Род Корневых будет жить! Том 9 - Антон Кун
— Цветы могут зацвести снова, но у человека никогда не будет возможности снова стать молодым. Не трать время попусту. — И добавил: — Не упускай шанс спасти мир, ведь вряд ли появится другой.
Я даже растерялся. Это сейчас что, была попытка пошутить что ли? Или он на полном серьёзе? Мне так-то не до шуток! У меня там беременная Матрёна и остальные домашние, деревенские и заводские. Как-то там у них дела? Живы ли? Всё ли у них хорошо? Справляются ли они без меня?
И ведь возможности нет узнать…
И тут мой взгляд упал на котяру. Медведь говорил, что тот тоннель открыл именно Шаман.
Я сразу же потерял весь интерес к разговору с императором, потому что мою голову заняла только одна мысль: нужно срочно поговорить с Шаманом!
Но как-то при правителе Китая было неудобно.
Видимо, император заметил, что я отвлёкся, потому что сказал, обращаясь к Мо Сяню:
— Позови волков и Лейрена.
Мо Сянь удивлённо уставился на императора, мол, я не ослышался?
На что император махнул рукой, мол, выполняй!
Мо Сянь поклонился и отправился в сторону, туда, откуда доносился грохот. Он теперь был не таким сильным, как в первый раз, но звучал почти непрерывно.
Я проследил за ним взглядом, думая в это время о коте.
Но император произнёс фразу, после которой у меня все посторонние мысли махом вылетели из головы.
— Сейчас прибудут приставы, и мы закрепим магический договор. Это чтобы ты был спокоен, что я не покушаюсь на власть в Российской империи.
— Приставы? — переспросил я.
— Да. А что тебя удивляет?
— Да как-то в Китае я не сталкивался с приставами, — ответил я.
Император кивнул и ответил:
— Просто не было необходимости. Все твои вопросы решались в частном порядке. Но сейчас пусть будут приставы.
— Пусть будут, — согласился я.
Мне стало интересно посмотреть на китайских приставов. Они такие же, как у нас, или отличаются?
Повисла пауза.
Я оглянулся на друзей. Они терпеливо ждали, чем закончится разговор. Хотя, чем он закончится и так ясно — мы отправимся в Россию.
Я посмотрел на Олега, Анастасию и Сеню. Они были представителями императорской семьи. И предстоящее дело раньше они воспринимали не однозначно, хоть и согласились помочь мне. Но похоже битва с тварями в корне поменяла их отношение к ситуации.
Посмотрев на друзей, я не увидел скучающих лиц. Они следили за нашим с императором разговором. И я был уверен, что, если бы разговор пошёл не в ту сторону, молчать они не стали бы.
И тут раздался наиболее сильный грохот, поднявший облако пыли, которое с той стороны, куда ушёл Мо Сянь, принесло к нам порывом ветра.
Я уже догадался, что Умка и Шилань в той стороне. А потому моё сердце забилось в тревоге.
Однако, император на своём троне даже не пошевелился. Лишь вздохнул обречённо.
И тут моей ноги коснулся Шаман.
Глава 25
Совершенно рефлекторно я наклонился и почесал коту за ушком. Он громко затарахтел и принялся тереться о мои ноги.
Кот вёл себя как самый обыкновенный кот, не демонический, а домашний. Сейчас в этом рыжем паршивце невозможно было даже заподозрить высокоуровневое демоническое животное.
Но опять же, я достаточно хорошо знал Шамана, чтобы понять — он хочет мне что-то сообщить или даже предупредить. Однако, по какой-то причине не может. И я даже догадывался по какой. Вон она, причина, сидит на троне и делает вид, что задумалась о судьбах мирских. Наверняка его величество может слышать чужую мыслеречь, иначе с чего бы Шаману шифроваться?
Наконец из пылевого облака вышли сначала Умка с Шиланем, а потом и Лейрен с Мо Сянем.
Китаец с Шиланем и Умкой направился ко мне. Едва он остановился, как Шилань лёг у его ног. Умка же подошёл ко мне и упал уже около моих ног.
Волки были неимоверно уставшими. Сердце разрывалось смотреть на них.
Естественно, я сразу же опустился на колени рядом со своим духовным зверем и принялся вливать в него свою ци. Чёрную. Потому как ещё около портала я спрятал золотую и красную ци. Ибо нефиг!
Хотя, когда я увидел Лейрена, понял, что возможно мой секрет уже и не секрет вовсе. Тем не менее я всё равно решил не светить лишний раз.
Лейрен подошёл к императору и, поклонившись, встал рядом с ним. Они с императором некоторое время смотрели друг на друга, из чего я сделал вывод, что они общались мысленно.
Я ещё в армии терпеть не мог, когда встречались какие-нибудь земляки и начинали разговаривать на своём языке. Меня это просто бесило! Это верх неуважения ко всем остальным присутствующим. И то, что это император, не давало ему на мой взгляд права так вести себя.
Я хотел было возмутиться, но кот легонько укусил меня за палец.
Боль меня немного отрезвила. И я решил не вмешиваться. В конце концов мы подданные другой страны.
Пообщавшись с Лейреном, его величество сказал:
— Приставы уже в пути. Скоро будут.
Не успел он договорить, как воздух между нами сгустился в кокон, из которого вышагнули всё те же два брата-близнеца. Одеты они были как и прежде: чёрные кители с двумя рядами медных начищенных до блеска пуговиц, брюки с наглаженными стрелками, форменные фуражки с откидывающимися ушками и толстые папки в руках.
И если там в моём имении они смотрелись нормально, то тут, во дворце китайского императора выглядели странно.
Однако это не мешало им сходу приступить к делу.
— Каковы условия договора? — спросил один.
— Сколько лиц участвует в договоре? — спросил второй.
— Двое. Владимир Корнев должен объединить три части Запирающего Хаос артефакта, а я должен всячески ему помогать, — тут же ответил китайский император.
— Всячески — это как? — не проявив никаких эмоций, уточнил пристав.
И император начал перечислять то, о чём мы договорились. Что он уже сделал и что ещё собирается сделать, чтобы помочь мне объединить этот чёртов артефакт.
Я слушал их разговор, а сам вспоминал, как ещё там, в имении, пристав сказал мне, что у них на меня большие надежды.
А ведь я так и не понял в чём состоят эти надежды и какой мне с них прок?..
Когда император начал перечислять, что должен сделать я и что — он, я вдруг понял, что про моих ребят он ничего не говорит. Он их даже не упоминает. И я прервал столь милую беседу.
— Подождите! А как же мои люди⁈ Я ведь не один пойду.
Приставы и император замолчали и уставились на меня. Причём, на лице у императора была явная досада. Мне даже странно стало, он ведь признал, что решение дать и моим людям прокачаться было правильным.
— Сколько
