Владимир Ильин - Восьмой зверь
— Спасибо, мои дорогие, я просто полежу. — С благодарностью кивнул я и отправился к себе.
И все же — изрядно мотало, особенно подводило зрение, то и дело выцеливающее малейшее движение.
Я добрался до комнаты, закрыл дверь перед носом любопытных соседок, пообещав убрать в своей комнате самостоятельно — уж больно жуткий вид был внутри. Раскиданные листки заклинаний, осколки, кровь. Тут простым отравлением не отделаться.
Забрался на кровать, прихватив с собой тетрадь с языком оригинала. Что я сделал не так? Вернее — вполне возможно, что я сделал что-то не так — произнес или перевел, но почему испорченное заклинание вообще сработало, а не обернулось пшиком? И что случилось со мной в душевой? Рука сама по себе нашла пластину в груди — та уже скрылась под слоем кожи и даже не просвечивала, ощущаясь только на ощупь.
Складка одной из страниц почти в самом начале текста привлекает взгляд. Океан паники поднимается в разуме — это не складка, а две страницы склеились между собой. Осторожно освобождаю их из объятий друг друга. Подхватываю листок бумаги, карандаш и выписываю слова в заглавии пропущенной страницы. Теперь словарь — слово за словом смысл послания переходит на новый лист. Тетрадь отброшено в сторону, рука сминает перевод. Проект „Гвардия“. Условно успешно». Условно, м-мать его, успешно. Что это значит?
С переводом описания пришлось повременить — постучалась Тина и спросила, все ли в порядке. Ах да, я же должен был помыть тут все.
После капитальной уборки я вновь засел за книги и словари, отпросившись на сегодняшний день.
Из слов слагались строки, из строчек более-менее понятный для понимания текст. Большой пласт выражений не переводился вовсе, некоторые слова были вовсе написаны на более древнем языке, так что перевод получался, мягко говоря, приблизительным. Последняя строчка из журнала покорилась через два часа. Я старался не вчитываться в текст, хоть и переписывал литературно, но некоторые строчки уже вызывали определенные вопросы.
«Проект „Гвардия“.
Автор: Габриэль Кхаар. Ассистенты: см. список ассистентов.
Цели: создание персонала для внешнего контура безопасности из доступного биологического материала.
Задачи: внедрение базовой личности-образца получателям вместе с вложенной моторикой.
Сопутствующие проблемы: увеличение живучести объекта для полноценной передачи, так как базовый биологический материал не способен выдержать перенос (см. Журнал опытов шестнадцать дробь четыре).
Примечание: объекты прошли ритуал шестнадцать дробь один, что значительно поспособствовало всестороннему испытанию подопытных.
Механизм исследований: ритуалы получены по методикам аналитических записок Велльской конференции, с учетом корректировок.
Результат: условно положительный.
Объект успешно перенес изменение, однако сохранил память и базовые рефлексы. Объект нестабилен в базовом состоянии и нуждается во внешней энергоподпитке.
Опробован механизм внешней подпитки энергетическим передатчиком — успешно. Объект обрел стабильность.
Опробованы механизмы отсечения конечностей — результаты поражают прогнозы. При стабильной энергетической подпитке, объект регенерировал до шестидесяти процентов повреждений.
При сильном повреждении мозга, объект теряет личность. Дальнейшая подпитка не вернула объекту память, но базовые моторные рефлексы сохранились.
Переноса памяти-образца не произошло, что скорее всего связано с шестой терцией ритуала.
Выводы: Расход энергии перекрывает полезность объекта.
Рекомендации: проект „Гвардеец“ возможно использовать на условно-лояльных существах для быстрой подготовки оперативников, как временное решение в ситуации кадрового голода.
Меморандум (другим почерком): не занимайтесь ерундой, автоматические турели вполне справятся в вашими дикарями. Проект „Гвардеец“ закрыть. Подпись.
Копия журнала передана на материнский корабль, вторая копия — в службу разведки».
В спокойной обстановке проветренной и чистой комнаты, без угрозы жизни, новая информация воспринималась как-то отрешенно, словно читаешь про кого-то другого. Воображение создает человека, добавляет ему явно смертельные раны, вылечивает путем неизвестного ритуала и оценивает ситуацию, как «очень повезло». И я в свою очередь не вижу причин паниковать.
Есть в произошедшем много откровенно странного и где-то даже мистического, даже на фоне кровавого ритуала. Амулет матери по-прежнему у меня в груди, и как он туда попал — очень интересный вопрос. Если подогнать объяснения из пояснительной записки, можно условно обозначить, что нестабильность тех подопытных как раз таки и была в обильном кровеотделении, как у меня. Вылечили их через подачу энергии, так? И я вылечился, после вплавления амулета в организм. Если сложить два и два, выходит, что все это время я носил на груди не памятный подарок, а вполне себе древний артефакт.
Пойдем дальше. Что является источником энергии, по словам Виктора? Браслеты учеников и пластины магов. Вот только я нигде не слышал про золотые пластины. Впрочем, и про серебряные узнал только от Роуда. Проведем линию: есть медные пластины городских магов, есть серебряные пластины боевых магов и, как оказалось, есть золотые пластины — кого? Откуда она появилась в нашей семье? Как и любой ребенок, я не сильно задавался историей семьи, довольствуясь рассказами родителей о любви к путешествиям. Никогда не знал имени деда и бабушки, которых, в теории должно быть аж два комплекта. И уж тем более не искал какие-то таинственные или загадочные события в прошлом в свои родителей, а ведь по всем параметрам получается, что где-то там, позади, у моей матери и отца был целый шкаф скелетов.
Мысли скакнули в недавнее прошлое — выходит, там, на ритуале определения стихии я обратился не к силе браслета, а собственному амулету? Причем, обратился не в первый раз — сознание услужливо напомнило виды объятого огнем квартала.
О прошлом можно спросить Марту — няня должна быть в курсе. Вот только надо ли мне это знать? Безусловно. Я все равно не удержусь и примусь за поиски самостоятельно — и обязательно привлеку чужое внимание. Если за серебряные медальоны готовы уничтожать без разбора целые поселения, то на что они пойдут ради золотой пластины.
На фоне новых открытий, прошлый ритуал уже не казался таким загадочным. Более того, новые способности тоже надо изучить и приручить — я уже навострился контролировать попытки разума выцеливать любое движение и приближать цель, осталось поискать новые способности, не замеченные в первый день. К сожалению, кроме краткого описания, в журнале не нашлось более ничего — или же информацию надо искать в других тетрадях и книгах, ориентируясь на способности и возможности некой «гвардии».
А сейчас пора бы собраться и выйти в город, если я не хочу опоздать встречу со своим будущим капитаном. Было бы неплохо ее перенести — я прекрасно помнил свои портрет в кармане одного из убийц и не собирался рисковать жизнью повторно, но ни один курьер в академии не рискнет сунуться в портовый квартал, а телеграфа в таверне не было. Как впрочем, в любой таверне владения.
Практически весь набор одежды пришлось сменить — кроме рубашки и плаща, все вещи, одетые вчера, придется выкинуть — желательно, не в стенах академии. Я тщательно собрал все тряпки, достал выброшенные ранее кровавые бинты, закинул в сумку и двинулся в город.
Визит в портовый кабак обошелся в мелкую золотую монетку — только желтоватый кругляш смог переубедить хозяина кареты не останавливаться на границе условно опасного квартала, а заехать почти в самое его сердце. Стоило мне сойти, возница набрал такую скорость, будто бы за ним уже гнались ухари с топорами. Сколько помню этот квартал, почти не влипал тут в неприятности — если, конечно, забыть вчерашний день. А может он и послужил неким вселенским противовесом, усредняющим мои спокойные деньки?
— Вот твой капитан, — вместо приветствия, махнул хозяин заведения на группу моряков за столом в углу. — Если хочешь говорить — подходи сейчас, они заказали изрядно наливки и вряд ли через четверть часа смогут о чем-то говорить.
Я благодарно кивнул и внимательно оглядел компанию за указанным столиком. Их было шестеро, и они вовсе не томились ожиданием, вдумчиво поглощая жареную курочку. Более-менее примечательно смотрелся дальний от меня господин, который умудрялся даже руками есть с некой непередаваемой аристократической ноткой, глядя на которую любой благородный наверняка бы просил ему отсутствие столовых приборов. Рядом с ним сидел кряжистый мужик с изрядно пониженным центром тяжести — с таким пузом и в шторм на палубу выйти не страшно. На лицах оставшейся четверки можно было увидеть судьбу, накрепко привязанную если не к морю, то к реке точно. От моря, надо сказать, это владение далековато, но доплыть вполне можно. Одеты они были в практически одинаковые камзолы, порядком истертые временем — может, знак или форма команды? Или попросту закупались в одном месте.
