Ледащий - Анатолий Федорович Дроздов
— А ну-ка! — загорелся князь. — Рассказывай…
Вылетели следующим вечером. Во-первых, им обоим предстояло экипироваться. Князю купили черную одежду и балаклаву, обоим — небольшие рюкзачки, и тоже черные. Загрузили их по минимуму — с тяжелыми не долететь. Батончики, вода, фонарики… У обоих рации с гарнитурами, хоть небольшие, но увесистые. Военные, князь их раздобыл. В темном небе довольно просто потеряться, а с ними шанс найти друг друга возрастает. И вообще — идти на операцию без связи… Определились с позывными. Несвицкий взял себе «Ледащий», Касаткин-Ростовской остался просто «Князь». Автоматы брать не стали, только пистолеты и по паре магазинов. Второй причиной паузы стало нежелание Несвицкого сообщать Марине об операции, и он дождался, когда подруга выйдет в ночь.
Их провожал Акчурин. Он раздобыл автомобиль, довез их едва ли не до позиций ополченцев, а там приятели и стартовали.
— Хотя на пару километров, но ближе к цели, — объяснил свою заботу начальник князя. — Жаль, не могу составить вам компанию — дежурство. Удачи, господа!
Фронт волхвы пересекли без происшествий, что и понятно. Кто будет всматриваться в ночное небо, если сверху нет посторонних звуков? К тому же разглядеть там черные фигуры… День выдался ненастным, небо затянуло облаками, и двое волхвов скользили в почти что полной темноте. Вел группу Касаткин-Ростовской. Во-первых, у него был опыт длительных полетов, во-вторых, у князя на руке светился флуоресцирующими знаками компас, специально разработанный для офицеров-волхвов. Шли по азимуту. Несвицкий прежде не летал так долго и скоро понял, почему так скрупулезно князь следил за весом их поклажи. Он начал уставать, но продолжал держаться.
— Как самочувствие, Ледащий? — внезапно раздалось в наушнике.
— Устал, — признался Николай.
— Я тоже, — хмыкнул князь. — С десяток километров мы точно отмахали, но, скорей всего, что больше. Бодро шли. Привал. Давай за мной!
Он скользнул к земле, Несвицкий устремился следом. Приземлились у посадки, темневшей среди заснеженных полей. Сняли рюкзаки и, подсветив себе фонариками, извлекли батончики в коробках из картона. Стали жадно есть, запивая приторную сладость водой из фляг. Поужинали и присели на опустевшие коробки — хоть какая-то защита от ледяной земли.
— Отдыхаем пять минут, — сказал Борис. — Когда батончики подействуют, стартуем.
— А как они подействуют? — спросил Несвицкий.
— Поймешь, — заулыбался князь.
Очень скоро Николай почувствовал, как по жилам будто бурная волна пробежала. Тело налилось бодростью и силой, захотелось бегать, прыгать.
— В батончиках — наркотики? — спросил у князя.
— Если ты о химии, то нет, — сказал Борис. — Продукты зачарованные, есть у нас специалисты по таким делам. Как это делают — большой секрет, как и сама еда. За границей о таком не знают, ты тоже не болтай. Эффект отличный: сутки будешь, как огурчик — хоть воевать, хоть женщину любить. Но много есть нельзя — сначала перевозбудишься, а после наступает истощение. Ну, полетели…
К поселку волхвы добрались за полночь. Совершили круг над населенным пунктом, чтобы убедиться, что прибыли туда, куда им нужно. Карта, которую запомнил Николай (на зрительную память он не жаловался), подсказала, что они не промахнулись. Помогло и то, что поселок не походил на прифронтовой. Горели фонари, свет в окнах заведений, по улицам шатались пьяные солдаты. Они горланили и выясняли отношения. Враг вел себя беспечно. Хотя чего ему бояться? До фронта далеко, а подступы к поселку охраняют так, что мышь не проскочит. О том, что мыши могут летучие, враг не подумал. Что ж, хорошо…
— Вот этот дом! — раздалось в наушнике. Князь указал рукой.
Приблизились, зависли над строением. Так, особняк в два этажа. Вокруг участка выстроен забор из кирпича, высотою в пару метров. Просторный, вымощенный плиткой двор. Гараж, возле которого стоит брутальный черный внедорожник — загнать его, наверное, поленились. Хозяин, значит, дома. Об этом свидетельствовал и часовой, топтавший под фонарем возле крыльца. Будь дом пустым, то хрен он бы торчал у входа. А как его сменяют? Неужели караулка в доме? Подумав, Николай отверг предположение. Чтобы начальник управления разведки, генерал-полковник устроил караулку в доме, где живет он сам? Чтобы солдаты стучали сапогами, когда он спит? А сам начальник спал — об этом говорило отсутствие света в окнах дома. Похоже, смена часовому приходит из казармы, расположенной в поселке. На хронометре полпервого. Будем исходить из предположения, что часовой заступил на пост недавно.
Несвицкий указал на часового пальцем, затем ткнул себя им в грудь. Князь кивнул, что понял. Говорить опасно — могут услыхать. Николай скользнул к крыльцу и мягко приземлился перед часовым. Слав выпучил глаза, но тут же их закрыл и захрипел. Ударом кулака по горлу Николай сломал ему гортань. Несвицкий подхватил солдата и его оружие, чтобы не грохнулось на плитку. Слав умирал, но дергался, суча ногами, а автомат его повис ремнем на сгибе локтя волхва.
— Князь! — прошипел Несвицкий в гарнитуру.
Касаткин-Ростовский тут же оказался рядом.
— Автомат его возьми! Забрось себе за спину.
Князь подчинился. Вдвоем они оттащили тело к гаражу, где и свалили в щель между строением и забором. Автомат Несвицкий оставил возле внедорожника, как и подсумки с магазинами. В дороге могут пригодиться…
— Извини, замешкался, — повинился князь. — Не ожидал, что ты его убьешь. Да так быстро! Думал, что оглушишь, как того террориста.
— Тот нужен был живым, а этот — нет, — сказал Несвицкий. — Ты видел деток в госпитале? Это они по ним стреляют. Здесь невиновных нет!
— Понимаю, — князь вздохнул. — Только… Мне не доводилось убивать. Я не диверсант и не штурмовик. Разведчик.
«Раньше, что, не мог сказать?» — подумал Николай, но сердиться было некогда.
— Если оглушить, слав позже мог очнуться и закричать или хотя бы застонать, — сказал напарнику. — И все, пропали птички. Теперь понятно?
— А почему ты кулаком по горлу? — поинтересовался князь. — Ведь у тебя есть нож. Этот слав так дергался!
— С ножа могли сорваться капли крови. Плитка светлая, фонарь горит, ее бы сразу разглядели. Представь: пришли его менять, а часового нет. На плитке пятна крови. Все ясно. Караул кричит: «Тревога!», и через несколько минут здесь не протолкнуться от военных. Тут же часового просто нету, испарился. Какая мысль у караула? Сбежал, скотина, за горилкой или, возможно, к бабам. Разводящий тревогу поднимать не станет, возьмет солдат, займется поисками. Кому охота огрести от командира? А мы тем временем закончим дело.
— Откуда это знаешь?
— Учили хорошо, — сказал Несвицкий.
— Как мы проникнем в дом? — спросил напарник. — Там дверь стальная.
— А окна деревянные, со стеклопакетами…
В прошлой жизни Николай как-то вставил новые окна в дачном домике. В прежних створки перестали открываться — их зажало срубом, да и покупал он их бэушными. Заказал для них стеклопакеты. Мастер-установщик оказался разговорчивым и подсказал заказчику:
— Поставьте изнутри решетки, потому что через это, — он указал на створку, — залезть труда не составляет. Смотрите!
