Василий Сахаров - Приватир

– Как на наши шансы смотришь, Максим Сергеич? – спрашиваю я майора.

Скоков ответил не сразу, поразмышлял, а может, просто постарался сосредоточиться. С полминуты он помолчал, потянулся всем телом и только после этого ответил:

– Это как посмотреть, Мечник. Эсминцы гвардейские, и о том, что они возле Крита шарятся, мы знали, да только думка была, что они находятся в Эгейском море, а корабли между Ретимноном и Ираклионом оказались. Скорее всего, это случайность, но экипажи и капитаны на этих кораблях профессионалы и отреагировали на угрозу сразу. По идее скорость эсминцев может доходить до тридцати трёх узлов, а мы выдаём только тридцать. Однако так было до того, как их модернизировали на верфях Альянса, и из общения с пленными моряками мы знаем, что наш фрегат был третьим по скорости военным кораблём во всём вражеском флоте. Быстрее его только фрегат «Николас» и эсминец «Хиггинс». Один флагман Измирской оперативной эскадры, а второй постоянно находится на Кипре. Исходя из этого, думаю, что эсминцы слабее нас по скорости, но мощнее по артиллерии. Насчёт РЛС не знаю, и это меня беспокоит.

– Какое на эсминцах вооружение?

– Если стандартное, то две 127-миллиметровые установки «Марк-45» и два зенитно-артиллерийских комплекса «Марк-15 Фаланкс». Ракеты и торпеды наверняка демонтированы, а с вертолётами то же самое, что и у нас, то есть площадка есть, а самих вертушек нет. Мой расчёт, что мы разойдёмся с эсминцами милях в четырёх, может быть, в пяти, обменяемся несколькими залпами и начнём драпать в сторону Греции или Родоса, всё зависит от того, как вражины маневрировать станут. Главное, не попасть под вражеский залп и разбежаться, а после полудня шторм начнётся, и мы сможем оторваться, а там уж куда кривая судьбы вывезет.

– Думаешь, шторм будет?

– Уверен, столбик барометра падает, можешь сам посмотреть, но у меня есть более надёжный прибор. – Он медленно огладил свою левую ногу и многозначительно посмотрел на меня. – Как её крутить начинает, так жди непогоды, а сейчас она так болит, что спасу нет никакого. Думаю, буря нас ожидает знатная.

Мы замолчали, и так прошло около сорока минут. Наша эскадра скрылась с экрана радара, и только в разрешении на сорок восемь миль отметки своих судов ещё отбивались прерывистыми жёлтыми значками, да и то контакт постоянно терялся. Это хорошо. Раз наша мощная РЛС их практически не видит, то и системы эсминцев, которые от нас уже в пятнадцати милях, с более старым оборудованием на борту их не засекут.

Наши корабли быстро сближались. Двенадцать миль, восемь, семь, шесть, и враг нас уже давно увидел. Эсминцы, подобно хищникам, разошлись в стороны и приготовились атаковать нас с обоих бортов. Скоков ругнулся и начал командовать:

– Лево на борт! Артиллерия, накрывай ближний эсминец! Снарядов не жалеть!

Идущий полным тридцатиузловым ходом фрегат резко лёг на левый борт, зачерпнул воды, омыл свои палубы и, не сбавляя скорости, устремился строго на север, к греческим берегам.

Так начался этот скоротечный бой. Носовая орудийная башня вражеского корабля, который был к нам наиболее близок, озарилась яркими жёлто-красными вспышками. Кратчайшая дистанция расхождения между нами – три с половиной мили, по морским меркам всего ничего, почти прямая наводка, но наш манёвр застал комендоров эсминца врасплох. Над нами засвистели тяжёлые вражеские снаряды, и – перелёт. Кильватерная струя за кормой «Ветрогона» вздыбилась несколькими высокими пенными фонтанами, которые на миг зависли в воздухе и рухнули вниз.

– Хрен вы нас возьмёте! – в азарте выкрикнул Скоков. – Игнач, давай, долби тварей! Чего медлишь?! Стреляй!

– Спокойно! – донёсся ответ Игнача. – Всё красиво сделаем!

Одновременно с его словами ударили все наши орудийные установки, обе Melara и обе АУ-630. Снаряды осыпали эсминец Альянса, промахов почти не было, и под градом наших стальных ответов он содрогнулся, задымил и резко сбавил скорость. Основные орудия накрыли его палубу, прошлись по башне установки «Марк-45» и разворотили бак, а артавтоматы срезали большую часть всех мачт и расчертили своими смертоносными 30-миллиметровыми металлическими осами всю надстройку. Красивое зрелище – артиллерийский налёт, разумеется, если смотреть на него со стороны.

Чужой корабль загорелся и остановился. Расстояние между нами стало стремительно увеличиваться. Наши пушки прекратили стрельбу, и, не меняя курса, «Ветрогон» победителем покинул поле боя.

Второй эсминец погнался за нами, гонка длилась три часа, но фрегат её выиграл, поскольку выдавал на два с половиной узла больше. Дистанция восемь миль постоянная. Обороты наших движков сбавлены, и «Ветрогон» сделал поворот на восток. Эсминец последовал за фрегатом. Он постоянно передавал в эфир шифрованную информацию, наверняка скидывал основным ударным силам наши координаты, а нам плевать. Волны становились всё выше и выше, ветер усиливался – Скоков, оказывается, прав. После полудня нас накрыл жесточайший осенний шторм.

Всего несколько минут назад было относительно спокойно, волнение моря – балла два, не больше, но уже в следующий момент грозная природная стихия наваливается на нас всей своей несокрушимой мощью. Десятибалльный шторм трепал «Ветрогон» как пушинку, сносил в море всё, что слабо закреплено на палубе, и выворачивал желудки многих наших воинов. Казалось, ещё немного, и стонущий под напором волн фрегат разломится пополам, а мы отправимся на корм рыбёшкам. Никто не слышал голосов своих товарищей, а в душе царило непонятное состояние, когда одновременно хочется петь и плакать. Что есть человек по сравнению с проявлениями силы матери-земли? Так, букашка, которая мнит себя венцом творения с претензией на истинное понимание мира. Не знаю, кого как, а меня во время штормов только такие мысли посещают.

Однако всё преходяще и шторм не вечен, и, когда спустя семнадцать часов волнение моря улеглось, мы смогли вздохнуть с облегчением. Вокруг нас – никого, экран радара чист, и где наша погоня, неизвестно. Мы определились на месте и выяснили, что находимся в пяти милях от развалин городка Нафплион в заливе Арголикос. Вот так дела! Мы считали, что обретаемся невдалеке от западной части острова Китира, а стихия забросила нас на полтора десятка миль в сторону. Впрочем, всё это чепуха, наш корабль выстоял в очередном испытании и, несмотря на побитый и потрепанный вид, никаких серьёзных повреждений не имел. Значит, возвращаемся на базу. Впереди зима, вылазки в море станут не такими частыми, и всем нам, кораблям и людям, требуется ремонт и отдых.

Глава 18

Квадратное, несколько скуластое, покрытое глубокими морщинами лицо самого влиятельного вождя провинции Рагуза Адриано Патти и точно такое же, только лет на пятнадцать моложе – его родственника Фредди Висконти из Портопало выражали лёгкое недоумение. Хитрые сицилийцы хотели меня развести. Это у них не получилось, и они не понимали почему. Странные люди, дикари дикарями, а туда же: почему-то считают, что за одно только доброе слово наш отряд должен оказывать им спонсорскую помощь. Э-э-э, нет, люди! Что к чему, я вижу очень хорошо и что почём в этом мире представление имею.

Молчание затягивалось, оба вождя нервничали, и, дабы разрядить обстановку, я спросил:

– Выпить не хотите? Есть чай, кофе, вино, водка, ракия и даже виски.

– Господин Мечников! – всплеснул руками Фредди. – У нас деловой разговор, а вы предлагаете выпить! Сначала надо всё обсудить, а потом застолье устраивать.

– Так ведь всё уже обсудили, дон Висконти. Ранее мы с вами имели дела по продовольствию и по участию ваших воинов в нашем походе на Крит. Претензии ко мне есть?

Младший вождь оглянулся на старшего, дождался его одобрения и согласился с моими словами:

– Нет, мы претензий не имеем.

«Ещё бы, – подумал я, – какие уж тут претензии. Мы действительно не хитрили и расплатились с сицилийцами полностью. Передали вождям сто кило золота, тысячу двести единиц стрелкового вооружения, четыреста тысяч патронов, три тысячи гранат, три дизель-генератора, три автомашины, один трактор, десять миномётов с приличным боезапасом и много другого добра, начиная от спиртных напитков и заканчивая армейским обмундированием. Как раз пятую часть всей добычи».

Впрочем, продолжаю разговор:

– Я был честен?

– Да.

– С вашей стороны тоже всё было по чести. Ваше слово против моего: мужчины сказали – мужчины сделали. Выгодно мне – выгодно вам, достаток у наших людей и повышение вашего авторитета. Теперь же вы приходите ко мне и предлагаете дело, в котором для меня нет практически никакой выгоды. Значит, это предложение меня не интересует.

– Возможно, вы не поняли всех выгод нашего плана.

– Всё может быть. Но мне кажется, что в этом случае истина на поверхности. Вы планируете на судах моей эскадры совершить поход в Палермо. При этом вам достаётся две трети всей добычи, а на топливо и боеприпасы тратится только мой отряд. И всё это на том основании, что мы с вами добрые соседи. Если уж на то пошло, то мне легче самому в поход сходить.