Сергей Лукьяненко - Реверс

Так оно и оказалось. И как во всякой дыре, здесь легко было повстречать людей, преисполненных сознания собственной значимости уже по причине облеченности какой-никакой властью. Терпения им было не занимать.

Максу, впрочем, тоже.

— Значит, вы заявляете, что никогда не видели ни пресловутого Старца, ни его людей?

— Отдайте мою одежду, — отвечал Макс. — Исс антау мине васти.

— Которую? Костюм охотника или костюм горожанина?

— Оба.

— От кого вы скрывались? Зачем вам понадобилось тайно переодеваться в проулке?

— Разве это запрещено законом?

— Отвечайте на вопрос!

— Отдайте мою одежду.

— А без нее у вас язык отсох отвечать на вопросы?

— Мне стыдно без галстука, — издевался Макс, глядя на свои голые ноги.

— Какое задание вы получили от Старца? — долбил дознаватель в одну точку, и все опять шло по кругу.

— Исс антау мине васти.

— Кто вы такой? От кого скрывались? Ваше задание?

— Отдайте мою одежду.

Наконец дознаватель изнемог. Отшвырнул насквозь мокрый платок, выудил из кармана свежий и принялся утираться, неприязненно глядя на Макса. Затем кликнул стоящего за дверью полицейского и потребовал себе чаю.

Макс молчал.

Положение было незавидное: он попался. Рассуждая логически, он и должен был попасться. В Гомеостате то же самое: если новоприбывший начинает очень уж чудить, стражи порядка вежливо возьмут его под руки и доставят в участок, а уж дежурный начальник решит, что с ним делать: отпустить, ограничившись словесным вразумлением, или запереть на недельку в камеру. После первого же цикла смерти-возрождения до многих доходит, как устроен этот мир, а для особо непонятливых можно и повторить урок столько раз, сколько нужно.

Но Гомеостат — уникальный мир.

Теперь Макс понимал это не только умом, но и всем существом. Центрум был иным, и, если верить словам Теодора, Патрика и Рафаэля, другие миры тоже были совсем иными. Они не походили на Гомеостат, но походили на Центрум. В ином городе и то легко попасть впросак, что уж говорить об ином мире. Арест был просто закономерен.

Но была ли альтернатива? Ни с кем не общаясь, прятаться в лесу? Разве это выход? Это всего лишь способ проголодаться.

Ничего, решил Макс, подержат и отпустят. Вменить-то нечего. Снимать штаны в проулке, может быть, и проступок, но уж никак не преступление. Дурацкая версия насчет шпиона скоро сама собой отпадет. Нужно всего лишь молчать.

Дознаватель пил чай из блюдечка, обжигаясь и хлюпая. В дверях застыл принесший чай здоровенный полицейский: не будет ли еще каких приказаний? Их не последовало, вернее, последовало только одно: дознаватель жестом приказал полицейскому убраться за дверь. Тот молодцевато сделал кругом — после чего немедленно отскочил и взял под козырек, нос к носу столкнувшись с еще одним слугой закона.

Этот был невысок, пузат и пучеглаз. Ухоженные рыжие усы его подпирали нос, спускались вниз от углов рта и плавно переходили в холеные бакенбарды. Судя по тому, как вскочил и вытянулся дознаватель, посетитель был в изрядных чинах. О том же говорил его мундир с серебряным шитьем и какими-то штуками на груди — вероятно, наградами. Фуражки не было — был крупный, разросшийся за счет залысин лоб, внушавший бы невольное уважение, не будь он покрыт какой-то сыпью.

— Встать! — зашипел на Макса дознаватель. — Встать перед господином вице-полицмейстером!

— Сидите, сидите, — весьма дружелюбно ответствовал тот, шариком катясь к столу. Поискал что-то глазами и дождался: полицейский опрометью принес откуда-то мягкий стул. Тогда господин вице-полицмейстер сел и начал отдуваться. — Уф-ф! Жарковато сегодня, правда?

Осторожно присевший на краешек своего стула дознаватель выразил почтительное согласие с мнением начальства о превратностях климата.

— При дедах не так было, — жмурясь на солнечные, зайчики произнес вице-полицмейстер. — А при прадедах и подавно. Вот старики говорят: нынче все не так, то ли дело в наше время! Но ведь и правда: не бывало раньше осенью такой жары. В смысле до катастрофы. И зима опять будет без снега, это я нюхом чую. Правда, теперь крестьяне по два урожая в год собирают, но это еще как посмотреть — хорошо или плохо? Труда больше, да и налоги выше. Не-ет, золотой век позади, да-с! Не в наше время и не в отцовское, а прежде, много прежде. Уф-ф! Иной раз и хочется немного побрюзжать этак по-стариковски на времена да на молодежь, да понимаю: нет оснований. Нет их. Так-то-с!

Дознаватель почтительно внимал.

— А что за правонарушитель нынче пошел? Воры измельчали, мошенники тоже, бандиты почти все в Аламею подались, хулиганство и то какое-то мелкое. Вот Старец разве что проблема… Или это законы сохранения, как вы полагаете? Вместо кучи мелких проблем одна большая… А кстати, что за гость у нас? Жарко ему, вижу, без штанов сидит… Где его дело?

Льстиво хихикнув, дознаватель протянул папку. Вицеполицмейстер изучал ее секунд десять, не больше. Пожалуй, чересчур наигранно изучал. Затем швырнул папку на стол.

— И этот человек — шпион Старца? Что за вздор! Слышать не хочу!

Больше он не смотрел на дознавателя — вперился взглядом в Макса.

— Кто вы, мой друг?

— Отдайте мою одежду, — злобно ответил Макс.

Вице-полицмейстер даже руками всплеснул.

— Да пожалуйста! На что нам ваша одежда? Эй, принесите! И то принесите, и другое. Живо!

Полицейский принес одежду — оба комплекта. Потом, повинуясь знаку вице-полицмейстера, отомкнул наручники.

Макс содрал с себя пестрядевую рубашку. Надел свою — несколько мятую, но в общем ничего. Повозился, тщательно завязывая галстук. Натянул брюки и пиджак, обулся. Сел на табурет.

— Благодарю…

— Не за что, не за что, — замахал руками вицеполицмейстер. — Вы ведь приличный человек, это сразу видно. Уж простите моего коллегу, ему черные давно поперек горла. Слыхали, наверное, что они тут недавно учинили? Вконец обнаглели — ворвались в город! Ну, теперь-то не сунутся: прибыли войска и еще две бронелетучки с артиллерией. Пусть попробуют! Старец, знаете ли, много на себя берет. Есть мнение, что для него это плохо кончится. Ну а вы? Вам ведь нет до Старца никакого дела, так?

— Так, — сказал Макс.

— Ну вот и хорошо. Теперь нам остается одна небольшая формальность: выяснить вашу личность. Думаю, что после этого у нас не будет никаких оснований задерживать вас далее. Итак, вы?..

— Человек, — буркнул Макс.

Вице-полицмейстер весело расхохотался.

— Знаете, я как-то уже сам догадался, что вы не пес и не лошадь. Ну хорошо, я вам помогу. Вы родом не из Оннели, и вы находитесь здесь недавно. Это видно по вашему акценту и характерным ошибкам в языке. Следовательно, если стоять на той позиции, что вы связаны со Старцем, приходится признать, что вы его союзник или наемник, но уж никак не прямой подчиненный. Логично?