Андрей Величко - Генерал его величества
Ксения явилась к изнывающему от беспокойства загипсованному Джеффри и заявила, что ее пилотская интуиция, равно как и просто женская, настоятельно требует сдвинуть центр тяжести на несколько дюймов вперед. Как только это будет сделано, она готова подняться в воздух на третьем самолете и доказать всем сомневающимся, что временные трудности с блеском преодолены. Почему так надо, она, Элен, объяснить не может, но твердо уверена, что это правильный путь.
Де Хэвиленд попытался объяснить любимой, что он весьма ценит ее и как пилота, и как женщину, но в данном случае согласиться с ней не может, ибо это противоречит выводам науки. Вот если бы дорогая Элен могла предоставить хоть какие-то обоснования…
Обоснования Элен предоставить очень даже смогла, правда весьма далекие от аэродинамики. Вообще-то, учитывая, что у Джеффри была сломана нога, задача оказалась вовсе не тривиальной, но Собакина с ней блестяще справилась. В результате с раннего утра началась переделка моторамы, и к обеду движок третьего самолета был сдвинут на шесть дюймов вперед. А дальше начался звездный час Элен Тейлор. На глазах восхищенных зрителей биплан свечкой взмыл в небо (самолет перетяжелен, писала мне Ксения, скороподъемность по нашим меркам никакая) и начал выделывать головокружительные фигуры пилотажа (виражи он делает хорошо, горки так себе, ни петли, ни боевого разворота я сделать и не пыталась). Не усидевший дома де Хэвиленд пребывал в полном восторге. Фирма была спасена, а самолет чуть не получил имя «Элен». Но этому воспротивились представители заказчика, и на сдаточные испытания первый английский истребитель пошел под названием «Спитфайр»…
Я повнимательнее вчитался в летные данные. Сухой вес — восемьсот пятьдесят кило, да, вот она, поспешность при конструировании, пара центнеров тут явно лишняя. Максимальная скорость сто девяносто — на тридцатку больше, чем у «Тузика» и на двадцать меньше, чем у «Бобика». Запас горючего на полтора часа полета, это как у нас. Бомбодержатели отсутствуют — во как напугали мы англичан количеством своей авиации, что они сделали чистый истребитель! Надо написать памятку нашим летчикам, что делать при встрече с этой машиной. Итак…
— Пилоту «Святогора» — срочно вспоминать, когда он последний раз исповедовался и причащался…
— Экипажу «Пересвета» — отстреливаясь, изо всех сил лезть вверх, у «Спитфайра» потолок ниже и со скороподъемностью не ах.
— Пилоту «Тузика» — уходить от противника боевым разворотом или вниз переворотом через крыло, но ни в коем случае не виражом. Если противник дурак, то после такого маневра можно будет зайти ему в хвост.
— Пилоту «Бобика» — быстренько сбить этот «Спитфайр» нахрен и лететь искать следующего.
Я закурил и задумался. С первого полета в этом мире прошло четыре года, а вон что в небе уже появилось! Причем ладно у нас, но и у англичан тоже. По своим данным этот «Спит» примерно соответствует «Ньюпору» конца первой мировой. Правда, количества пока мизерные, и к началу японской войны эти самолеты явно не успеют, но все же… Однако один бесспорный плюс у нас все же есть — подготовка пилотов. По нашим меркам, в Англии был всего один летчик второго класса, да и того звали Элен Тейлор. До недавнего времени имелось два пилота третьего, но после только что случившейся катастрофы остался один — де Хэвиленд. Остальные не дотягивали даже до уровня наших выпускников-курсантов…
А вот про Японию была полнейшая неясность. Список закупленных ими моторов уже шел на сотни, но практически никаких других сведений добыть не удалось. Правда, наши агенты пару раз видели в тамошнем небе самолеты, очень похожие на «Пересвет»… И микадо вдруг озаботился проблемой патриотического воспитания молодежи — были созданы закрытые школы, где, по совершенно непроверенным данным, преподавали англичане. Но даже место дислокации хотя бы самого захудалого аэродрома пока выяснить не удалось. Хотя… ну-ка, интересная бумажка… вот это фокус, однако. Судя по объемам закупок бальсы, в Японии сделали или собираются сделать полтысячи «Пересветов»! Потому как ни на что другое эта древесина им не нужна.
Мне стало немного не по себе. Разумеется, «Тузик» уделает этого японского родственника нашего богатыря, но, пока он уделывает одного, остальные нам неслабо насвинячат… А с производством зенитных спарок опять пошли затыки. Нет, какое-то количество, конечно, есть, но в свете последних новостей оно вдруг показалось мне совершено недостаточным.
Я вспомнил, как мне еще пару лет назад представлялись воздушные сражения грядущей войны. Лечу это я, значит, на истребителе примерно как у нас в начале тридцатых годов, а мне навстречу «Фарман-4»… Мечтатель, блин. Тут в лучшем случае получится соотношение как у немцев в сорок первом — «Мессер» серии «Е» вроде малость получше пушечных модификаций И-16, но чуть зевнешь — и поминай как тебя, «Мессера», звали…
Та-а-к, а это у нас еще что? Да, видать, совсем там закрутилась наша Ксения Тэйлор, что такие сведения оправляет припиской к основному докладу, а не срочной радиограммой…
После ее знаменитого полета к ней подошел господин в штатском, со всей галантностью пригласил в ресторан, где и озвучил официальное предложение поработать за пределами метрополии. Где именно, он не уточнил, но намекнул, что край весьма дальний и еще более весьма экзотичный…
Я задумался. У нас уже разрабатывалась сверхкомпактная (с кирпич) рация небольшого радиуса действия, но тут, получается, надо срочно, иначе останется Собакина в далекой японщине без связи…
Так что придется самому паять, иначе не успеть. И, как это принято у Штирлицев, сунуть ее в двойное дно чемодана. Хорошо хоть, что проект «Серафим» идет по плану!
Один из полученных от Цеппелина дирижаблей был доработан — мы поставили туда четыре первых компактных тринклера, оболочку дополнительно пропитали нашим составом для уменьшения утечки водорода, снабдили кабину кислородным оборудованием… Получился дальний высотный разведчик. Так что в нужное время он будет летать над страной восходящего солнца и ретранслировать оттуда радиограммы нашей Ксюши. Вот только бедный де Хэвиленд, как же он переживет разлуку с любимой? Надо будет войну побыстрее заканчивать, пока он там у себя другую не нашел.
Так что, тьфу-тьфу, может и получится узнать, сколько у японцев самолетов и каких именно. Кстати…
Тут мне пришла в голову одна мысль. У нас есть трехдюймовые пушки, для обороны перешейка не очень нужные. К ним полно шрапнельных снарядов, тоже имеющих весьма ограниченное применение. А если использовать это по самолетам? «Пересвет» большой, неманевренный, летает медленно… Срочно в Остехбюро задание — сделать десяток-другой лафетов для переоборудования трехдюймовок в зенитки. И каким местом я, спрашивается, раньше думал? Да уж, наедине с собой можно признаться, что приступы гениальности случаются со мной куда реже, чем хотелось бы.
Не откладывая дело в долгий ящик, я отправился к Поморцеву, где и озвучил свои мысли относительно зенитных пушек.
— Попробуем, — кивнул Михаил Михайлович, — а почему бы не использовать для этих же целей наши ракеты? Недостаток точности можно будет компенсировать количеством, а уж приделать к ним боевую часть наподобие шрапнели нетрудно. Сделать, так сказать, модификацию «воздушный пузырь». Почему, кстати, если не секрет, вы их так странно назвали?
— Вообще-то, конечно, секрет, — усмехнулся я, — но вам можно и намекнуть.
Надо сказать, что мое прошлое, точнее полное отсутствие всяких про него достоверных сведений, вызывало немалый интерес. В тех редких случаях, когда этот интерес проявлялся в официальных бумагах, ответ был «без комментариев». При лично заданных вопросах я, будучи в хорошем настроении, вежливо осведомлялся «а ваше какое собачье дело?». Если же настроение было не очень, спрашивающий посылался. Но Поморцеву немножко намекнем, он свой…
— Сколько стоит одна ракета, помните? Так вот, в той стране, где прошла моя молодость, бутылка водки стоила те самые два восемьдесят семь. И в народе ее ласково называли «пузырь»…
Даже если эти сведения и станут достоянием общественности, подумал я, то пусть народ ломает голову — тугрики, песо или йены я имел в виду. И какова была емкость той самой бутылки.
А на следующий день мы с Гошей обсуждали ход передислокации наших сил к месту неотвратимо приближающихся событий. Имели место быть все признаки начинающейся путаницы вплоть до видимого уже невооруженным глазом грядущего бардака, что не могло нас не беспокоить. Правда, вторая дивизия на фоне всего остального смотрелась очень неплохо…
— Вот что, — сказал мне Гоша. — Я уже отправил на Михаила представление к генерал-майору, он заслужил. И пусть всем этим исходом египетским он и командует! Оформить, наконец, эту кутерьму как единую операцию, дать ему все полномочия… А то ведь точно к войне все ненужное будет уже на месте, а нужное еще в процессе погрузки или вовсе подготовки к ней. Ты не против?
