Александр Быченин - Последний билет в рай

Налицо было количественное несоответствие между мужской и женской частями коллектива, но пока что конфликтов на этой почве не случалось. Отчасти благодаря вахтовому методу: весь персонал, кроме нас троих, менялся раз в две недели, отчасти благодаря счастливому стечению обстоятельств: в текущей смене только одна из лаборанток-хохотушек не была обременена постоянными отношениями, вторая же давно и всерьез крутила роман с Вениамином. Остальные техники оказались мужиками серьезными, к легкомысленным поступкам не склонными, а потому хранили верность подругам и женам, оставшимся на Флоранс. Единственная обездоленная девушка пыталась подкатывать к Клаусу с Паулем, но им и без нее было неплохо — у меня даже возникли определенные нехорошие подозрения насчет пары пилот — техник, но я благоразумно оставил их при себе. Охотникам же, как людям служивым, личная жизнь не полагалась по определению. Вот так и жили мы уже в общей сложности полтора месяца.

Да, забыл, руководил проектом «Генезис-3001» с легкой руки Робинсона молодой и перспективный специалист Рыжик Галина Юрьевна. И я находился в ее непосредственном подчинении, как и прочий персонал. Вот такой вот выверт судьбы.

— Денисов, не спи, замерзнешь! — Покончившая с водными процедурами Галя наконец выбралась из санузла и заняла на редкость неудобное откидное сиденье с противоположной стороны столика. Учитывая размеры хозблока вообще и столешницы в частности, мы оказались почти что нос к носу. — Ты чаю мне налил?

— Не-а, боялся, что остынет, — легко отбрехался я, подхватывая чайник. — Тебе нормальной заварки или, как ты любишь, из пакетика?

— Дурак!

— Ладно уж, угощайся!..

Оставив подругу наедине с чашкой и парой бутербродов, я заглянул ненадолго в спальню, игравшую одновременно роль гостиной. Если бы не надувная кровать, добытая у Миши Кульмана сразу по прибытии на Флоранс, не знаю, как бы мы выкручивались — жилой блок был настолько тесным, что ни о каком совместном проживании в нем и речи не шло. Охотники, правда, тоже жили парами, да и лаборантки, но они, насколько мне было известно, пользовались двухъярусными койками, что нас с Галей по вполне понятной причине категорически не устраивало. А так очень даже неплохо получилось: кровать встала аккурат по центру комнатушки, впритык к лицевой, так сказать, стене блока, украшенной парой подслеповатых окошек. С остальных трех сторон оставались довольно широкие проходы, открывавшие доступ к встроенным шкафам, в которых нам приходилось хранить все пожитки, включая мой бронекостюм. Доставленный с большой земли оружейный сейф сюда не поместился, так что все оружие, кроме пистолета, я хранил на одном из катеров: по здравом размышлении мы решили не корячиться с довольно тяжелой бронированной коробкой и оставили ее, где была. По этой же причине утлая семиметровая скорлупка с бортовым номером «три» стала моим штатным плавсредством, и на ней поселилось также все «научное» оборудование. В кавычках, потому что назвать все эти самоделки полноценными приборами язык не поворачивался, хоть и потратили мы на них больше недели. Опять же Миша Кульман помог, как материально, так и в качестве неплохого специалиста-электронщика, служившего хорошим дополнением к рукам Вениамина.

Облачившись в броню и нацепив кобуру с пистолетом, я подхватил шлем и вышел в узкий коридорчик, деливший блок на две неравные части: большую — спальню и меньшую — хозблок, совмещенный с санузлом. Галя уже разобралась с завтраком и играла с Петровичем, который под это дело забил на остатки сухого корма и выцыганил у девушки шмат колбасы.

— Ну что, мои рыжие друзья, готовы к труду и обороне?

— Всегда, — фыркнула Галя, чуть не поперхнувшись чаем, и легонько подтолкнула блаженствующего Петровича. — Меня не ждите, я задержусь немного. Варьке привет.

Кот с явной неохотой спрыгнул с девичьих колен (вот, кстати, один из примеров женского коварства — таскать сумочку и переносной терминал ей тяжело, а девятикилограммового котяру нянькать — запросто) и протопал по гулкому пластиковому полу к входной двери, где и расселся с укоризненным видом, дескать, позвал, а сам тормозишь. Послав напарнику мысленный «волшебный пендель», я на прощанье чмокнул любимую в щечку и поспешил на выход. Герметичная створка с готовностью отозвалась на касание сенсора, утонув в стене, и мы с напарником оказались в совсем уж крошечном шлюзе. Честно говоря, я не видел в его наличии никакой необходимости, но типовой блок есть типовой блок, так что пришлось в первый же день «хакнуть» примитивный контроллер, зафиксировав внешний люк в постоянно открытом положении.

Выбравшись на улицу, я вдохнул полной грудью по-утреннему свежего воздуха и задумчиво уставился на небо. Судя по прогнозу, ближе к вечеру нужно ждать неприятностей в виде довольно редкой для этих мест непогоды, пока же ничто не предвещало ненастья. Полную безмятежности бездонную высь с фиолетовым отливом украшали редкие клочки облаков, легкий ветерок приятно холодил кожу и нашептывал что-то вроде «забей на работу, забей…», но я не стал прислушиваться к сладким речам и решительно зашагал к эллингу, благо идти было всего ничего — метров этак семьдесят по прямой. Пока я добрался до места, по пути поздоровавшись с дежурным техником и лаборантками, Петрович дал традиционный круг по поселку (типа проинспектировал подотчетную территорию) и успел к автоматически распахнувшейся двери одновременно со мной. Техник Иваныч, кряжистый мужик за сорок, остался покурить снаружи, вполне резонно посчитав, что если уж за прошедшие полтора месяца мы не угробили вверенную его заботам технику, то за пару минут уж точно ничего не сломаем. Мы, понятное дело, разочаровывать его не стали, привычно запрыгнули на палубу пришвартованной к пенобетонному парапету «тройки» и в ожидании стандартного теста расположились в ходовой рубке — каждый в своем кресле, благо тут их имелось целых два. Пристроив бесполезный пока что шлем на специально для него предназначенной полочке (здесь же хранился и Петровичев ППМ), я активировал судовой «мозг», вывел на дисплей ежедневник и занялся планированием сегодняшнего эксперимента. Вести документацию меня приучила Галя, наглядно продемонстрировав преимущества подобной организации работ. Надо сказать, действуя по заранее составленному плану, за неполные шесть недель мы добились довольно значительных успехов, по крайней мере, в учебке с Петровичем за аналогичный срок мы делали гораздо меньше, особенно на начальном этапе. На сегодняшний день наши наработки позволяли довольно свободно общаться не только с Варькой, но и с некоторыми афалинами из ее прайда — постоянной группы из полутора десятков особей, вместе с которыми она обитала в проливах вокруг Пятачка. Собственно, я так до сих пор и не понял, чем именно привлек наших братьев по разуму именно этот остров. На прямой вопрос Варька начинала нести что-то про подводные пещеры и ценности, запрятанные в недрах скалы, но в чем именно заключались эти «ценности», объяснить не смогла. Периодически я подумывал выцыганить у Кульмана снаряжение для дайвинга и проверить катакомбы лично, но все руки не доходили — времени на такие авантюры почти не оставалось, тут успеть бы план выполнить…