Она погладила меня по голове, и я продолжал: - Эти постоянные споры. Если бы можно было просто договориться и делать дело, то нам не было бы так тяжело.

Иногда это даже… - Я почему-то вдруг вспомнил Уиллиг. - Иногда это кажется каким-то развлечением. Но меня сводит с ума наше постоянное "я не знаю".

Когда же начнутся реальные ответы?

- Я не знаю.

- Зато я знаю, - заявил я. - Точно знаю, что мы начнем получать нужные ответы, когда кто-нибудь отправится в центр мандалы, останется там и будет передавать данные оттуда. И ужасно боюсь, что это буду я, потому что больше никто не сможет. - Я пристально посмотрел на нее. - Пожалуйста, не допусти этого, Лиз, как бы все ни обернулось. Обещай, что никогда не позволишь им послать меня в мандалу. Никогда.

Она не задумывалась ни секунды.

- Я обещаю. Никогда этого не допущу. Можешь рассчитывать на меня.

Ее слова подействовали лучше любого обезболивающего. Теперь я позволил себе расслабиться в ее руках.

- Давай ложиться, - прошептала Лиз.