Станислав Буркин - Волшебная мясорубка
– Без проблем, – сказал дракон, откатился на кресле и сделал вид, что разговаривает по телефону, поднеся к уху лапу: – Приказываю всем постам, немедленно отстаньте от красавицы! Повторяю: немедленно отстаньте от красавицы! За прикосновение к красавице – отсечение фаланги пальца! За измывательство – отсечение двух фаланг! Как нету? В прошлом году отсек? Тогда головы поотрубаю, раз больше нечего! – Он вновь придвинулся и обратился к Тариэлу: – Да ты чего скис-то, милый? Все в порядке! Радоваться надо. Могучим станешь, популярным. Свадьбу тебе сыграем. А?
Тариэл подавленно молчал.
– Ну ладно, – выдохнул дракон. – Раз ты сегодня такой невеселый, иди к себе в комнату, обдумай все хорошенько, а потом пообедаем. А вечером я поиграю тебе на органе. Ага?
Вот так в одночасье из дорогого гостя Тариэл превратился в пленника самой неприступной в мире крепости – Каджети, цитадели Великого Змея. Дракон оставался с ним очаровательно вежлив, но тяжелое ощущение несвободы поразило сердце храброго воина.
«Так вот как он узнал про мой любимый квинтет „Фердидоз“ и про мой день рождения, – думал юноша, огорченный подвохом. – А я-то думал, он мысли мои читает. Ну ничего, так даже лучше. Одно невыносимо – разлука с Нестан. Ведь теперь у нас с ней ничего не получится: кому нужен такой урод, как Амирбар, а я ведь скоро таким стану. А без ее согласия я не могу. Уж лучше пусть она будет свободна. Но ведь тогда она станет каджем? Какой ужас! Вот змей! А сам, главное, такой милый. А оно вон как все, оказывается».
В течение недели Тариэл демонстрировал свою покорность и обдумывал дальнейший план действий. С каждым днем дракон становился с ним все черствее, и за его внешним дружелюбием все явственнее проступала ухмылка поработителя.
– Пойми, Тариэл, – задушевно говорил ему Дэв теплыми вечерами, – жизнь человеческая мгновенна, она опадает, как осенний листок, если ты, конечно, когда-нибудь это видел. Раз – и ее уже нет. И в этот короткий миг жизни нужно обязательно что-нибудь сделать, сотворить, оставить след хотя бы на одно-два столетья. Но как труден, как непредсказуем путь к человеческой славе! Может быть, только сотая часть из выдающихся людей стяжает себе известность, и уж поверь мне на слово, далеко не все они лучше талантов, умерших в бесславии. А как трудно оставить этот след путем своего ума или творчества! Тебе ли, мой друг, этого не знать… Но есть путь кратчайший, путь войны и насилия, требующий не более чем отваги и безжалостности, которыми ты, я думаю, наделен. И вот судьба позволяет тебе сыграть выдающуюся роль в последнем сражении человечества. Вперед же, на славнейшие подвиги всех времен и народов! Вперед, мой друг! Вперед! И ни шагу назад! Пойми, Тариэл, слава, богатство, женщины – все это временно. Возможно, уже лет через пять ничто из этого не будет иметь для тебя никакого значения. Но покуда это играет роль для моих союзников и верных слуг, я щедро одариваю этими благами тех, кого считаю достойными.
Слушая эти речи, отважный и отчаянный Тариэл принял, наконец, окончательное и единственно верное для любящего сердца решение – бежать и, если понадобиться, прорываться к любимой с боем. Несколько раз он пытался покинуть Каджети тем же способом, каким в нее и проник. Но его непременно задерживали и возвращали к дракону, и ему приходилось придумывать самые невероятные оправдания своих якобы временных вылазок из замка: то он просто гулял, то хотел проверить свой броневик… На последнее ему ответили, что автомобиль благополучно возвратили в часть.
Наконец настало пятнадцатое декабря – день рождения Тариэла. К этому времени дракон уже перестал приглашать его за свой стол, и взамен обещанного пира Тариэл получил из рук маленького каджа-прислужника жалкий пирог с кривой свечкой посередине. Виделись Тариэл с Дэвом по пять минут в день и только в лаборатории, на уколах. Змей сказал, что после месячного курса специальных препаратов организм Тариэла перестанет отторгать повышенные дозы яда, и со временем он будет получать по целой колбе в день. А в день рождения укол Тариэлу ставил не сам змей, а один из каджей-лаборантов.
Вечером этого жалкого дня в его комнатку постучались.
– Войдите! – отозвался Тариэл, не отрываясь от рисования войны в завалах.
– Можно? – просунулась к нему морда змея.
– Добрый вечер, ваше мудрейшество, – сказал Тариэл. – Пожалуйста, проходите.
– О-о. Ходячие танки, – сказал змей, просовывая шею в приоткрытую дверь, – Классная вещь. Правда?
– Да, здесь враг превзошел нас в инженерной мысли.
– Так это ж я их придумал, – похвастался змей.
– Дэвиане украли у вас идею? – наивно спросил Тариэл.
– Почему же, я сам им ее подарил.
– А почему не нам?
– Вы в тот момент превосходили их. Вам я позже открыл, как с ними бороться и сделать их бесполезными, – оправдался змей.
– Странно все это, – промямлил Тариэл. – Зачем подливать масла в огонь?
– Ну, я же должен дарить подарки и сохранять справедливость, – ответил дракон. – Такова она, наша драконья доля. Ах, да! Чуть не забыл! Что касается подарков. У тебя ведь сегодня день рождения, а я тебя еще не поздравил. – Он заулыбался, зашевелился, зашуршал и просунул в комнату кожаный футляр, толстый, как боксерская груша. – Вот, это тебе.
– Ой, спасибо. А что это?
– Это протезы, – объяснил дракон.
– Чего?
– Как чего? – удивился Дэв. – Крыльев! У тебя же они еще не выросли. Ждать придется еще долго, а полетать-то, небось, хочется… Так что будешь пока на протезах летать. А то смотреть на тебя жалко. Ну, пойдем! Мне уже, по правде сказать, не терпится.
– Здорово! – воскликнул Тариэл, а сам подумал: – «Вот на них-то я отсюда и смоюсь».
Дракон предложил Тариэлу теплый летный комбинезон со шлемом, очками и кислородной маской, как у пилотов истребительной авиации. Потом они поднялись на башню, змей расстегнул молнию чехла и вытащил компактный кожаный сверток, похожий на сдутую и свернутую резиновую лодку. Потом Дэв расстегнул ремешки, дернул за шнурок, и внутри свертка монотонно заработал электрический механизм. Сначала предмет щелкнул и развалился на две равные части, потом каждая из частей стала разворачиваться и расстилаться по полу плотной многослойной матовой пленкой. Через десять секунд на полу вверх ремнями лежал рюкзак, наподобие парашютной сумки, по бокам которого торчали два сморщенных крыла, чем-то похожих на кожаные зонты.
– Оригинальный продукт моих инженеров, – похвастался змей. – Созданный, кстати, по моим чертежам. Надевай.
Юноша упал на рюкзак, руками и ногами залез в лямки и со щелчком соединил их все на груди.
– Прямо как парашют, – заметил он.
– Смотри, побережней с рюкзаком, – посоветовал змей, – там двигательная система и процессор. Сломаешь – станет тупым и опасным, как дельтаплан. Сейчас же аппарат до безобразия прост в управлении. Вот два джойстика на шнурах, каждый в руку – и все поймешь.
– Там что – компьютер?
– Я же сказал, процессор. Это произведение искусства, милый, – обиделся змей и подал ему лапу: – Вставай.
Тариэл поднялся, и почувствовал за своей спиной два массивных крыла.
– Все! Прыгаем на счет «три», – сказал Дэв. – Пойдем.
Тариэл подчинился и под тяжестью протезов взошел на зубец. Он глянул вниз в ущелье: там было метров двести, не меньше. Голова у него закружилась, он пошатнулся.
– Раз, два, три! – скомандовал Дэв и упал вниз, за зубцы башни.
Через пять-шесть секунд послышался звук, как от раскрываемого парашюта. Прилипший к месту Тариэл снова глянул вниз и увидел, что Дэв парит над ущельем.
– Ну, где ты там?! – прокричал дракон вдалеке, словно из рупора.
– Но я же не умею летать! – жалобно и негромко ответил Тариэл. – Я даже не знаю, как их расправить.
Вдруг он потерял змея из виду. Сердце его отчаянно колотилось, и он чувствовал себя трусом.
– Мне нужен инструктаж, – робко потребовал он словно сам у себя.
– Облезешь, – бесшумно пролетев над ним, Дэв легким ударом хвоста столкнул юношу в пропасть. – Автоматика.
– А-а! – кричал Тариэл, камнем падая с башни и чувствуя всем своим существом неумолимо приближающиеся скалистые уступы каньона.
Раздался щелчок, зонтом расправились крылья, и юноша по-орлиному плавно начал парить над ущельем. Дышать было очень трудно, он задыхался, шок спутывал мысли в комок и обессиливал волю. Но летательный аппарат, неторопливо помахивая крыльями, парил без его усилий.
– А ты управляй, – посоветовал медленно идущий на обгон змей.
Тариэл немного пришел в себя и снял с груди джойстики. Всего по две кнопки на каждом – для большого и указательного пальцев. Опытным путем, легкими нажатиями на кнопки, Тариэл усвоил простой до гениальности принцип управления, и через пять минут выполнял все известные фигуры высшего пилотажа, вплоть до «мертвой петли» и остановки на месте. А если он оставлял кнопки в покое, аппарат тут же начинал парить на автопилоте. Дракон летел рядом, и они перекрикивались друг с другом.
