Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев
— Тут тобой интересовались.
— Кто ещё? — напрягся я.
Вахтёр неопределённо пожал плечами.
— Представился газетчиком. Вроде, о каком-то происшествии расспросить хотел.
— А! Из «Новинского времени», поди?
— Точно.
— Если ещё заглянет, скажи, что я уехал. Меня коллеги подбросить должны.
Николай пообещал так и сделать, а я поспешил к служебным воротам. Там уже стоял патрульный вездеход, рядом курил водитель.
— Привет! — обратился я к нему. — Мне сказали, в учебный центр можете подкинуть.
Дядька кивнул.
— Только через комендатуру, — предупредил он, затянувшись. — Устроит?
— Годится, — сказал я, поскольку ничего иного мне попросту не оставалось.
На территорию комендатуры вездеход заезжать не стал, высадил отработавшую своё в институте утреннюю смену у контрольно-пропускного пункта и покатил в учебный центр, поэтому обошлось без опоздания. Пусть и нёсся от стоянки служебного транспорта рысцой, не только успел заскочить в аудиторию до прихода заведующего, но и тетрадь с письменными принадлежностями из портфеля достать.
Ну, а дальше всё как обычно: наружное наблюдение, работа с агентурой, принципы вербовки. Под конец устроили несколько блиц-допросов, где попеременно менялись ролями, переходя из разряда следователей в ранг подозреваемых и обратно.
Последний урок традиционно вёл Герман Харитонович.
— Все вы, надеюсь, теперь имеете представление о том, как именно работает кинетический щит, и знаете, что чем больше площадь соприкосновения метательного снаряда с экраном, тем меньшая требуется плотность энергии для его нейтрализации. — Инструктор вынул из кармана винтовочную пулю и продемонстрировал её нам. — Если получится развернуть пулю боком, обездвижить её сможет преграда, которая в противном случае окажется легко прошита. Это ясно?
Сокурсники покивали, я — тоже.
— Проблема заключается в том, — продолжил Герман Харитонович, — что добавление любого дополнительного воздействия существенно усложняет энергетическую конструкцию, а одновременный контроль двух независимых процессов требует нешуточной концентрации, что затруднительно в условиях, приближенных к боевым. Первое вам точно не по силу. Второе… Впрочем, не будем забегать вперёд. Для начала просто попробуем отработать воздействие, которое заставит метательный снаряд вращаться в плоскости, нужной вам.
Следующие полчаса нам растолковывали принципы построения слоя кинетической энергии с заданными параметрами, и я очень скоро понял, по какой именно причине создание подобного рода преград не пользуется особой популярностью у операторов. Чем контролировать два независимых процесса, куда проще до предела накачать энергией кинетический щит. Но проще — это если располагаешь достаточным количеством энергии. Я — не располагал.
Опасался вновь оказаться в числе отстающих, поскольку придать некий единый вектор перевода сверхэнергии в движение было выше моих сил, но, к своему немалому удивлению, стал первым, кому удалось развернуть боком брошенный инструктором дротик. Просто было неважно, как именно начнёт тот вращаться, а осуществить непредсказуемое воздействие не составило особого труда. Приободрился немного даже.
В тире тоже без лекции не обошлось.
— То, что не убивает оператора сразу, не убивает его вовсе! — выдал инструктор по стрелковой подготовке и выставил перед собой указательный палец. — Контроль! Никогда не пренебрегайте контрольным выстрелом в голову!
Я припомнил выстрел Георгия Ивановича в затылок валявшегося на земле Ивана Воронца, и невольно поёжился, ладно хоть незаметно для инструктора.
А тот попусту болтать языком не любил и почти сразу отправил нас на стрелковые позиции. Помимо стрельбы от бедра и с обеих рук, а также извлечения пистолета из кобуры и двух быстрых выстрелов в центр корпуса на время, сегодня нам поручили отрабатывать новое упражнение, целью которого было уложить две пули в грудь, а третью в голову.
Ну а потом пришёл черёд пальбы каучуковыми зарядами и уже не по мишеням, а по нам. Худо-бедно техникой закрытой руки и созданием кинетических экранов мы с сокурсниками овладели, поэтому сегодня задействовали патроны с дополнительно увеличенной навеской пороха.
И всё бы ничего, но узнали об этом уже постфактум, ну а для начала нас просто выстроили в ряд и дали минуту на подготовку. Дали минуту, но уже секунд через тридцать инструктор объявил:
— Елисей! — И немедленно выстрелил в Кирилла.
Тот со стоном согнулся, я кинул на него взгляд и упустил тот момент, когда ствол револьвера уставился на меня. Успел лишь бросить большую часть потенциала на создание кинетического экрана, а дальше — грохнуло! Получилось уловить сопротивление, с которым каучуковый шарик пробил выставленный мной щит, и тут же он саданул в живот, да так, что стёганая куртка удар нисколько уже не смягчила.
А следом — хлоп! хлоп! хлоп! — но это уже не по мне.
И лишь когда мы немного очухались и отдышались, нам рассказали об увеличенной навеске пороха и посоветовали помимо гашения скорости метательного снаряда задействовать ещё и технику закрытой руки.
— Готовность десять секунд! — объявил инструктор, откинул шторку барабана и принялся выбивать из камор одну гильзу за другой.
За озвученное время перезарядить оружие он никак не успевал, и я немного расслабился, но — напрасно. Ассистент инструктора выступил из-за его спины сразу с двумя револьверами в руках. Стрелять он начал без предупреждения, и мне просто повезло, что первые два заряда угодили в Евгения и Вадима. Я успел выставить щит и качнуть сверхсилу в место попадания каучукового шарика за миг до того, как тот угодил в грудь. Скорость метательного снаряда после преодоления энергетической преграды заметно снизилась, и удар оказался не так уж силён; удалось устоять на ногах.
И сразу: бах! бах!
Первый заряд отсушил руку, второй заставил согнуться и хватануть воздух распахнутым ртом, а дальше ассистент расстрелял Елисея и Кирилла. Те хоть и успели подготовиться, но особо им это не помогло.
— Никогда! — заявил тогда инструктор по стрелковой подготовке. — Слышите: никогда не уповайте на предсказуемость противника! Работаем дальше!
Удерживать кинетический экран и одновременно задействовать технику закрытой руки получалось далеко не всегда, и без синяков не обошлось. Не особо утешал даже тот факт, что остальным приходилось ничуть не лучше. Наверное, даже хуже. Но мне-то что с того? Ни разу не легче…
Вечернюю тренировку продержался исключительно на морально-волевых. Затем поужинал, рухнул на кровать и моментально уснул, не помешала даже ноющая боль во всём теле. Утром, обнаружив на кровати Василя его чемоданчик, изрядно этому обстоятельству удивился, а только продрал глаза, и в комнату заявился он сам.
— Вставай-вставай! — с порога провозгласил он. — Труба зовёт!
— Вот ты громкий, — пожаловался я. — Ночью, что ли, вернулся?
— Ага, — подтвердил сосед по комнате и поторопил меня: — Петь, ну ты чего как варёный? К Эпицентру выдвигаться пора! Побежали завтракать!
— Тебя специально для подстройки вернули, что ли? — удивился я.
— Вот ещё! Взяли мы тех лиходеев! Всех взяли!
Тут уж я
