Мари Лу - Легенда
— Я работаю на Республику. Мы знаем многое, кое-что тебя удивит.
Каэдэ щурит глаза.
— Тебе не нужна моя помощь. Ты лжешь, — отвечает она. — Ты республиканский солдат и выдала Дэя. Почему мы должны тебе верить?
Я завожу руки за спину, расстегиваю молнию на рюкзаке и вытаскиваю толстую пачку республиканских долларов, которые вкладываю в руку Каэдэ. Ее глаза расширяются. Тесс изумленно выдыхает.
— Я отдам тебе это, — говорю я. — И у меня есть еще больше. Выслушайте меня, времени мало.
Каэдэ берет доллары и проводит по пачке пальцем здоровой руки, пробует уголок банкнота языком. Молча и пристально смотрит на меня. Я бросаю взгляд на другую ее руку. Она все еще загипсована. Вдруг я понимаю, что о руке Каэдэ, скорее всего, заботилась Тесс. Наверное, Патриоты сочли ее очень полезной.
— Я прошу прощения, — говорю я, показывая на руку Каэдэ. — Думаю, ты понимаешь, почему я это сделала. А у меня от тебя остался шрам.
Мои слова вырывают Каэдэ из мрачной задумчивости. Она сухо смеется и отвечает:
— Да ладно. Зато у Патриотов появился врач. — Каэдэ похлопывает свой гипс и подмигивает Тесс. Та краснеет и что-то скромно бормочет. — Она хорошо поработала, да? — Каэдэ поворачивается обратно ко мне. — Но благодарить тебя я не стану.
Я больше не могу скрывать улыбку.
— Рада это слышать, — отвечаю я, глядя на Тесс. — Берегите ее. Она того стоит.
Каэдэ пристально изучает мое лицо. Потом отпускает меня и кивает на ремень.
— Брось оружие, — приказывает она.
Я не спорю. Достаю с пояса четыре ножа, медленно, чтобы Каэдэ могла их видеть, и бросаю на землю. Каэдэ ногой отбрасывает ножи в сторону.
— У тебя есть устройство слежения? — спрашивает она. — Жучки?
Я позволяю Каэдэ проверить мои уши и рот.
— Ничего, — отвечаю я.
— Если я услышу за спиной грохот ботинок солдат, пришедших за нами, — предупреждает Каэдэ, — то убью тебя прямо на месте. Поняла?
Я киваю.
Каэдэ колеблется, но потом опускает руку и ведет нас глубже во мрак переулков.
— Не думай, что я позволю тебе увидеть других Патриотов, — шепчет она. — Я не настолько тебе доверяю. Ты можешь поговорить с нами двумя, а там уж я решу, стоит ли передавать твои слова остальным.
Я пожимаю плечами:
— Вполне справедливо.
Я выкладываю Каэдэ и Тесс все, о чем узнала. Начинаю рассказывать о Метиасе и его смерти. Говорю о том, как охотилась за Дэем и наши пути пересеклись, о том, что случилось после его ареста. Рассказываю о Томасе. Потом о кое-чем из написанного Метиасом на его тайном сайте. Я не упоминаю лишь о том, откуда берется чума. Мне слишком стыдно признаваться в этом перед двумя девушками из бедных секторов.
Когда я заканчиваю, Каэдэ долго молчит. Гнев в ее взгляде сменился подозрительностью.
— Так чего ты хочешь от нас? — шепчет она. — Хочешь отомстить за убийство брата?
— Да. Я хочу справедливости. И хочу освободить парня, который не повинен в его смерти.
— И ты готова всем рискнуть? — спрашивает Каэдэ и недоверчиво хмыкает. — У тебя сладкая жизнь. Уютная квартира в богатеньком секторе. Если Республика узнает, что ты говорила со мной, тебя расстреляют. Как Дэя.
От мысли о Дэе, который стоит перед вооруженными солдатами, у меня по спине бегут мурашки. Уголком глаза я замечаю, как Тесс вздрагивает.
— Знаю, — отвечаю я. — Вы мне поможете?
Каэдэ улыбается, играясь с гипсом.
— Тебе нравится Дэй, не так ли? — спрашивает она.
Надеюсь, темнота скрывает краску на моих щеках.
— Это к делу не относится.
Каэдэ снова смеется, но на этот раз резко и неприятно.
— Какая ирония судьбы! Богатенькая девочка влюбилась в самого известного преступника Республики. Я по голосу слышу: тебе невыносима мысль о казни Дэя. Но хуже всего то, что ты сама его выдала. Верно?
«Спокойно». Я стискиваю зубы, улыбаюсь Каэдэ и снова спрашиваю:
— Так ты мне поможешь?
Каэдэ пожимает плечами:
— Не могу тебя винить. Я тоже видела его лицо на экранах во время суда. Он очень красивый. — Она на секунду замолкает, словно пытается что-то скрыть. Вскоре я с удивлением — и ревностью? — понимаю, что Каэдэ тоже привлекает Дэй.
— Патриотам всегда нравился Дэй. Несмотря на то что мы не работаем вместе, он все равно один из нас. Однако мы не добрые самаритяне. У нас свой план работы, который не подразумевает благотворительность.
Тесс хочет возразить, но Каэдэ жестом ее останавливает:
— Возможно, Дэй и популярен здесь, на улицах, но он один. Что мы с этого получим? Патриоты не станут рисковать дюжиной жизней ради спасения одного преступника. Это неэффективно. Вместо этого мы можем совершить налет на военную область.
Тесс вздыхает. Мы с ней обмениваемся взглядами, и я понимаю: Тесс тщетно пыталась уговорить Каэдэ спасти Дэя со дня ареста. Возможно, поэтому Тесс и присоединилась к Патриотам: попросить их спасти Дэя.
— Я знаю, — снимаю рюкзак и передаю Каэдэ. Она его не открывает. — Поэтому я и принесла тебе это. Там двести тысяч республиканских долларов минус те, что я отдала тебе ранее. Неплохая сумма. Моя награда за поимку Дэя и хорошая оплата вашей помощи. — Я понижаю голос. — А еще у меня есть для вас электробомба. Третий уровень. Стоимость шесть тысяч республиканских долларов. Способна вывести из строя оружие в радиусе полумили на две минуты. Уверена, ты знаешь, насколько тяжело достать такую на черном рынке.
Каэдэ расстегивает рюкзак и осматривает содержимое. Она ничего не говорит, но по жестам я понимаю, что Каэдэ довольна. Она жадно склоняется над банкнотами и проводит пальцами по хрустящей поверхности. Найдя электробомбу, Каэдэ довольно усмехается и с широко раскрытыми глазами извлекает металлический шар из рюкзака. Тесс смотрит на нее с надеждой.
Закончив рассматривать содержимое рюкзака, Каэдэ переводит взгляд на меня:
— Откуда мне знать, что ты нас не предашь? Вдруг ты устроила ловушку, чтобы арестовать нас, как только мы окажемся в нужном тебе месте? Ты продала Дэя Республике. Может, ты и мне лжешь?
Я киваю:
— У тебя есть право мне не доверять. Но подумай вот о чем. Сейчас ты можешь уйти с двумя сотнями республиканских долларов, легкоуправляемым оружием и не пошевельнуть и пальцем, чтобы мне помочь. Я доверяю тебе и Патриотам. И прошу вас поверить мне.
Каэдэ глубоко вздыхает. Я все еще ее не убедила.
— И чего именно ты хочешь? — спрашивает она.
Мое сердце пропускает удар. На этот раз моя очередь искренне улыбаться.
— Прежде всего, брат Дэя. Джон. Я планирую помочь ему убежать завтра ночью. Не раньше одиннадцати вечера и не позднее одиннадцати тридцати.
Каэдэ скептически фыркает, но я не обращаю внимания.
— Инсценированная смерть. Будто Джон заразился чумой. Если завтра ночью я сумею вытащить Джона из Баталла-Холл, мне понадобится пара Патриотов, которые заберут его из сектора. Позаботьтесь о нем.
— Если у тебя все получится, мы будем ждать.
— Хорошо. — Я черчу на земле невидимые рисунки. — Теперь насчет Дэя. Это, конечно, сложнее. Казнь Дэя состоится через два дня, ровно в шесть часов вечера. Без десяти шесть я должна буду сопроводить Дэя на расстрел. У меня есть код доступа, с помощью которого я выведу Дэя через один из шести выходов восточного зала. Пусть несколько Патриотов нас там ждут. Думаю, на казнь придет не менее двух тысяч человек, а значит, на улице понадобится по крайней мере восемьдесят охранников. Черные ходы будут охраняться плохо. Большинство солдат пойдет помогать поддерживать порядок на площади. Если первый блок позади Баталла-Холл останется практически без охраны, для побега этого будет достаточно.
Каэдэ поднимает брови.
— Ты самоубийца. Ты знаешь, насколько невероятно все это звучит?
— Да, — отвечаю я и, помолчав, добавляю: — Но выбора нет.
— Ладно, продолжай. Что насчет площади?
— Диверсия. — Я смотрю Каэдэ в глаза. — Создайте на площади Баталла хаос. Хаос, который заставит солдат у черных ходов выйти на площадь, чтобы помочь сдерживать толпу. Хотя бы на пару минут. В этом вам поможет электробомба. Если оружие на площади будет обезврежено, в Дэя не смогут стрелять, даже если увидят его бегущим по крышам. Военным придется преследовать Дэя или попробовать стрелять из шокеров, которые обладают меньшей точностью попадания.
— Хорошо, Гений, — с небольшим сарказмом смеется Каэдэ. — Позволь задать тебе один вопрос. Каким образом ты собираешься вывести Дэя из здания? Думаешь, ты одна будешь сопровождать его на расстрел? Возможно, с тобой будут и другие солдаты. Черт, да к вам может присоединиться целый патруль.
— Да, — улыбаюсь я, — со мной будут и другие солдаты. Но кто сказал, что это настоящие республиканцы? Почему не замаскированные Патриоты? — Я подаюсь вперед. — Если кто-то из вас проберется в здание Баталла-Холл, неужели вы откажетесь примерить военную форму?