Валентин Холмогоров - Третья сила
Свою маленькую страстишку падре Алехандро не то чтобы скрывал – не афишировал. Не к лицу скромному слуге матери нашей Римско-католической церкви увлекаться метанием ножей. Архиепископ и так уже несколько раз выражал свое недоумение из-за упорного отказа настоятеля одного из крупнейших соборов Барселоны перейти на более полезную, по мнению его преосвященства, должность. Мотивы начальства падре понимал, но действовал по-своему. Он не чувствовал в себе сил, потребных для прямого противостояния со злом, равно как и не желал участвовать в кропотливой работе по улучшению связей со светскими правительствами. Иными словами, падре хотел оставаться простым священником, никак не связанным с прелатурой Гнева Божия.
Кое-кто называл созданную вскоре после Вторжения особой папской буллой организацию «новой инквизицией» и в чем-то был прав. Псионы, составившие костяк прелатуры, занимались расследованием преступлений, связанных с использованием оккультных сил против богобоязненных католиков. Наряду с вызовом различных сущностей из ментала – не столь важно, с какой целью, – под запрет попало чтение чужих мыслей и нанесение урона, за исключением случаев самозащиты. Кроме того, по слухам, папские ищейки официально декларируемым списком нарушений не ограничивались, весьма вольно трактуя понятие «защиты интересов церкви»…
Падре Алехандро заботился о своей пастве и не желал большего. Он считал, что исцелять души людей важнее, чем вытаскивать на свет чужие мысли или охотиться за нелицензированными шаманами. Да, Господь наградил его даром, позволив стать вровень с ментатами третьего-четвертого уровня. По воле Его падре всегда знал, какими словами утешить, ободрить прихожан, как наилучшим образом беседовать с малолетними беспризорниками, убеждая жить в приюте, а не воровать на улицах, помогал врачам в клинике для душевнобольных по мере сил своих и умения. Он верил, что находится именно на том месте, которое Господь предназначил ему, и не собирался ничего менять.
Свой последний вечер падре провел как обычно. Разобрался с отчетностью, причастил уезжавшего по делам во Вьетнам прихожанина, запер церковь и пешком отправился восвояси. Его маленький домик, точнее говоря, комната, снимаемая у одной почтенной сеньоры, располагалась неподалеку. По своему статусу священник имел право на более комфортное жилище, но не видел в нем нужды – в комнате он только ночевал, вся остальная его жизнь проходила либо в соборе, либо в благотворительных учреждениях.
Удар застал его возле церковной ограды. Падре внезапно ощутил, что тело не повинуется ему, он неподвижной статуей замер возле калитки. Неизвестный был очень силен. Церковник чувствовал себя запутавшейся в силках птицей, его разум словно бы спеленали тонкими прочными нитями. Попытки освободиться раз за разом ничего не давали. В отчаянии священник принялся молиться, уповая на помощь Всевышнего.
Людская вера обладает колоссальной силой. Она превращает слабого калеку в пылкого вождя, благодаря ей маленькие племена дикарей повергают в прах великие империи и на их руинах основывают собственные королевства. «Намоленные» древние иконы исцеляют хронические болезни, парализованные начинают ходить от прикосновения простого деревянного креста. Могущественные духи и демоны, призываемые псионами, теряют силы на святой земле.
Алехандро вытащил нож из внутреннего кармана куртки, с трудом разворачиваясь к стремительно приближавшейся фигуре. Шел неизвестный быстро, однако священник был уверен – сейчас, когда дьявольское наваждение ослабло, он сумеет защититься. Продолжая шептать молитву, отгораживаясь от чужой воли, как щитом, с детского возраста заученными словами, он приготовился метнуть оружие. Неизвестный перешел на бег, будто бы получив неслышимый приказ и торопясь покончить с жертвой как можно скорее. Падре чувствовал, как исходящий от собора поток набирает мощь, смывая прикосновение невидимых липких пальцев с его сознания, и не испытывал сомнения в исходе предстоящей схватки. Вот только как поступить с нападавшим, он не знал.
Немного поколебавшись, церковник убрал нож. Так было правильно. Сила, защищающая своего слугу, с неодобрением относилась к пролитию крови и приказывала попытаться остановить бой, не убивая. Следовало очистить несчастного от чужого влияния. Падре Алехандро шагнул вперед, воздевая руку в благословляющем жесте, чувствуя себя проводником могучей и светлой воли…
Сухо хлопнул выстрел.
Прибывшая по вызову полиция обнаружила известного в городе священника застреленным перед входом в собор, служению в котором он отдал почти двадцать лет своей жизни.
Адольф Доре в последний раз окинул придирчивым оком недавно установленный митан. Столб, вокруг которого проходили почти все церемонии Вуду, символизировал дорогу богов и являлся центром предстоящего действа, зависело от него многое. Другие школы призывов относились к материальным атрибутам не столь тщательно, больше ориентируясь на рисунки, геометрические чертежи или – в редких случаях – создавая каналы в тонкий мир одной лишь силой воли, но Адольф предпочитал следовать традициям оставленной им когда-то родины. Жители Бенина знали толк в черной магии.
Правда, теперь он изгнанник и живет в Бразилии, но так даже лучше. Здесь у него большой дом с садом, ему служат красивые девушки, белые люди приезжают и платят неплохие деньги за нужные ритуалы. Дома было иначе. Там приходилось почти все время тратить на собственную защиту, жертвы лоа приносились едва ли не ежедневно. Теперь все не так. Десять дней назад он просил благословения Каррефура, убив для него пятнадцатилетнюю девственницу, и до сих пор чувствует кипящую в крови силу. Покровитель дал ему столько, что для проведения очередного ритуала не нужно вновь призывать бога – достаточно окропить алтарь кровью убитого козла, прося благословения других лоа.
Глупые белые приняли странные законы. Они считают, врагов убивать нельзя. А что с ними еще делать? Поэтому умные люди приезжают из Европы или США сюда, в Бразилию, или на Тринидад, или на Гаити, чтобы прийти к хорошему бокору и заплатить ему за проклятье. Чем сильнее проклятье, тем выше цена. Он, Адольф Доре, один из лучших бокоров. Он слышит голос Каррефура, сам Самеди изредка выполняет его просьбы. Белые дают ему фотографию, дают ему денег, говорят имя человека, которому предстоит умереть, – и человек умирает. Почти всегда.
Адольф сделал последние приготовления и собрался начать церемонию. Повинуясь его кивку, трое барабанщиков, устремив невидящий взгляд прямо перед собой, начали отбивать ритм. Он специально лишил их разума, чтобы никто не узнал его тайн. После завершения обряда они вернутся в подвал и станут ждать там до тех пор, пока хозяин вновь не призовет их для своих дел. Сейчас они просто стучали по туго натянутой коже. Адольф сосредоточился и затянул:
– Папа Легба, отвори ворота. Папа Легба, отвори ворота и дай мне пройти. Отвори ворота, чтобы я смог возблагодарить лоа.
«Привратник» Папа Легба служил посредником между миром живых и миром духов. Без него не обходилась ни одна церемония Вуду. Другие псионы могли связываться с обитателями ментала напрямую, но им приходилось тратить больше сил. Еще Адольф, как уже говорилось, был традиционалистом и добра от добра не искал. Кроме того, для успешного ритуала требовалась помощь Каррефура – духа несчастий и покровителя черной магии – и ни много ни мало, а самого Барона Самеди. Последний являлся богом смерти и хозяином загробного мира.
Бокор почувствовал знакомое присутствие великих сущностей и уже хотел обратиться к ним с обычной просьбой, когда дверь, ведущая в его заклинательную комнату, вылетела, снесенная с петель. Сразу десяток человек вбежали внутрь, причем странным образом они не запинались, не сталкивались, действуя, будто единый многорукий организм. Духи-стражники недовольно взвыли, безуспешно пытаясь наброситься на нарушителей границы.
Адольф на мгновение растерялся. Он не понимал, почему лоа, привязанные к поместью, не предупредили его об угрозе, каким образом нападавшим удалось не потревожить опутавших дом заклинаний, что вообще происходит? С местными бандами он нашел общий язык, на европейцев или посланцев старых врагов пришедшие за его жизнью люди не походили. Если, конечно, они действительно люди, в чем Адольф с каждым мгновением все больше сомневался. Очень уж странные у них ауры.
Как бы то ни было, он не позволит убить себя, словно цыпленка. Он – бокор, слуга великого лоа! Последней просьбой, обращенной Адольфом к своим покровителям, была мольба о смерти его врагов.
Прислуга осмелилась потревожить хозяина только на следующий вечер. Две девушки, пользовавшиеся особым расположением колдуна, спустились вниз и со страхом заглянули внутрь. В следующее мгновение обе они с визгом унеслись прочь, чтобы, прихватив подаренные драгоценности и некоторые ценные вещи, поскорее покинуть дом.
