Сергей Палий - Бумеранг
Растяжка.
Поставлена умело и коварно. С расчетом на потерю бдительности возле аномалии. Невнимательный путник обязательно переключил бы все свое внимание на «зеленый кисель» и начал бы обходить дымящуюся жижу по единственно возможному пути: чуть правее, впритирку к трансформатору. А так как ближайшая рабочая лампа висела метрах в пяти, то шанс сорвать тонкую леску в полумраке становился весьма велик.
Можно было просто перешагнуть через нить, миновать ловушку и двинуться дальше, но где гарантия, что по возвращении мы не будем в этом месте стремглав нестись прочь от какого-нибудь потревоженного кровососа и не сорвем впопыхах чеку? Нет гарантии.
Дрой осторожно разминировал гранату и бросил ее в «кисель». Суспензия заметно посветлела, раздалось шипение, и кусок металла, начиненный взрывчаткой, утоп навсегда. Я проводил взглядом «лимонку» — все же вещь в Зоне довольно дорогая. Но лишний груз нам сейчас ни к чему.
— Пси-фон растет, — отметил Дрой, вставая. — Скоро придется опустить забрала.
— Пока терпимо, — отозвался Гост. — Ты, главное, под ноги гляди в оба.
— Твоими молитвами.
Оставив дымящуюся лужу «зеленого киселя» позади, мы продолжили путь по тоннелю. Серые ребра жесткости ритмичным узором убегали вдаль, создавая впечатление, будто мы бредем внутри пищеварительной системы гигантского монстра.
— Такое ощущение, словно по прямой кишке идем, — поделился я идиотской мыслью с остальными.
Дрой обернулся и хмыкнул:
— От себя добавлю: неизвестно в какую сторону. К желудку или к жопе.
— Не отвлекайся, родной, — посоветовал Гост.
Некоторое время мы топали молча. По мере продвижения вглубь становилось суше. Теперь при каждом шаге с пола поднималось маленькое облачко известковой пыли, под каблуками хрустели мелкие камешки и мусор.
— Зеленый, а почему ты Зеленый? — неожиданно поинтересовался Гост. — Я давно хотел спросить, но как-то все забывал, да и случая подходящего не подворачивалось.
— То есть сейчас — самый подходящий для этого вопроса случай? — удивился Зеленый.
— Я стараюсь мыслить философски. Вдруг мы скоро сдохнем, а я так и не узнал сию великую загадку.
— Вовсе это не загадка, — пожал плечами Зеленый. — Был такой мультфильм «Тайна третьей планеты». Там герой один — капитан Зеленый — жуткий меланхолик. Меня еще в школе так прозвали, по аналогии.
— Значит, ты с самого детства такой яростный зануда, — фыркнул Дрой. — Ужас.
— К тому же у меня кожа от рождения тонкая, — не обратив внимания на его замечание, продолжил Зеленый. — Поэтому на лице и прочих открытых участках тела вены видны. А они по закону природы сине-зеленые.
— Понятно, — подвел черту Гост.
— А ты?
— Что я?
— Ну, у твоего прозвища ведь тоже есть какая-то история?
Гост едва заметно смутился, но тут же уравнял эмоции широкой улыбкой. Пижон.
— Ты не поверишь, но моя история тоже некоторым образом связана с фильмом. «Призрак и тьма», старенький боевичок. Был там лев. Его и звали Призраком, по-английски — Гостом. Хороший такой лев, людей жрал.
— На тигра ты никак не тянешь, — скептически цыкнул зубом Дрой. — Максимум па холеного кошака.
Гост снова улыбнулся.
— С Минором, положим, все ясно, — сказал он. Я удивленно приподнял брови. Гост пояснил: — Жил в мажорном районе, учился в мажорной школе с мажорами, вот и приучился все время поступать в пику им. Угадал?
Я пожал плечами. В принципе скрывать тут особенно было нечего. Стоило лишь отдать должное прозорливости сталкера. Хотя… не исключено, что я мог и сам по пьяни разоткровенничаться.
Гост удовлетворенно кивнул, глядя на мою реакцию. После чего подмигнул и легонько толкнул в плечо Дроя.
— Чё надо? — грубо отозвался тот.
— Расскажи про свою кличку, родной.
— Отвали, тело.
Я не сдержал улыбки. Даже воспитанный Зеленый гыгыкнул.
Дрой остановился.
От его спины повеяло злобой и раздражением. На какой-то миг мне даже почудилось, что сталкер не до конца избавился от ментальных пут контролера — так он весь напрягся. Казалось, веснушчатый богатырь вот-вот развернется и расстреляет в нас весь магазин своей «Орды».
Но Дрой повел себя сдержанно. Посопел некоторое время, кхыкнул и бросил через плечо:
— Я Дрой. Просто Дрой. Вкурил?
— Конечно, родной, — еле сдерживаясь, чтобы не заржать в полный голос, согласился Гост. — Ты просто Дрой.
Зеленый еще разок гыгыкнул, и мы пошли дальше.
И тут интуиция шибанула меня изо всех сил. В первый момент я даже подумал, будто стал сбоить «нейротряс», и головная боль вот-вот накроет своим плотным покрывалом мои бедные мозги. Но, прислушавшись, понял: ощущение другое.
Нечто подобное я уже испытывал на кирзаводе, когда впервые увидел символ восьмерки-бесконечности возле печи. Странно, ведь до обозначенного полковником места, где должен находиться искомый артефакт, еще далеко.
— Стойте, — громким шепотом скомандовал я. Сталкеры застыли, как изваяния. Дроя вообще будто бы выключили: он замер с занесенной для следующего шага ногой. Правильно — ведущий в случае опасности может принять основной удар на себя. Если кому-то чего-то показалось, значит, лучше сто раз перестраховаться. Благо среди нас не было желторотиков, которые паникуют на пустом месте.
Впереди тоннель утолщался и образовывал «карман» с перекореженной лифтовой кабинкой по левую руку и пультом управления по правую. Скорее всего здесь когда-то был подъемник, с помощью которого можно было отправить груз на нижний ярус. Теперь сетка, защищающая шахту, была зверски разодрана и свисала проволочными фестонами. За ней приржавел к направляющим сам подъемник, кабинку которого сильно перекосило и порешило осколками. Видать, кого-то в ней жестко поджарили из подствольника.
Я закончил сверяться с датчиком аномалий и поднял глаза на Дроя, собираясь сказать, что тревога была ложной. Но слова так и зависли у меня на языке, когда я разглядел его лицо.
Дрой стоял вполоборота, и мне был виден профиль, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: сталкер побледнел как смерть. На контрасте с посветлевшей кожей особенно жутко смотрелся расширенный до упора зрачок. И было непонятно: то ли его от допинга так приштырило, то ли сердце прихватило.
— Дрой, ты чего? Призрака увидал? — тихонько осведомился я.
— Почти. — Он поманил меня пальцем и ткнул в облупившийся пульт управления, на котором красовался нарисованный черной краской значок. Восьмерка, уроненная набок. — Откуда здесь это?
Я приблизился к символу, чувствуя, как от напряжения волосы под мышками дыбом встают, и провел по нему пальцем. На перчатке осталась черная краска.
— Тут кто-то был.
— Вот именно. К тому же не так давно.
Зеленый с Гостом тоже подошли ближе, рассматривая знакомый знак, который преследовал нас уже несколько дней, с того самого момента, как возле новых аномалий начали появляться эти чертовы «бумеранги».
— С вашего позволения я все же попробую остаться материалистом, — произнес наконец Гост.
— Очень смешно, — откликнулся Зеленый, поглядывая в тоннель. — Ты бы еще сказал, что в Зоне все объяснимо и подчинено известным законам.
— Почему это здесь, а не на поверхности, где должен быть «бумеранг»? — риторически спросил Дрой.
— Если бы своими глазами не видел, как Бес забрался в печку задницей вперед и был заживо сожжен «жаркой», я бы решил, что все это один большой и глупый розыгрыш, — нахмурился я.
— Ага, и черномазый полковник тоже прикалывается, — кивнул Гост. — Забавно, наверное, вставить в черепушки четырем бродягам маячки, отправить в подземелья Янтаря и поглядеть, что делать будут. Это ж какой надо…
— Демоны Зоны, — прошептал Дрой. — Лёвка.
— Что? — не понял Зеленый поворачиваясь к нему. Позади меня раздался скрежет. Я рывком ушел в сторону и вскинул автомат, разворачиваясь и готовясь стрелять на звук. Гост тоже поднял «Орду», нацелившись в сторону кабинки подъемника.
Система распознавания цели пискнула, наводясь, но я остановился и даже дышать перестал от удивления. Рука закостенела на цевьё.
Между задней стенкой давно застопоренного изуродованного лифта и бетонными плитами шахты виднелись стальные тросы. Висели они внатяг: скорее всего внизу крепился противовес. В желобе, предназначенном для свободного перемещения этого самого противовеса, было достаточно места, чтобы там мог поместиться человек.
Парень висел, ухватившись обеими руками за один из тросов, и смотрел мимо нас. В его взгляде застыла гремучая смесь глубокого отчаяния и одержимости. На запястьях засохли капельки крови: по всей видимости, он уцепился за трос давно, и ладони цревратились в рваные лоскуты от острых витков проволоки. Как же мы могли его не заметить сразу?
