Игорь Алимов - Дракон 2. Назад в будущее
— Господин Килэки, — очень тихо сказал Фэй Лун, — сейчас мы тайным ходом проберемся прямо во дворец. Прошу вас и благовещее животное ни в коем случае не шуметь.
Чижиков кивнул и Фэй Лун скрылся в проходе. Котя последовал за ним, а Бао, войдя последним, приладил бамбуковый щит на место изнутри.
— Но заметно же! — удивился Котя. — Понятно, что за щитом что-то есть. Кто-нибудь заинтересуется и может найти проход.
— Нет, — усмехнулся Бао. — С той стороны приклеена земля. Ничего не видно. Никто не знает, — он легонько подтолкнул Чижикова вперед. — Надо идти.
Ход оказался длинный, извилистый, узкий, местами низковатый, просто нора какая-то — приходилось идти, согнувшись. Фэй Лун, а за ним Котя, Шпунтик и Бао сначала плавно спускались вниз, а потом стали подниматься наверх, и подъем становился все круче, так что последние метры пришлось карабкаться по земляным уступам, цепляясь руками за близкие стены. На ощупь земля оказалась влажной — очевидно, ход был прорыт совсем недавно.
Наконец они уперлись в глухую деревянную плиту.
— Тс-с-с-с… — Фэй Лун приложил палец к тонким губам. Глаза его горели. — Мы как раз за главным залом для приемов, перед малым залом для частных аудиенций. Вход в сокровищницу совсем недалеко. Но только тише, тише!..
Чижиков стряхнул с головы землю и отпустил кота. Фэй Лун осторожно нажал на одному ему ведомые выступы на деревянной плите и отодвинул ее вбок.
Они вышли как раз между двух колонн, уходивших вверх, к невидимым в темноте сводам. Фэй Лун подождал, пока Чижиков, Шпунтик и Бао не выберутся наружу, а затем беззвучно задвинул дверь на место. Сработано было так здорово, что Коте, например, и в голову бы не пришло, что вот за этими лакированными и плотно пригнанными друг к другу красными досками скрывается неучтенный стражей вход в святая святых Поднебесной.
Фэй Лун осторожно выглянул за колонну.
— Нехорошо, — сказал он, обернувшись к Чижикову и Бао. — Нехорошо. Нам нужно всего лишь пересечь этот коридор. А там отдыхает императорский благовещий зверь!
И уступил место Коте.
Коридор был неплохо освещен огнем, пылавшим в равномерно расставленных у стен треножниках. Неподалеку от Чижикова застыли, почтительно склонившись, два рослых, облаченных в сверкающие латы дворцовых гвардейца. Перед ними на каменных, отполированных до зеркального блеска плитах пола развалилась… кошка. Роскошная, откормленная, скорее даже жирная кошка. Шерсть ее лоснилась от сытой жизни, пушистый хвост раздраженно подрагивал — кошка щурилась на свет и никуда уходить не собиралась. Соответственно — и гвардейцы: они терпеливо ждали, когда благовещее животное соизволит возобновить прерванную прогулку. Гвардейцы были кошкина стража. Рядом с кошкой на полу лежала расшитая золотыми нитями пышная, под стать кошке, подушка: видимо, гвардейцы пытались создать своей благовещей хозяйке максимально комфортные условия для отдыха, но вредное животное их усилия проигнорировало. Морда у кошки была наглая и Чижиков понял, что она, если ей приспичит, пролежит тут, на полу, всю ночь — хотя бы из природной вредности.
Что же делать?
Ну конечно!
Котя присел, притянул к себе Шпунтика.
— Благовещий зверь помнит Мурку? — прошептал он прижавшему уши коту. — Мурку из пятнадцатой квартиры? Помнит Мурку?
Кошачьи уши воспряли: еще бы не помнить Мурку! Из пятнадцатой-то квартиры! Как они с Муркой в тесных объятиях обрушились с карниза третьего этажа! Но и это не помешало Шпунтику долюбить Мурку до самого победного конца, хотя упали они прямо в мусорный бак и Мурка дико орала. Мурка!
Видя, что в Шпунтике еще свежи романтические воспоминания, Чижиков осторожно поднял его, выставил за колонну и слегка подтолкнул в сторону жирной кошки.
— Мурка! — прошептал коварный Чижиков.
Шпунтик принюхался, вгляделся: Мурка. Мурка… Мурка?!
Он пулей ринулся к кошке: Мурка! Мурка! Мурка! — на стражу коту было плевать, а кошка, увидев, какой роскошный, в самом расцвете сил, самец к ней стремительно приближается, моментально вскочила, весьма неприятно зашипела и бросилась, тряся нагулянным жиром, прочь.
Явление второго благовещего зверя повергло гвардейцев в оторопь, близкую к шоку, но, поскольку вверенная их опеке хвостатая особа убегала сломя голову по коридору, они, топоча, бросились следом, на ходу почтительно увещевая Шпунтика: «О новый благовещий зверь! Смири свою прыть!» Шпунтик прыти смирять не собирался, он нагнал беглянку, он прыгнул на нее, он мгновенно подавил сопротивление и, урча, овладел гипотетической Муркой. Кошка пронзительно заорала.
— О! Благовещие звери изволят совокупляться прямо во дворце! — потрясенно воскликнул один из гвардейцев. — Горе, горе Поднебесной!
Пока гвардейцы бестолково топтались поблизости от Шпунтика, изловившего свою Мурку, Фэй Лун дернул Чижикова за рукав и они перебежали через коридор, укрывшись за колонной на противоположной стороне. Бао скользнул за ними.
— Велика и своевременна прозорливая помощь благовещего зверя! — уважительно прошептал Фэй Лун. — Это здесь, — еле слышно постучал он пальцем по стене. — Не будем терять времени.
Фэй Лун разжал кулак и Котя вздрогнул: на ладони беспечного рыбака лежала серебристая фигурка — странный зверек, похожий на мышь, но не мышь. Усатая мордочка его была задрана вверх: словно зверек принюхивался. Крот! Точно: крот. Крот выглядел точь-в-точь как пропавший дракончик — и размером, и странным блеском неведомого металла. Эти вещи были явно сделаны одними и теми же руками. Руками?..
— Вы видели подобное раньше, господин Килэки, — Фэй Лун не спрашивал, он утверждал. — Значит, вам ведома сила амулетов Желтого императора и вы не впадете в смущение.
Он вытряхнул из рукава небольшой блеснувший металлом мешочек, распустил перетягивающий горловину шнурок и осторожно достал другую фигурку — то была черепаха, перевитая змеей, фигурка совершенно из той же серии. И мешочек Коте был знаком — в ровно таком же он обнаружил своего ненаглядного дракончика, когда расковырял гипсовый бюст Председателя Мао. И черепаху такую он уже видел — на крышке дедова сундучка. Змеечерепаху. Кажется, Сумкин назвал еще ее «сюань-у» — «темная воинственность», такая черепаха заведует севером…
— Крот роет, сюань-у открывает, — прошептал Фэй Лун, убирая фигурку крота за пазуху. — Возьмите меня за руку, господин Килэки, и дайте свою руку моему другу Бао.
С этими словами Фэй Лун крепко сжал змеечерепаху в кулаке, глубоко вдохнул, сосредоточился и, стиснув пальцы Чижикова, шагнул прямо в стену. И беззвучно в ней исчез. Осталась только рука, которую держал Котя. И рука эта тянула его за собой — сильно и настойчиво. Будь что будет, решил Котя, зажмурился и пошел следом.
На мгновение уши словно заложило.
Потом слух вернулся.
Чижиков открыл глаза: они, в том числе и Бао, находились в небольшом сумрачном помещении, уставленном разнообразными вещами и предметами. В левом углу на небольшом возвышении стояло низкое широкое сидение, больше похожее на театральную банкетку, в стене справа была раздвижная дверь. Фэй Лун уже успел зажечь факел, торчавший в стене. Котя живо обернулся: сзади была ровная стена безо всяких признаков отверстий. И вот через нее-то они только что и прошли! Чудеса!
— Мы на месте, господин Килэки, — торжественно объявил Фэй Лун. — Ищите теперь нужную вещь.
— Какая-то она маленькая, сокровищница…
— Это лишь одна ее часть, самая ничтожная, мой господин, — объяснил Фэй Лун. — Здесь хранятся разные диковинки. Серебро и драгоценности находятся в другом месте, гораздо более обширном.
Чижиков осмотрелся. Кругом — на низких резных инкрустированных столиках и подставках, которые сами по себе являлись произведениями искусства, располагались разные удивительные вещи: странной формы камни, напоминавшие своими очертаниями различных животных, шкатулки, ларчики. Отдельно торчала огромная коралловая ветвь совершенно фантастической расцветки.
— Ну, приступим… — вздохнул Котя, открывая ближайшую шкатулку.
Если бы он еще знал, что искать! Если хотя бы приблизительно представлял, за чем конкретно они пришли в сокровищницу! Чижиков рассеянно перебирал в пальцах странно тяжелые металлические горошины, ноздреватые и неровные — мелкие метеориты, не иначе; он снова и снова открывал ларчики, находя в них то огромные куски киновари, то изваяния каких-то непонятных божков, то навощенные птичьи перья. Были тут и бронзовые сосуды, покрытые даже не иероглифами, а какими-то неведомыми письменами, все в окалине древние треножники, тяжеленные чаши явно ритуального назначения, и на боку одной Котя увидел рельефное изображение страшного лица с выпученными глазами, а рядом — странного вида иероглифы. Вот было бы раздолье для Сумкина! Он бы прочитал. Он бы набрал сувениров!
