Я Гордый 4 - Тимур Машуков
— Не торопись умирать, — опять услышала она ненавистный голос и почувствовала, что рана быстро затягивается. Да что происходит-то⁈
— Шестая, последи за ней, а я пойду, геноцидом отдельно взятых ханьцев займусь. Говорят, их несколько миллиардов — так что потери какой-то там сотни они даже не заметят. Плодятся как тараканы. А нам, думаю, и этой хватит. Судя по одежде, она — не последняя в отряде, значит, что-то должна знать. Их начальство не захватить — сильны, су**и! Могут так рвануть, что никакие щиты не спасут. Хотя, я все же попробую.
— Освободите меня! — забилась она в путах. Скрывать свое знание русского языка она не видела смысла. Все равно при первой возможности она себя убьет.
— Первый вернется и освободит. Или нет, — услышала безжизненный голос, от которого тянуло смертью.
— А если не придет?
— Тогда оставлю тебя тут. Зверям тоже надо что-то есть. Но он вернется. Он всегда возвращается.
— Да кто он?!! Кто тот, кому ты подчиняешься? Ты же одаренная, маг! Как можешь ты ставить мужчину выше себя?!!
— Он тот, кто выше всех. Он Первый.
— Бред, — ветка со рта окончательно ушла, позволив ей нормально разговаривать. Правда, глаза были по-прежнему закрыты, но она и на слух вполне могла ориентироваться. Жаль, что магией не воспользоваться — каким-то образом эти ветки ее блокировали. Не до конца — отклик она чувствовала, но очень слабый. Возможно, надо лишь немного подождать, а это она умела. И пока постараться разговорить эту странную одаренную.
Звуки боя смещались в сторону и становились все тише, но только до того момента, пока она не услышала выстрелы из пушек. Их звук она сразу узнала — так стрелял боевой дирижабль Российской империи. Откуда он тут взялся?!! Боги, во что они вляпались и что теперь будет⁈ Впору схватиться руками за голову, так нельзя — связаны они… Зато выть от безнадежности ей никто не мешал, чем она и занялась.
— Мне не нравится, как ты поешь, -вновь услышала она мужской голос. — Неужели этот стон у вас песней зовется? Тогда стоит пересмотреть свой репертуар.
Мужчина склонился над ней, и от него отчетливо пахнуло кровью и железом. А после ветки на лице разошлись, открывая глаза, и она наконец рассмотрела своего пленителя. Обычный парень, высокий, можно сказать, даже красивый. Сняв маску он вытер ей лицо и снова одел. И она его точно где-то видела, вот только где, вспомнить не могла.
— Уф, умаялся. Всех раскатали, но пришлось повозиться. Шестая, хватай ее и тащим в школу. Все равно она не жилец. Или грохнут, или оставят там работать на добровольно-принудительных началах. Но сначала она мне все расскажет, а после по фиг. Может, в столовую определят, а то меня уже от каши воротит.
Эй, как там тебя — Линь, Сунь, Янь? Ты готовить умеешь? Если да, то обещаю замолвить за тебя словечко.
— Я вам ничего не скажу!!! — грозно прошипев тому в лицо, она отвернулась.
— Я не спрашивал, умеешь ли ты говорить. Мне нужно знать насчет готовки — курочку там пожарить или зайчика стушить. Одиннадцатая, конечно, бог кухни, но все время напрягать ее как-то паршиво. Шестая, что думаешь?
— Если отрезать ей одну руку, уверена, она сможет вспомнить кучу рецептов.
— Чой-то ты такая кровожадная стала?!! — удивился парень. — И какая связь между руками и готовкой? Нет, я знаю, что если они кривые, то дело плохо, но у этой вроде ровные и маникюр симпатичный.
— Ты это через перчатки разглядел?
— Интуиция, — поднял он палец вверх.
— Я тебя знаю, — Янь пристально посмотрела на него. Незнакомец, как ни странно, угадал с ее именем. — Ты мужчина-маг, наследник российского престола — Сергей Гордеев! Вот только что ты забыл в этой глуши, непонятно.
— Ни разу не он. В смысле, не я. Я не он, в общем.
— Это ты. Никто из мужчин в этом мире магией больше не владеет. Став вашей пленницей, я не уроню чести рода. К тому же, я тебя в рунете видела и ни с кем не спутаю.
— Причем тут честь? Ты ж не нипонка.
— Мои предки родом с островов. Для нашей семьи слово честь не потеряло свой смысл, Ваше Высочество.
— Не называй меня так, — поморщился он. — Для тебя я Первый. Шестая?
— Для меня честь служить Вам, Первый.
— Вот и ты туда же, — вздохнул он. — Приказываю оставить это знание в тайне.
— Слушаюсь, Первый.
— И забыть о том, что слышала.
— Уже забыла.
— Я не ваша слуга, поэтому буду называть так, как посчитаю нужным. Если хотите все сохранить в тайне, лучше убейте сразу.
— Мы поступим по-другому, — хищно оскалился он, и ветки вновь заплели Янь глаза и рот. А после ее, как барана, взвалили на плечо. И грубая мужская рука, наперекор всем правилам приличия, похлопала ее по заду.
— Ниче так. Упругая. Сам потащу, а то ты на нее так смотришь, что точно по дороге прибьешь, — раздался голос, и она почувствовала, что они стали двигаться.
Как это унизительно! Мало того, что ее тащат на плече в такой позорной позе, так ещё и периодически похлопывают по заднице, не спрашивая разрешения! Не то, чтобы это было неприятно — благородный принц был красив, но хоть каплю уважения он мог проявить к военнопленной. Ну вот, опять ее кинули на землю, как какой-то мешок с рисом…
— У тебя получилось? — услышала она новый голос.
— Да. Пришлось камень самоликвидации из нее вырвать. Что по остальным?
— Мертвы. У зверей сегодня будет пир. Что с этой будешь делать?
— Старшим отдам, пусть разбираются. Она не наше дело. Но сначала сам пообщаюсь с ней обязательно.
— Так давай сейчас допросим, а то заберут и не отдадут.
— Что в бою взято, то свято. Она — моя пленница, и пусть только попробуют отобрать. Что с нашими?
— Нормально все. Пятнадцатой взрывом руку повредило,
