Альфред Элтон Ван Вогт - Пешки ноль-А
Никто не мешал ему. Он свободно разгуливал по зданиям и по всему острову. Казалось, ни один человек не имел полномочий или желания побеспокоить его. Вероятно, на острове никогда раньше не возникала подобная ситуация, и, очевидно, все ждали прибытия Фолловера.
Госсейн тоже ждал, нельзя сказать, что без всякого страха, но с твердым намерением не отступать. Ему хотелось действовать, он чувствовал, что события движутся к решающей стадии быстрее, чем это видится.
Он выполнил все, что планировал. Оставалось только дожидаться прибытия линкора.
Первую ночь он проспал в маленькой комнате, примыкающей к кабинету Фолловера. Он мирно спал, поскольку его дополнительный мозг был готов мгновенно отреагировать на любое изменение в оборудовании искривителя. Он еще точно не установил, что Фолловер манипулирует своей удивительной телеподобной структурой с помощью переключатели искривителя, но имеющиеся в наличии факты указывали на это.
И он придумал, как подтвердить или опровергнуть свою теорию.
На следующее утро он телепортировался на трейлер, позавтракал, обслуживаемый официантами, порхающими вокруг него и стремящимися выполнить его малейшее желание. Казалось, они были сбиты с толку его вежливостью. Но у Госсейна не было времени обучать их чувству собственного достоинства. Он закончил есть и принялся за работу.
Сначала он тщательно свернул ковер в гостиной и начал освобождать металлические панели пола примерно в том месте, где, как он помнил, материализовался Фолловер.
Он обнаружил искривитель в нескольких дюймах от того места, где ожидал его найти.
Это было довольно убедительно. Но у него имелась возможность еще одной проверки в камере, где он был заключен, когда впервые прибыл на Алерту. Янар злобно наблюдал за ним через решетку, когда он выломал казавшуюся целиком металлической койку и там также нашел искривитель.
Безусловно, картина становилась яснее, отчетливее, и ответ должен быть где-то рядом.
Вторая ночь, как и первая, прошла без всяких событий. Госсейн провел третий день, просматривая картотеку. Пара страниц о Секохе заинтересовала его, поскольку этой информации не было в воспоминаниях Ашаргина. Сорок семь страниц об Энро были разделены на несколько частей, но в них излагалось только то, что он уже знал, правда со многими дополнительными деталями. Мадрисол был представлен как опасный и честолюбивый человек. Великий Адмирал Палеол описывался как убийца. «Беспощаден», написал Фолловер, — признание почти немыслимое от личности, которая сама была воплощением беспощадности.
Он изучал досье только тех людей, которых знал или на которых давались перекрестные ссылки. Потребовался бы целый штат специалистов, чтобы досконально проштудировать десятки тысяч досье и составить исчерпывающий отчет.
На четвертый день он отложил картотеку и разработал новый план для себя и линкора. Зачем попусту тратить время, следуя на корабле через всю галактику, тогда как его цель, так же как цель Эллиота и остальных, достигнуть Горгзида?
Он размышлял: «Энро обезопасил свою родную планету системой выдачи матриц базы Горгзида под таким строгим контролем, что вероятность достать хотя бы одну из них обычными методами близка к нулю. Но человек с дополнительным мозгом может получить матрицу...»
Когда он дошел до этого рассуждения, долгожданное реле сработало в его мозгу, и он понял, что линкор телепортировался к ближайшей базе в тысяче ста световых годах отсюда.
Не медля ни минуты, Госсейн перенесся на «Венеру».
— Похоже, время вашей телепортации с корабля на Алерту заняло немногим более часа, — подсчитал доктор Кейр.
Они не смогли сосчитать точнее. Да этого и не требовалось. Скорость была такой большой, а рассогласование полей таким маленьким по сравнению с девяноста часами, которые потребовались линкору на то же путешествие, что точное время едва ли имело значение.
Всего один час. Потрясенный, он подошел к выгибающемуся над ним прозрачному куполу кабины управления линкора. Ему не требовалось объяснять беспредельность космоса, но вид, открывшийся перед ним, казалось, делал новое качество его дополнительного мозга более впечатляющим.
Сквозь стекло на него обрушилась чернота. Он не ощущал расстояния до звезд, которые видел. Они казались крошечными светящимися точками всего в нескольких сотнях ярдов. Иллюзия близости. И теперь для него они на самом деле стали близкими. За пять с половиной часов он мог телепортироваться через сто тысяч световых лет этой закручивающейся галактики двухсот миллиардов солнц, если у него была «запомненная» область, в которую он мог переместиться.
Сзади подошел Эллиот. Он протянул Госсейну матрицу.
— Я пойду, — сказал Госсейн. — Я не успокоюсь, пока эта картотека не окажется на борту «Венеры».
Он удостоверился, что матрица в защитном футляре и телепортировался в кабинет Фолловера.
Вынув матрицу из футляра, он осторожно положил ее на письменный стол. Было бы катастрофой, если линкор телепортируется на саму матрицу, но присутствие Лидж на борту гарантировало, что корабль не достигнет цели одним полным скачком.
Как он и ожидал, «Венера» успешно прибыла на остров только через три часа, и Госсейн поднялся на борт для совещания.
К его удивлению, доктор Кейр не планировал ни экспериментов, ни тренировок.
— Мы хотим применить трудотерапию, — пояснил психиатр. — Вы будете обучаться в действии. Откровенно говоря, тренировка займет много времени, а ваши достижения пока превосходны. В отличие от Лавуазье, вы обнаружили другие возможности и попытались использовать их. Лавуазье ничего не знал о предсказателях, иначе он упомянул бы о них Кренгу. Соответственно, он не имел понятия, что может тренироваться в предвидении будущего.
— Раз так, — сказал Госсейн, — то я сейчас же попробую пройти через искривитель в кабинете Фолловера.
Но прежде необходимо сделать кое-что еще. И он сделал это, как только оказался в Пристанище: он телепортировал Янара в одну из «запомненных» зон на острове Крест.
Выполнив эту гуманную миссию, Госсейн присоединился к группе, изучающей личную систему искривителей пространства Фолловера. Результаты уже были интересными.
— Это наиболее совершенная система из существующих на сегодня, — сказал ему один из ноль-А. — На изучение некоторых схем потребуется уйма времени.
Они предположили, что искривителя Фолловера действуют на основе более низкого подобия, чем до двадцатого десятичного знака.
— Так что мы пока остаемся на Алерте и будем ждать вашего возвращения. Кроме того, мы встретим тот линкор Энро, о котором вы упоминали. Он должен прибыть со дня на день.
Госсейн согласился, что по крайней мере последнее было насущным. Нельзя допустить дальнейшей вербовки предсказателей на флот Энро.
Но он не видел необходимости ожидания его возвращения на Алерту. Дело могло оказаться нелегким и долгим. Одно путешествие через искривители займет несколько часов. А в своей возможности телепортироваться на корабль за минимальное время он был уверен.
Все пришли к единому мнению, что времени не так много, чтобы им разбрасываться, и что тщательные исследования могут затянуться.
И снова Госсейн согласился. Осмотрев панель искривителей, он заметил, что та разделена на две секции. Одну секцию составляли три искривителя, каждый из которых мог быть настроен на любые образцы.
Второе отделение занимал только один искривитель, который управлялся единственным рычагом. Такие искривители Госсейн видел раньше и знал, что ими пользовались для транспортировки в какое-то одно место, на которое они имели непрерывную матрицу. Госсейн решил, что этот настроен на настоящую штаб-квартиру Фолловера.
Без колебаний он нажал на рычаг.
Когда темнота рассеялась, Госсейн очутился в большом помещении, заставленном стеллажами с книгами. Через приоткрытую дверь он видел край кровати в соседней комнате.
Он стоял не двигаясь, пытаясь с помощью своего дополнительного мозга осознать присутствие людей поблизости. Это было непросто, но казалось, что все спокойно и мирно. Судя по всему в примыкающей комнате никого не было.
Его взгляд обежал помещение. Он увидел, что кроме искривителя, через который он прибыл, в комнате находился еще один. Оба стояли в углу перпендикулярно друг к другу.
Он «запомнил» зону пола, на которой стоял, затем подошел к стеллажу и взял одну из книг. Она была напечатана на языке Горгзида.
Сначала он обрадовался, но открыв книгу, подумал: «Это вовсе не значит, что я на Горгзиде. У многих людей в Великой Империи есть книги, написанные на языке столичной планеты».
И в этот миг он увидел на форзаце имя. Госсейн удивленно глядел на него, не веря своим глазам, потом покачал головой и поставил книгу обратно на полку.
