Джеймс Гарднер - Отряд обреченных
Пока мы шли к зданию морлоков, я удостоверилась, что в любой момент смогу быстро выхватить «станнер». Что бы ни заявлял Тобит о том, что полностью контролирует своих «подданных», у меня имелись на этот счет сомнения. Честно говоря, у меня имелись сомнения насчет всего, что сказал Филар. Если Кожаные Маски нападут, я должна быть наготове, чтобы…
Я едва не остановилась посреди улицы, пораженная мелькнувшей мыслью. Какое воздействие звуковой удар окажет на стеклянного человека? На самом деле они были не из стекла — и все же «акула» зазвенела, точно колокол, когда я выстрелила в нее. Интересно, морлоки тоже будут резонировать? Возможно, именно это уязвимое место стеклянных созданий, потому что они твердые, а не мягкие. Может ли звуковой удар «станнера» всерьез причинить им вред? «Акула», похоже, пострадала от выстрела; или я просто повредила ее гидролокационную систему, а трещины появились оттого, что она врезалась в бревно.
На какой-то момент я представила себе, как тело Весла разлетается на мелкие осколки — точно бокал под воздействием голоса оперного певца. Нет, я не могла так поступить, даже с Кожаными Масками, поэтому сунула «станнер» в карман, чтобы не было искушения воспользоваться им.
Больше никаких убийств. Ты поняла, никаких убийств.
Тобит ввел нас в здание, откуда он вышел мне навстречу; в нос ударил смешанный запах спиртного и блевотины. Едва этот «аромат» коснулся ноздрей Весла, как она конвульсивно раскашлялась. Я сдержалась — помогли воспоминания времен Академии: пробуждение на полу после выпускной по пойки, вповалку с другими разведчиками, и вокруг все настолько насыщено алкогольными парами, что датчики чистоты воздуха мигают желтым. Почему мы так упились? Потому что были молоды и косноязычны; напиться вместе — самое большое проявление интимности, на которое мы тогда могли осмелиться.
А морлоки — создания с разумом и доверчивостью детей? Едва Филар научился получать свое «вино», устоять перед искушением у них не было ни малейшего шанса.
Сейчас я видела их сквозь стеклянные стены: они утешались с помощью напитка Тобита. «Вино» стекало по их глоткам и темной массой скапливалось в желудках, где слегка плескалось, когда они двигались. Весло крепче вцепилась в мою руку — она тоже увидела их, и на этот раз на ее лице не возникло выражение высокомерного превосходства, которое она обычно напускала на себя, сталкиваясь с чем-то непривычным. Больше чем когда-либо она походила на несчастную маленькую девочку, которая страдает, не понимая, почему существует боль.
— Вот сюда! — Сияя, Тобит махнул рукой в сторону комнаты с морлоками.
Весло механически двинулась в указанном направлении; я шла рядом, сжимая ее руку.
В отличие от большинства комнат, которые я видела на Мелаквине, здесь была мебель: стеклянные кресла, стеклянный стол, и на нем что-то вроде торта. Его, наверно, изготовил местный пищевой синтезатор, поскольку он был совершенно прозрачен. Однако сверху кусочками грязного красного пластика кто-то выложил надпись С ДНЕМ.
То ли пластика не хватило на слово РОЖДЕНИЯ, то ли просто никто не потрудился довести дело до конца.
ПОДАРОК
Морлоки уставились на Весло с посоловелым видом, характерным для всех на свете пьяных, каково бы ни было их происхождение. Выпили они пока немного — судя по количеству плещущейся в желудках жидкости — но эффект был уже заметен. Тобит сделал жест в сторону морлоков:
— Это мои преданные товарищи: Мария, Марта, Матвей и Марк. Подходящие имена для учеников, как тебе кажется?
Стеклянные люди никак не реагировали, когда произносились их имена; они продолжали таращиться на Весло.
— Меня зовут Фестина Рамос, — сказала я, обращаясь к ним, — а это Весло.
— Весло — это приспособление, которое используется для продвижения судна, — прошептала она.
Морлоки не шелохнулись. Тобит перевел взгляд с них на нас и испустил подчеркнуто многозначительный вздох.
— Неужели на этой проклятой планете я единственный, кто знает, как нужно вести себя на вечеринке? Веселитесь! Радуйтесь! Эй! Вы слышите меня?
Морлоки дружно ответили:
— Да, господин.
Снова воцарилось напряженное молчание. Тобит застонал.
— Ладно! Я хотел перейти к этому позже, но надо же поднять людям настроение. Рамос… сейчас я буду дарить тебе подарок.
— Не нужно мне никаких подарков.
— Подарки всем нужны, а у меня для тебя просто великолепный подарок. Ты могла бы без толку прочесывать в поисках его всю галактику — если бы тебе не повезло встретиться со мной. Поверь, чертовски повезло… учитывая, что я ведь не догадывался о твоем появлении. И если бы ты имела представление о правилах вежливости, ты поблагодарила бы меня…
— Филар…
— Ладно, оставим это. Нет смысла наезжать на тебя. Пройдет совсем немного времени, и ты сама будешь рассыпаться в благодарностях. Какой же я, черт побери, находчивый! Сразу сообразил, что тебе надо, Разведчик Рамос, ты заметила украшения на телах моих учеников?
— Кожу?
— Да, кожу. Ты, наверно, задавалась вопросом, откуда она?
— Надеюсь, это кожа животных.
— Ошибаешься! — Тобит усмехнулся с победоносным видом. — Она искусственного происхождения; ее делает синтезатор.
— Надо полагать, не пищевой синтезатор.
— Нет, — ответил Тобит. — В этом городе много других синтезаторов, запрограммированных производить всякие милые вещички в подарок от Лиги Наций. Ты ведь уже сообразила, Рамос? Сообразила, что этот народ переселила на Мелаквин с Земли Лига Наций?
Я кивнула:
— Видимо, Лига сделала им то же самое предложение, что и нам четыреста лет назад, — отказаться от насилия и получить новую планету.
— Правильно, — ухмыльнулся Филар. — У меня такое чувство, будто они сделали это предложение не всем, а лишь некоторым племенам… скорее всего, изначально достаточно миролюбивым, чтобы убедить Лигу в своей разумности. Как бы то ни было, наши с тобой предки остались на Земле, а немногие избранные получили билет на Мелаквин. Лига построила эти города, эти синтезаторы, системы связи и сделала все, чтобы будущие поколения были сильными и здоровыми, — он кивнул на Весло. — Бог знает, почему Лига решила сделать их стеклянными, но, мне кажется, люди получили от этого определенную выгоду. Все это произошло около четырех тысяч лет назад. Люди, наверное, так радовались, что их дети больше не умирают во младенчестве, что их не волновало, просматриваются их тела насквозь или нет.
— Моя мать гордится тем, как я выгляжу, — тут же заняла оборонительную позицию Весло. — Я очень красива.
— Да, ты одна на миллион. — Тобит поощрительно подмигнул ей. — Вернемся к делу, — он снова посмотрел на меня. — Я говорил о коже своих морлоков. Лига наладила ее изготовление для первого прибывшего сюда поколения — для нестеклянных людей. Это своеобразный перевязочный материал, чтобы прикрывать порезы, синяки, оспины… Люди, первыми появившиеся здесь, наверно, имели жалкий вид, со всеми этими болезнями, недоеданием и прочими «прелестями» двухтысячного года до нашей эры. Надо полагать, искусственная кожа была чертовски популярна у них. Конечно, — продолжал он, — стеклянные люди, можно сказать, неуязвимы, поэтому искусственную кожу перестали использовать, когда первое поколение умерло; однако несколько сот лет назад один мудрый житель этого города…
— Пророк! — воскликнула женщина-морлок.
В первый момент мне показалось, что тон ее голоса враждебен, но потом она подняла кружку, как это делают, провозглашая тост.
— Да, пророк, — согласился Тобит, но тут же повернулся ко мне, закатил глаза и одними губами произнес «чокнутый». — Этому пророку было откровение, что морлокам следует вернуться на путь своих предков: охотиться на животных и жить за счет земли, — он понизил голос, -…раз в несколько лет. Остальное время они кормятся от синтезаторов, как и все прочие. — Филар продолжал уже громко: — Было этому пророку и еще одно откровение, о том, что в идеале тело человека должна покрывать кожа, как у первого поколения. Кожа — это благо; стекло — грех. Видишь ли, Рамос, оказывается, быть неуязвимым и невосприимчивым к болезням постыдно. Гораздо достойнее страдать, истекать кровью, терпеть укусы насекомых…
Я вперила в него сердитый взгляд, надеясь заставить замолчать. Морлоки опьянели, но не настолько, чтобы не чувствовать иронии… и нетрудно догадаться, какая последует реакция, если кто-то вздумает насмехаться над их пророком.
— Ладно, все правильно, — нехотя унялся мой бывший преподаватель. — Суть в том, что пророк нашел синтезатор, изготовляющий искусственную кожу, и разработал схему вознаграждения ею тех морлоков, которые заслуживают этого. Ну, вроде раздачи орденов. При рождении ты получаешь кожу для лица — как бы бесплатно, — а на промежность — когда пройдешь через ритуалы половой зрелости; на грудь за убийство буйвола, на руки за убийство горного льва… и далее в том же духе. И если ты храбрый и достойный всяческих похвал, то, в конце концов будешь выглядеть как… как я. Весь в коже с головы до ног. Я — их идеал, черт побери.
