Андрей Земляной - Один на миллион

– Хорошо. – Девушка кивнула.

Земля, Магдебург, Федерация Демократический Союз.

Это был действительно не лучший день в жизни полковника Шольца, старшего объединенной группы на русско – европейских переговорах по разграничению антарктического шельфа.

По какой-то причине, будильник разбудил его на час раньше, и полковник, решив, что лучше он проведет это время в ванной, у порога спальни наступил на гадко пахнущую лужу. Шольц был полон истинно арийского спокойствия, и подмигнув виновато поскуливающему спаниелю Карлу, запустил робота- уборщика. Некоторое время он безуспешно давил на кнопки пульта, пока не убедился, что по какой-то причине, аккумуляторы робота пусты, и убирать придется руками. Это отняло еще двадцать минут, после чего он прошел в ванную и включил воду. Под умиротворяющий шум, он достал из шкафчика 'Орбит кристалл клинерс', и попытался выдавить на щетку немного зубной пасты. Почему-то паста не выдавливалась. Он прижал тюбик посильнее, и неожиданно тот лопнул обдав герра Шольца зубной пеной с головы до ног. Посмотрев на себя в зеркало, подполковник немного натужно рассмеялся, и счистив щеткой с груди немного пены, принялся чистить зубы что-то невнятно напевая. Затем не прекращая напевать, он скользнул в бассейн смывая неприятно щипавшую жидкость. Еще одной неприятной неожиданностью, было то что вода в бассейне была намного горячее чем он привык. 'Видимо терморегулятор сдох', решил Шольц и, не задерживаясь, быстро ополоснулся и вышел из ванной отметив мимоходом, что стояк в ванной похоже засорился, так как вода не уходила.

Кухонный автомат, получив команду от процессора дома, уже гудел нарезая сыр и ветчину в тончайшие ломтики.

Полковник зарабатывал достаточно много, чтобы позволить себе дорогие натуральные продукты. Он вошел на кухню, и был остановлен жутким запахом из тарелок стоявших на столе. Сначала грешным делом подумал, что Карл, каким-то образом смог нагадить и здесь, но приглядевшись повнимательнее высмотрел в отвратительной куче и кусочки камамбера, приобретенного им специально для дня рождения, и накрошенную баварскую ветчину. Все это мало того что было полито дорогим Шабли 2131 года, так еще и подпалено.

Выбрасывая несостоявшийся завтрак в утилизатор, герр Шольц уже не напевал. Он был серьезен и задумчив. Пройдя в гардеробную, он сбросил халат, и надев белоснежную форменную рубашку, принялся застегивать пуговицы. Внезапно одна из пуговиц вместо того, чтобы занять положенное ей место, осталась в руках вместе с обрывком нитки. Подполковник сжал и без того тонкие губы и распечатав пакет с новой рубашкой недовольно посмотрел в зеркало. На рубашке были явственно видны складки после плотной упаковки. Решив, что китель он сегодня снимать не будет, немного нахмурившись продолжил одеваться.

Когда в туалете над его головой взорвалась лампочка, обдав его мелкой пластмассовой крошкой, он от неожиданности сходил не только по-маленькому но и по-большому, и сделал то, чего не делал вот уже много лет – крепко выругался.

– Шшайсе!

Сильно ударившись в темноте об край раковины, он быстро вышел из уборной и, прихрамывая, дошел до прихожей. И тут все было не слава богу. Отчего-то новенькие ботинки за 500 дем, не желали, как надо стягиваться на ноге, и при ходьбе неприятно шлепали.

Из дома, Шольц уже не вышел, а вылетел, испытывая непреодолимое желание расквасить кому-нибудь морду крепким тевтонским кулаком. Завизжавший словно резаный поросенок, правый-задний маневровый ротор глайдера, был последней каплей переполнившей чашу терпения полковника. Он резко, словно боевую машину бросил Корвет – Стормглидер в небо, и развернувшись над домом вошел в скоростной коридор к Берлину. Остановленный за нарушение шумового режима через пятьдесят километров полицейским патрулем, он спокойно вышел из машины, подошел к двум полицейским арабского происхождения и точными ударами опрокинул их на бетон, несколько раз крепко наподдав ботинком напоследок. После чего вызвал армейский патруль и после короткой но темпераментной беседы, был препровожден в неврологическую клинику.

На замену главы переговорной группы русские не пошли. Сорванные переговоры, позволили русской делегации удалиться гордо подняв голову, а командующему флотом, выдвинуть Вторую и Третью Тихоокеанскую эскадры на ключевые позиции у антарктических месторождений. Собственно сами месторождения России особенно нужны не были. Но вот не дать добывать там энергоресурсы Демсоюзу, было очень важно.

Земля, Большая Москва, Российская Империя.

Как было принято в команде, удачную операцию отметили небольшой посиделкой в баре который держал один из отставников управления. Именно потому, что бар был защищен от прослушивания не хуже основного корпуса управления, там можно было обсуждать пусть и не впрямую какие-то дела.

Искалиев лениво попивал пиво вместе с Грохотом и майором Терещенко, и о чем-то вполголоса с ними разговаривал, девушки обсуждали очередное фэшн-шоу, а Семенов, Мехди, Сергеев и Петров во что-то азартно играли объединив планшеты в микросеть.

По ТиВи шла какая-то тягомотина, но камера вдруг скользнула, и показала роскошные апартаменты, и великую княжну Екатерину. Она рассказывала что-то о возглавляемом ею благотворительном фонде, а Белый с каким-то непонятным ожесточением мял под столом в руке металлическую солонку. Каждая черточка ее лица, врезалась в память вызывая бурю воспоминаний. Белый вдруг понял, что до одури хочет снова увидеть ее и пусть на мгновение но коснуться рукой. Доведись ему сейчас стоять там, рядом с ней он бы точно знал что сказать…

Горечь, заливавшая душу, требовала какого-то выхода, и Алексей, шагнув к стойке, показал бармену глазами на стоявший перед ним коньяк.

Потребовалась почти бутылка, чтобы он хоть как-то смог справится с бушевавшими в душе эмоциями. Он уже встал, решив прогуляться, по ночной Москве, как к нему подошла Настя Толмачева, и не спрашивая разрешения присела за стол.

– Скучаешь?

Белый пожал плечами.

– Немного.

– Как тебе у нас?

– Пока вроде нормально. А там посмотрим. Экзамен я вроде прошел?

Настя улыбнулась.

– На пять. Идея с ботинком, и ротором маневрового двигателя, можно сказать занесена в банк идей.

– Этого добра у меня завались. – Белый изобразил улыбку. – У меня друг в школе был. Он сам, стопроцентный ботаник. Но химию и физику знал очень хорошо. А поскольку ему временами в школе крепко доставалось и ответить прямо он не мог, то он стал специалистом именно по таким вот гадостям. В общем, я учил его не попадаться и старался не давать в обиду, а он в ответ учил меня тому, что знал лучше всего. Всяким хитрым гадостям. – Он огляделся. – Послушай, Настя, а какой смысл вообще в этих посиделках?