Александр Лукьянов - Гремя огнем, сверкая блеском стали

Загудели двигатели вызванного самолёта.

Собеседник: Виктор Степанович Патуев, генеральный директор фирмы «Панда»

Собеседник: Андрей Лаптев, заведующий вторым отделом фирмы «Панда»

ВП: — Итак…

АЛ: — Обстоятельства… м-мм… ухода нашего клиента удалось скрыть настолько хорошо, что возможности утечки информации не должны вас беспокоить. Клиент куда больше нашего заинтересован в неразглашении. С этой стороны, полагаю, всё благополучно.

ВП: — Хорошо. Давайте о том, где неблагополучно.

АЛ: — М-мм… Неблагополучной ситуацию я бы не считал. Но она по-прежнему двойственная. Подчинённый мне второй отдел по-прежнему наблюдает и контролирует Искусственный Интеллект 08. Всё под нашим контролем. Но в то же время после… м-мм… сближения ИскИна-08.с переселившимся в игру клиентом отмечено резкое ускорение развития Искусственного Интеллекта. С одной стороны он оказывает нам всё большее содействие в работе, поддерживает баланс в игре, помогает в разработке новых локаций и квестов. Причём эта помощь в пять-десять раз объёмнее той, что ожидалась. Но одновременно с тем сотрудники второго отдела начали жаловаться на поведение ИскИна. Из послушного исполнителя, каким был задуман, он превращается в партнёра. Очень дружелюбного, трудолюбивого, при этом – всё более самостоятельного. Если угодно моё личное мнение…

ВП: — Пожалуйста, прошу.

АЛ: — …ИскИн-08 именно сознание нашего клиента сделал источником собственного «очеловечивания». Вдобавок, Искусственный Интеллект дал возможность клиенту дополнить себя очень любопытным персонажем…

ВП: — Да, припоминаю… Унтер-офицерская непись-пассия?

АЛ: — Я не был бы столь пренебрежителен. С точки зрения программиста Надежда Лунина – результат бесценного эксперимента. Впрочем, кажется, мнение ИскИна точно такое же.

ВП: — Да-да… И?

АЛ: — Хотелось бы предложить следующее…

Кампания 08

Тогда нажмут водители стартеры

И по лесам, по сопкам, по воде…

— Ну и как? — спросил я.

Отряд подавленно огляделся.

— Отвечать цензурно? — уточнил рядовой Примигениус.

— Среди нас девицы, — проворчал ефрейтор Тигрицкий и ткнул указательным пальцем в живот ефрейторa Львовa. Тот зашипел раздражённым котом.

Лес, скрывавший Крепость, стеной стоял шагах в трёхстах, никак не дальше. Там могло оказаться что угодно: пулемёты-огнемёты-газомёты и прочие гранатомёты, о чём атакующие не подозревали, а когда узнавали, то сделать уже ничего не могли. Перед деревьями серела широкая лента дороги, по которой только что прогудел здоровущий бронетранспортёр. До дороги предстояло бежать по ровному лугу с пожухлой травой. Медведева и Моржов короткими набегами между появлениями на дороге боевых машин проверили луг и сняли десятка три противопехотных мин.

— Пригодятся, — пообещала она. — Теперь чисто.

— Повторяю, — сказал я. — Сейчас проедут два танка, потом – артиллерийская самоходка. Едва она завернёт, рвём со всех ног к дороге и действуем по плану. Никто не забыл? Отлично.

— Танк, — сказал Моржов. — Раз.

Молчание.

— Танк, — сказала Пантерина. — Два.

— На старт, — скомандовал я. — Самоходка! Внимание. Марш!

И мы бросились вперёд. Едва оказались на дороге, как прямо на нас вырулил громадный четырёхосный ракетоносец.

Инь Инь припал на одно колено и, не целясь, выпустил заряд из гранатомёта. Бортовой люк отлетел на обочину

Секундой позже Пантерина подбежала к продолжающей двигаться машине, вцепилась в края люка, подтянулась и нырнула внутрь.

— Вперёд, смертнички! — зарычал Хрюн Моржов и вместе с Людой Медведевой принялся расшвыривать по дороге добытые ими мины. Конечно, они не могли вывести из строя появившийся на шоссе тяжёлый огнемётный танк. Но когда под гусеницами захлопали взрывы, машина дёрнулась, на мгновение замерла и окатила Моржова ревущей струёй огня.

— А-а-а-а! — живой факел с охапкой мин в полыхающих руках кинулся под гусеницу танка. Рвануло, гусеница растелилась на дороге и железный монстр закупорил дорогу, не давая возможности появиться на ней следующим бронированным убийцам. Хлопок гранатомёта Люды и пулемётная очередь танка, рассёкшая её пополам прозвучали одновременно. Счастливо воскреснуть вам ребята! Изверг, принимай!

В четыре гранатомётных ствола мы уделали таки проклятый танк. И тут отличился Инь Инь. Все целили под башню и успели выпустить по одной гранате, а он снайперски уложил два заряда в пушечный ствол и огнемётный хобот, тем самым обезвредив врага.

— В лес, — скомандовал я, отметив краем глаза, что ракетная установка неуклюже съезжает на обочину и берёт курс на пустошь, куда должен приземлиться самолёт. Ай да Иришка! Переключила, стало быть динозавра на ручное управление и уводит! Полдела сделано, осталось отвлечь огонь Крепости на себя. Ведь Центр Управления, видимо, уже заметил похищение самоходки: из-за леса прилетел снаряд и вырвал гейзер грязи и пара из болотца, по которому только что проехала Ира.

Ни воя следующего снаряда, ни взрыва я не услышал, а после вообще почти перестал слышать. Оглох. Как в немом кино увидел, что оскалившийся Инь Инь выбрасывает автомат и патроны. Вот это правильно, зря вообще железки взяли, до них не дойдёт, надо тащить только гранатомёты и гранаты в холщовых заспинных мешках, позволили бы боги хоть их израсходовать. Не знаю, сколько прошло времени… десять секунд… минута… Молодые деревца в леске, где мы укрылись закачались и стали ломаться под натиском танков. Первая тройка свернула с шоссе в нашу сторону, разошлась боевым веером. Пулемёты плюнули трассирующими. Давайте-давайте сюда, а ты, Иришка, улепётывай скорей, пока они разбираются с обнаглевшими нами. А вот и вторая тройка танков. Третья. Странно, деревца молоденькие, сырые, а вспыхнули, как спички. И почему над лужами зелёный дым? Или это бурый пар? Примигениус и Тигрицкий валяются в воронке друг на друге, расплетаясь и расцепляя оружие. В общем, все готовы к труду и обороне, мать-перемать… О-па! Накрыло второй порцией, отнесло в лужу, уложило мордой вниз, глаза и рот забило грязью. Сполз в воронку с горячей водой на дне, где уже сидел Инь Инь, оттуда мы сожгли один танк, всадив несколько гранат в неосторожно повёрнутую к нам корму. Потом подбили второй. Тигрицкий напялил противогаз и пополз к дереву, из которого валили ядовитые зелёные клубы. Хочет перед смертью получить опыт дегазации? Молодец! Где он? Словно растворился.

Лейтенант Лунин вы стали обладателем технологии «Производство химического оружия (газы)».

Потом я прилежно целил гранатомётом в ржаво-оливковую броню, наползавшую из едкого дыма. Мне показалось, что Инь Инь сквернословил по-китайски. В воронку свалились, гремя связками гранат, Львов и Примигениус. Затем внезапно стало тихо и куда-то делось солнце – за тучи или в дым? Мы вчетвером были уже опять на дороге, только уже позади первого подбитого танка. Сколько держимся? «Минуты две» – «Кто это сказал, ты Львов?» – «Я не Львов» – «А кто?» – «Не знаю, забыл». Кажется, я стал понимать по-китайски. Во всяком случае матюки Инь Иня, втаскивающего под танк гранатомёты и заряды к ним. «Лезьте сюда, тут хорошее укрытие» – «Раненые есть?» – «Нет, все целы, даже удивительно» – «Коленку разбил». Под горячим железным брюхом воняло соляркой. И снова прущие на нас гусеничные броневики, и снова стрельба. На дороге полыхают танки. Сколько? Три? Пять? Страшные взрывы. Накрывают гаубицами? — «Инь, куда делись Вовка и Маммутус?» – «Всё в порядке, товарищ ротный, теперь это уже неважно» – «Почему?» – «Потому что самолёт только что улетел. Значит, Ира добралась»

Лейтенант Лунин, вы захватили повреждённую мобильную ракетную установку.

— «Да? Не слышал. Вообще плохо слышу, контузило. Инь, куда?!» – «Последняя граната, не хочу промахнуться. До скорой встречи, лейтенант. Вы хороший командир!»

Танк, под которым я лежал, неожиданно легкомысленно встал на дыбы, разбрасывая многопудовые колёса и звенья гусениц. Меня подняло над воспламенившейся землёй и с адской (теперь я знаю смысл этого слова!) силой впечатало в угольно-твёрдое небо.

Лейтенант Лунин погиб. Трофеи сохранены. Обмундирование потеряно. Личное оружие потеряно.

Болело даже то, что по определению болеть не может, то есть всё. От ногтей на ногах до кончиков волос на темени. Что радовало бы, кабы мог радоваться: если чувствую, как мне плохо, значит не исчез. Следовательно с воскресением ИскИн не обманул. Или хотя бы не совсем обманул. Боль быстро уходила, я рискнул осторожно открыть глаза. Белый потолок с зелёным крестом. Да, конечно, наш госпиталь. Вокруг белые лица гарнизона с широко раскрытыми глазами. В глазах – дикий ужас. Помню каждого и это вызывает наслаждение, следовательно всё нормально. О, вот этот, даже не бледный, а голубой с перекошенной от безбрежного страха физиономией – наш военврач Изверг Чёрный.