Юрий Стукалин - Звездный штурмовик Ил-XXII. Со Второй Мировой - на Первую Звездную
— Надаем по сраным мордам! — отозвался Степан.
Сейчас на истребителях лежала большая доля ответственности за проведение операции, нашим парням нужно было оттянуть врагов на себя, заставить играть по своим правилам, вовлекая в бой. Они должны были во что бы то ни стало дать нам возможность выполнить свою часть работы.
— Не подкачайте, мужики! — крикнул я, уходя от выпущенных «крабом» снарядов. Те пролетели в метре от катера, оставив после себя дымный след. «Ил-XXII» слегка тряхануло.
В эфире теперь царил сплошной мат. Численный перевес был за противником. Белесые чудища оставили себе серьезную охрану, не пустив все силы на отражение нашей эскадры. Значит, массированная атака Командора Волкова не особо их напугала, как мы надеялись. А потому нашим истребителям пришлось ой как несладко!
Я сосредоточился на цели, мы пошли на пикирование. Трубы, похожие на щупальца, задвигались, отчего холм стал казаться живым организмом. Этаким абстрактным спрутом.
— Заваливаем по максимуму! — скомандовал я, сосредоточившись на пикировке. — Другого захода может не быть!
Холм вдруг завибрировал, и я сразу понял исходящую от щупалец угрозу:
— Осторожнее! Это пушки!
Отходить было поздно, сманеврировать мы никак не могли. Мы летели прямо на них. Из щупалец огненными стрелами полетели снаряды. Я старался не думать об опасности. Логово белесых генералов под холмом было моей целью, остальное ушло на задний план.
Снаряды проносились мимо, катер бросало из стороны в сторону. У меня аж дух захватило.
Прошел в пятидесяти метрах над штабом чужаков, повсюду сновали вражеские солдаты, которые палили по нам из автоматического оружия. В ответ я дал несколько очередей из пулеметов, прорежая толпу тварей, затем заорал во всю глотку:
— Сброс!
Бомбы по рассчитанной траектории пошли вниз, прожгли землю, устроив настоящее адское пекло на глубине. Физически ощутил, как мой «ил» после сброса стал значительно легче. Могло показаться, что после бомбардировки ничего особенного не происходило, но никто не сомневался — на глубине в тоннелях творится ужас. Земля выгнулась, словно ее вдруг вспучило, появлялись новые трещины, из которых вырывались огненные струи. Я надеялся, что чужакам там сейчас очень жарко.
Резко взял вверх, стараясь выйти на боевой разворот и повторить бомбежку. По опыту знал, что одного захода мало. Некоторые бомбы рушили курган, от которого с треском отваливались куски, внизу раздавались взрывы, огромные столбы огня взметались вверх.
— Состояние «восемьдесят», — сообщил нам замыкающий штурмовик.
Это означало, что, согласно показаниям приборов, конструкция подземного штаба разрушена лишь на двадцать процентов, чего для победы было явно маловато.
— Заходим на второй круг! — скомандовал я. — Вольф, как у вас?
— Работаем, — ответил тот. — Нас зажимают! Сделайте «сто» на втором! Третьего захода вам не гарантирую.
Было понятно, что парни еще в состоянии сдерживать натиск противника, но хватит их ненадолго.
Пушки выпускали невероятно мощные заряды, я таких еще не видел. Еще одному нашему штурмовику досталось. Катер моментально превратился в огненный ком, металл плавился на глазах. Машина рухнула на землю, прямо туда, где сейчас было самое пекло. У нас оставалось всего пять штурмовиков, и только мы могли расхерачить логово инопланетных тварей.
— Заходим!
Мне казалось, что мы действуем невероятно медленно, ползаем, словно черепахи. Так бывает в кошмарном сне, когда ты пытаешься бежать, но ноги становятся ватными, и ничего с этим поделать нельзя. Страх гонит тебя вперед, но ты и шага ступить не можешь, с ужасом понимая, что конец близок.
Но в кошмаре можно проснуться и смерть не страшна. Только она прикоснется к твоему горлу холодной остро заточенной косой, как ты выныриваешь из сна. Но в реальности все иначе. Я уже умирал один раз, поэтому знал, как это паршиво.
— Пикируем! — что есть силы заорал я, хотя в этом не было необходимости, связь работала отлично.
И снова передо мной распростер навстречу мерзкие пушки-щупальца вражеский курган. Опять полетели снаряды, норовя сбить, не дать завершить миссию. На этот раз нам повезло меньше. Два катера из моего звена напоролись на снаряды, рухнули. Что мы могли сделать втроем? Что?! Запаса бомб у нас хватило бы разнести в клочья большой город, но подземный штаб оказался крепким орешком. Все вокруг было выжжено, металл разрушенных конструкций плавился и стекал, словно смола, но штаб выдерживал удары. Бить надо было наверняка. В самую точку. Но где она? Где то место, взорвав которое можно разрушить оплот чужаков?! В наушниках вдруг рявкнул басовитый голос Броуди:
— Ил Двадцать два! Ил Двадцать два!
Это был мой новый позывной. Зачем я так срочно понадобился Советнику в самый неподходящий момент?
— Егор, — Броуди был очень взволнован, — чужаки выходят из боя с эскадрой! Видимо, получили сигнал, что атаковано их логово. Они спешат к вам!
— Да и хер с ними! — отмахнулся я. — Время еще есть, а их перехватит резерв.
— Будьте внимательны! Кто-то может прорваться.
— Хорошо, — ответил я Советнику. — Отключаюсь.
— Удачи, Егор!
Решение пришло мгновенно:
— Вольф? Прикрой!
— Не могу! — отозвался Шульц. — На хвост сели. Не оторваться.
— Сейчас подойду! — раздался голос Степана.
— Что вы, Кузнецов, намерены предпринять?! — снова вклинился в разговор Броуди.
Вот только его мне сейчас не хватало, с его вопросами, советами и рекомендациями!
— Не мешайте, Советник, — резко ответил я, чувствуя, как холодный пот струится мне за шиворот.
Он еще что-то кричал, но я не слушал. Меня интересовала та трещина, откуда на нас из-под земли вылетали чужаки. Возможно, именно там хранились их боеприпасы. Должны же чужаки где-то пополнять боезапас «крабов»? Если туда удастся сбросить бомбы, то будет шанс, что мощь взрыва достанет белесых существ, огонь выжжет внутри их логова все к едрене фене. Но как туда подобраться? Четырехглазые твари на своих «крабах» и юрких «шилах» крутятся там постоянно.
— Степан, прикрой меня!
— Давай! Захерачь по ним!
Я рванул катер к этой трещине. В принципе все было не так сложно. Бомбы шли ровно туда, куда направлял их целеуказатель. В сорок третьем нам бы такие приборы! Ведь раньше приходилось пикировать как можно ближе к земле, чтобы достичь результата. Порой надо было делать несколько заходов ради того, чтобы разбить даже небольшую вражескую автоколонну. Тут же было все просто — определил цель, и вперед! Бомбы лягут так, как надо пилоту, можно рассчитывать, чередовать количество и свойства снарядов. Можно даже изменить цель в тот момент, когда бомба уже сброшена. Она все равно упадет туда, куда нужно.
Чужаки выстроили «крабы» около трещины и зависли, готовые встретить меня во всеоружии. Я прекрасно понимал, что идея смертельно опасна, но должен был рискнуть, иначе мы никогда не добьемся ощутимого результата. Штаб пострадал только на шестьдесят процентов, и гарантии уничтожения генералов при таком раскладе не было. Мне требовалось, чтобы кто-то отвлек стражу, и хорошо, что Степан согласился помочь мне.
— Нате вам! — крикнул он, всаживая сразу несколько снарядов в ближайшего «краба». Тот с треском разлетелся на части. Остальные тут же ощерились ответным огнем, пытаясь поразить противника. Но Бурлака им достать не удалось. Степан сделал вираж и снова ринулся на врагов, давая мне возможность сманеврировать и подготовиться к выходу на цель.
Степан сжег еще одного «краба», крикнув мне:
— Давай, Егор!
Ситуация накалилась до предела. Из оставшихся штурмовиков я был единственным, кто оказался ближе всего к цели. Нужно только миновать катера противника и не попасть под их удары. Степан пока помогал мне, отвлекая врага, оттягивая его на себя. Чужаки видели в нем опасного соперника и набросились на него, пытаясь уничтожить. Другие наши истребители отбивали атаки «крабов» сверху, но те все наседали и наседали.
— Степа, еще немного!
— Делаю, что могу!
Я вошел в пике и успел зафиксировать цель для сброса бомб. Нужно только подойти к этой цели…
Два «краба» преградили мне путь к трещине, стреляя из всех стволов. Бурлак поравнялся со мной, но почему-то не открывал огня.
— Оружие заклинило! — раздался вдруг его крик. — Посторонись, сейчас я их пощекочу!
Он ринулся на «крабов», расчищая мне путь. Он делал это ценой своей жизни, бросая ее на алтарь предстоящей победы, не задумываясь, как и в сорок третьем году. Я уже знал, что сейчас произойдет.
Он протаранил один из «крабов» с такой силой, что чужака отбросило в сторону, и тот задел вторую машину. Мощный взрыв трех кораблей ярким пламенем лизнул бока моего катера. Путь был расчищен.
