Иван Петров - Все, о чем вы мечтали
- Вон один.
Слегка изменив направление, мы захромали к нему.
- Господа! Г-г-кх...
Не задерживаясь, Гильермо походя обрушил на голову раненого шпагу, которую не выпускал из руки, поддерживая меня за пояс левой. Гибкий клинок словно железный прут хлестнул по слипшимся волосам, раскалывая череп. Рука мертвеца, почти дотянувшегося до оставленного мной пистолета, безвольно упала на землю, дальше я не смотрел, оглядывая лес вдоль дороги.
Там уже были все наши. Пока я сигал по кустам, успели спуститься с холма и, кое-как расположившись, поджидали разбежавшееся начальство. Кугель, присев на лошадиный труп, вглядывался в кромку леса, пытаясь нас рассмотреть. Раз кричим, то идем. Увидев меня, хромающего в обнимку с Гонсало, с трудом начал подниматься, порываясь заковылять на встречу.
- Граф!
- Сиди, все нормально. Кто ранен?
Гильермо, подведя меня к Кугелю, отправился на обход раненых, тут и там стонущих на дорожном песке.
Сидящий на придорожном камне Гонсало низко склонился, рассматривая ногу Хуана, пластом лежащего рядом, прямо на земле. Я рванулся туда. Хуан, услышавший мои шаги, опираясь на локоть, приподнялся и повернул окровавленное лицо. Над левым виском темное пятно с колтуном волос в запекающейся крови, щека в потеках. Увидев меня, улыбнулся, попытался кивнуть, но тут же улыбку сменила гримаса боли. Тем не менее, голос звучал как обычно.
- Все получилось...
- Получилось, получилось. Куда ранен? Что с ногой?
- Зацепило. Не сильно. У Гонсало пуля в руке.
Завершивший осмотр Гонсало, ухмыляясь, кивнул.
- Царапина. Не верил, что получится.
- У кого - царапина? Что с ногой?
- У него царапина. Длинная, от бедра до колена. Чуть левее, и...
Гонсало махнул кистью, показывая, что хана бы была Хуану. Но кое-кому - везет. Все шуточки им, подковырочки. Постоянно друг друга подкалывают.
- Сейчас займусь. Что с рукой?
- Засела под кожей. Ничего, рука двигается.
- Крови много потерял? Подойди.
У кого ноги здоровые, пусть тот и ходит. Мне из-за ноги к Гонсало не нагнуться, могу только лечь с ним рядом. А там лежит Хуан. Сняв пояс, затянул Гонсало жгут выше раны, прямо на рукав камзола. Все бинты в карете. Надеюсь, Пепе догадается и подъедет поближе - нас забрать, иначе придется за ним Гильермо отправлять. Он один не ранен. Не отряд, а сборище инвалидов.
- Гильермо, пройдись назад, шагов на сто. Постой, посмотри там, чтобы не вернулись с подмогой, а то возьмут нас, как курят. Кугель, заряди всем пистолеты. Куда?!!
Это уже к Гонсало, вознамерившемуся сбежать.
- Коням помогу.
- Потом снимай с себя все, руку посмотрим. Если под кожей, как ты сказал, лучше я пулю выну сразу. Кугель, как нога? Больше ничего?
- Ничего.
Сумбурно все, беспорядочно. Пока не отошли от горячки схватки. Все живы. Все живы. Все.
Спасибо, господи!
Гонсало ходил между лошадьми и, что-то бормоча, нагибаясь, делал. Я отвернулся, стал смотреть в другую сторону. Убитых потом посчитаю.
Выстрел хлопнул, как будто - издалека.
Когда оглянулся, Гонсало уже упал, не видно за мертвой лошадью.
- Вот тот стрелял, вон тот!
Да я и сам видел, как лежащий почти последним, поднявшись, прихрамывая, волоча ногу, заковылял в лес. Гильермо прошляпил.
Про ногу забыл. Наверно, уже не болела. С места взял старт и, через десяток вдохов, догнав, повалил толчком в спину, оседлал, ударил в висок кулаком.
- Сволочь!
Меня затопила волна ненависти.
Сволочь. Удары сыпались, но никак не удавалась зацепить по-настоящему. Устал. Схватил за волосы, рванул, услышав в ответ слабый вскрик.
Рука потянулась к сапогу. Вытащил кинжал, острием ткнул в подбородок - не сильно, но тонкая струйка крови тут же потекла. Вырывая волосы, рванул голову лежащего на себя, заглянул в глаза.
Мы узнали друг друга одновременно. Подо мною, испуганно прижмуривая веки, сморщив плачущую гримасу на разбитом благообразном лице, лежал тот, кого в ресторане при мне назвали маркизом. Англичанин! Теперь, узнавая, жмуриться перестал, зрачки расширились, в глазах слезы. Больно! Волосы намотаны на пальцы в сжатом кулаке.
Попытался что-то произнести - не вышло, струйка слюны потянулась от края рта. Пожевал губами, сгоняя белесый налет, плямкнул, выдавливая хриплый шепот:
- Пощадите... О, боже...
Ошеломленный, я молчал. Тот, о встрече с которым мечтал... Уже не надеясь, вынужденный уехать из Парижа. Человек, растоптавший. Походя. Лежал передо мной - жалкий, беспомощный, избитый, раненый. Только что убивший Гонсало! Скулил и пускал соплю. Очень хотел жить.
- Как благородный человек... Пощадите... Я расскажу...
Сам голос сорвал меня с катушек. Голос, так запомнившийся в тот вечер.
- Пощадить? Наверно, тебя часто щадили, если ты дожил до сегодняшнего дня. Хватит!
Кинжал вошел под подбородок и опять уперся в черепную коробку. Монтихо говорил, что это классный удар. Будь у меня больше сил, я бы и череп ему пробил, настолько испепеляющей была ненависть.
Пощадить? Пощадил! А то бы десятки раз втыкал тебе кинжал в брюхо, предварительно потыкав им в землю и в конские яблоки. За Гонсало, тварь! За подлость! Зима, все замерзло, счастливчик. Неделю бы подыхал - ни один хирург в это время изрезанные в лапшу кишки не сошьет. За ноги бы привязал к карете и перерезал веревку километра через два, чтобы лицо стесалось до костей. Зима тебя пощадила! Все равно бы издох от потери крови, замерз. Собака!
- Надо было послушать, потом бы уже...
Гильермо, только сейчас заметил. Стоит. Наверно, дико смотрелся граф, как мальчишка волтузивший раненого кулаками.
- Это один из тех, в ресторане... Англичанин. Он убил Гонсало.
Ну да, он же его не видел. Не узнал.
- Английский пес. Он совершил ошибку, так пошутив. Кажется, вы ему отрезали его длинный лживый язык. Надо посмотреть на дороге, может там лежит и второй? Гонсало? Жив, что ему сделается. Эта собака промахнулся. Вставайте, граф.
Но я, отмахнувшись от протянутой руки, помогая себе кинжалом, вспорол одежду, тщательно исследуя труп, надеясь найти хоть какие-нибудь бумаги. Ничего! Только два амулета на груди. Брать не стал, побрезговал, даже если в них какой-то пароль. Таскать с собой всякую гадость? Ну ее. Содрал сапоги, но и там бумаг не оказалось. Хватит, в штаны не полезу. И этот обосрался! Смердит.
Опираясь на Гильермо, вновь поскакал назад. Интересная штука с ногой. Как я его догнал? Даже не чувствовал. Зато теперь...
- Хороший удар, граф... Покажете?
Проигнорировал. Чего там показывать? Бери и режь.
Пулю из руки Гонсало я выковырял. На самом деле застряла под кожей, не далеко ушла. То ли на излете, то ли угол попадания такой. Легко отделался. У Хуана похуже - очень длинная царапина, ходить пока не сможет совсем. Даже не верится, что это огнестрельное ранение. Словно тупым сучком зацепил и, так - всю кожу, по всей длине ноги. Чудеса! Не глубоко, но очень болезненно, ногу не согнуть - сразу кровь идти начинает. Придется все бинтовать, затем регулярно перебинтовывать. Недели на две ежедневной возни, не ходок и не ездец. На голове - просто ссадина, пуля кожу стесала. Крови вытекло много, потому, что место такое. Выстриг, кинжалом вокруг побрил, выглядит терпимо. Не красавец, но, что поделаешь - надо! Будут претензии от дам - веди их ко мне, я им улыбнусь, пусть сравнивают.
Смешнее всего у меня - огромный синячище во все бедро, с застрявшей по центру щепкой. Толстая, вошла не глубоко, но вокруг все вздуло, пережало, вот крови и нет. Выковырял, достал - пошла.
Все у меня не как у людей! Все ранены пулями, в бою, а я - щепкой! Еще Кугель мне в компанию, с отдавленной с прошлого раза ногой. Лошади, видишь ли, на него наступают! Ни на кого не наступают, а на него - наступают. Сразу ясно, что испанцы - боевой, военный народ, а мы - гражданские шпаки.
Гильермо смотался на трофейном коне, пригнал Пепе с каретой. Вот я,.. пешеход! Мне даже в голову не пришло! Все прикидывал, кого за ним отправить своим ходом, пешком. А на коне - пять минут туда, пять обратно. Пока суд да дело - собрали оружие, обшарили трупы, посчитали. Девятнадцать убитых. Семь мертвых коней. Оставшиеся пятеро сгрудились в табунок, прочие разбежались. Второго англичанина среди мертвецов не оказалось. Нашли немного денег, мелочь, но пригодятся. Ни бумаг, ни документов ни у кого. По виду - вояки, рыцари дорог. Оружие хорошее. Не шикарное, без прибамбасов, но в порядке. Главного из них не смог определить, или тот успел ускакать. Погрузив трофеи на табунок, наконец, отправились смотреть нашу артиллерийскую позицию.
Обе пушки, закономерно, вырвало из примитивных креплений, но, если одну - только отбросило назад на камни, то у второй раздуло хобот. Даже нет, он треснул! Капец! Вот откуда мне показалось, что был взрыв. Ее и отшвырнуло не назад, а вбок. Интересно, как из нее картечь легла? Первая пушка свое дело сделала идеально. Отсюда видно, как кучно ударили пули - шестеро людей и три лошади лежат выделяющимся пятном, там, куда мы ствол и наводили. Остальные разбросаны на большой площади, последние - вообще метрах в сорока-пятидесяти. Да, второй заряд ушел неизвестно куда... Хотя, может, кого и зацепило, теперь не понять.
