Система. Завоевание. Конец начала. Книга первая. Цикл «Икосаэдр. Бронзовый аддон» - Илья Андреевич Беляев
Ощущение уклона вниз появилось сразу же. Ориентирование по стене дала свои результаты: я понял, что спуск происходит по винтовому бесступенечному ходу. Если бы на мне были ролики, я поехал бы до самого низа.
Тишина стояла давящая. Я никак не мог сообразить и определить, насколько метров уже опустился под землю. Такое чувство, что ход шел в бесконечность, а магическая иллюзия подавляла волю и говорила об обратном. Ощущение беспокойства и тревоги нарастало. Не знаю, сколько бы еще продлилось такое состояние, но в мозгу будто что-то щелкнуло, и словно под действием какого-то морока разбилась незримая стена, не дающая прохода вперед. Этот переход произошел настолько быстро, что я на секунду растерялся и замешкался, увидев перед собой двух охранников с факелами, стоящих прямо у подножия подъема из этого кургана. Те явно не ожидали здесь никого встретить, так как их реакция оказалась аналогична моей. Этого вполне хватило, чтобы всадить заостренные колья в расширенные зрачки промедливших часовых. Меньше минуты хватило обыскать трупы, но кроме серебряного кинжала ничего не оказалось. Его я аккуратно пристроил в сапог и пошел на тусклый свет далекого факела.
Пройдя вперед, я оказался в обширной пещере. Не в сравнении, конечно, с подземным царством троглодитов, но все же впечатляющей.
Посереди, на каменном пьедестале, стоял искусно испещренный орнаментами гроб. Вокруг него еще с десяток, расположенных в шахматном порядке. А вокруг всего этого могильника на крестах висели люди. Всего я насчитал с полсотни распятых. Под ними стояли широкие чаши, наполненные красной жидкостью, но приглядевшись, я с ужасом понял, что это не жидкость, а кровь. Кровь тех, кто висел. На их оголенных до колен ногах я заметил кровоточащие порезы, сделанные ножом или подобным ему инструментом. Между ними стояли шесть фигур с факелами в длинных балахонах и накинутых на голову капюшонах.
Подходить ближе было опасно обнаружением, так как никаких мест, чтобы спрятаться, поблизости не находилось. Но был шанс добежать до подобия жертвенника, благо их находилось предостаточно в округе. Скорее всего, в прежние времена здесь распинали сотнями, если не больше. Никаких других входов или выходов кроме того, через который я попал сюда, обнаружено не было. Это огорчало. Однако отсутствие остальных людей кроме тех, кто сюда спустился, настраивало на определенный позитив. К тому же шесть не десять и вряд ли они будут более сообразительными, чем их собратья.
Дождавшись наиболее благоприятного момента, когда вся группа соберется на возвышении у центрального гроба, я побежал, стараясь не издать ни единого громкого звука. Все получилось. Люди не обернулись. Я успешно добрался до укрытия и замер: крышка гроба сдвинулась и отвалилась в сторону, едва не упав на ноги зазевавшемуся человеку в капюшоне. Оттуда показалась рука, потом другая, а затем и чья-то фигура, севшая и осмотревшая всех собравшихся. Те покорно опустили головы и поклонились. «А вот и тот, кто принес боль семье Витолия. Уникальное существо. Ничего подобного не встречал ранее».
Вампир медленно вылез из своей усыпальницы и, подойдя к ближайшему распятому, склонился над ним и стал поглощать живительную «влагу». «Мерзость какая!» Люди попятились назад и, отойдя на почтительное расстояние, стали выкрикивать какую-то тарабарщину, под стать гомону троголодитов. «Как же тут все друг на друга похоже!» Наконец, заунывные речистые возгласы прекратились, и действие пошло дальше. Разбредясь по жертвенникам (как я назвал те места, за которыми находились капюшонники), каждый из них достал по пузырьку с жидкостью мутно-бурого цвета и поставил перед собой. Рядом, сюда же, легли серповидный ритуальный нож и какая-то замысловатая ромбовидная фигура, напоминающая песочные часы. Дальнейшее мне представилось и без просмотра всего действия. Если быть теоретиком, то ромбовидная штука отмеряет время до окончания всего ритуала; нож — естественно, чтобы пустить себе кровь где-нибудь в районе запястья; ну а жидкость — чтобы вступить в контакт с ночным жителем… или самим таким стать на время? Последнее предположение так меня взбудоражило, что я заерзал на месте от такой догадки. Ведь если до ритуала я бы сражался с людьми, то после придется драться с вампирами? Или нет?
— Да прибудет эта эссенция в защиту нашего тела и разума против этого порождения ада! — заверещал один.
— Да утолит дитя ночи свой голод иной горячей кровью, а нашу оставит в наших венах! — подхватил другой.
— Да уберется он в бездну после того, как упадет последняя капля в этих часах! — сказал третий.
— И пусть его память сотрется, и он никогда не вспомнит наши лица и никогда не причинит вред никому из находящихся в этом священном месте!
«Ничего не скажешь — священное место! — усмехнулся я. — Ну-ну, заливайте дальше! Не поклонение, а призыв к оргии какой-то!» Моя челюсть медленно отвисла от осознания того, что сейчас здесь произойдет.
— Оргия! Точно! Значит вампир — баба?
Просветлившийся разум настолько открыл мне глаза, что я, забыв про осторожность, не заметил, как перешел на шепот. А вот вампир заметил, а вслед за ним и все остальные. Мысленно выругавшись, я притаился, в надежде на лучшее, но моя неосмотрительность вышла мне боком. Вампир схватил чашу, стоящую у подножия креста и швырнул в мою сторону. Жертвенник за моей спиной треснул, и часть его обвалилась, открыв меня сидящего на корточках. Прятаться дальше было бессмысленно.
Завизжав и истошно вопя, шестерка фанатиков схватила свои серповидные ножи и бросилась на меня. Конечно, я их понимаю, вторгаться в чужое жилище мне не следовало, так как защищать его будут до последнего вздоха, но когда это жилище построено на крови невинных… Тогда нужно здесь разнести все по камушку!
Первые двое упали, не пробежав и половину пути. Следующие — три четверти. Последней двойки все же удалось достигнуть меня, но сделать они ничего не успели. Один свалился с перерезанным горлом; другой схватился за ухо, из которого торчал заостренный кол, упал на колени и завалился на бок, хрипя и дергая ногами. Мой арсенал поредел на восемь заготовленных мною колышков. «Шесть к двум не попавшим в цель — плохой результат — поругал я себя — Очень плохой. Мало практики с такими предметами, мало! А здесь именно так и можно
