Руслан Мельников - Собиратели голов
— Наташка! — прохрипел Борис.
Однако она снова не выстрелила. Вместо того чтобы всадить в егеря шприц-ампулу, бросилась к Корню, перехватив автомат как дубинку и целя прикладом в голову.
Ударила.
Промахнулась.
Старшой увернулся. Упал. В перекате сам подхватил лежавший в листьях автомат. Приподнялся на колено, вскидывая ствол.
Но и он выстрелить не успел.
Борис схватил первое, что попалось под руку. Под руку ему попалась авоська Корня. Та самая, с хэдхантерскими головами.
И-эх! Взмах. Удар с плеча…
Две человеческие головы в плетеной сетке обрушились на лицо старшого, словно кистень. Повалили дикого на спину.
Короткая, но показавшаяся в тишине леса оглушительно громкой автоматная очередь вспорола воздух Корень все же нажал на курок. Пальнул боевыми. Случайно ли, специально — какая разница теперь-то?
Теперь надо было делать ноги.
Со второй попытки Наташка достала-таки прикладом голову Корня. Что ж, хороший удар в черепушку действует не хуже хэдхантерского парализатора. Старшой затих. Зато в лесу уже слышались всполошенные крики егерей. И возможно, очень скоро сюда пожалуют и хэды.
— Почему шприцом не выстрелила? — в сердцах бросил Борис. — Сразу? Пока Корень меня душил?
— Не могла, — отозвалась чернявая. — Кончились шприцы.
— Как кончились?! У тебя же полный магазин в подствольнике.
— Это я так Корню сказала.
— А на самом деле?
— Пошутила, — буркнула Наташка. — Одна ампула только оставалась. На Гарика ее израсходовала.
— Ш-ш-шутница, — прошипел Борис. И добавил: Ладно, по стволу — в зубы, магазины-гранаты — по карманам — и бежим.
Сильно нагружаться им сейчас было нельзя. Но Наташка все же настояла на том, чтобы взять рюкзак и авоськи с хэдхантерскими головами. Бросать «ушастую валюту» она не хотела ни в какую.
— Хорошо, — сдался Борис. — Я понесу рюкзак. Ты — хватай сетки.
Может быть, именно из-за этого лишнего груза их и отловили уже на следующий день.
Глава 29
Хруст ветки под ногой заглушил негромкий посторонний звук. Хлопка подствольного ампуломета Борис не услышал.
Только — ш-ш-ших! Что-то прошелестело по высокому кустарнику, через который он пробирался. Наверное, кусты его и спасли, отклонив снаряд в сторону.
Звяк! Шприц-ампула разбился о дерево, возле головы Бориса. Игла застряла в коре. Брызги парализатора и осколки разбитого пластика чуть не попали в лицо.
— Ложись! — Борис упал в густую траву сам и свалил Наташку. Стараясь не тревожить кусты, они отползли чуть в сторону и назад. Залегли в глубоком овражке. Замерли.
Второй шприц сбил листья над их головами. Третий вошел в землю сильно правее.
Кто-то палил в них нелеталкой. То ли их хотели взять живыми, то ли просто не хотели лишнего шума. Судя по всему, стреляли через широкую старую просеку, которую только что миновали Борис и Наташка. Когда-то здесь проходила ЛЭП. Теперь остались только покосившиеся столбы с обрывками проводов.
Наверное, их засекли, когда они переходили открытое пространство. Когда почти перешли уже.
Но вот кто стрелял?
Это вполне могли быть хэдхантеры, идущие по следу диких егерей. А могли быть и охотники Корня, решившие отомстить за старшого.
В зарослях на противоположной стороне просеки вроде бы наметилось слабое шевеление. А может быть, и нет. Может, просто показалось.
Борис прижался щекой к автоматному прикладу. Нет, в густом кустарнике и разросшемся подлеске ничего не разобрать! Указательный палец правой руки лежал на курке «калаша», пальцами левой руки Борис оглаживал спусковой крючок подствольника. Он готов был ответить и пулей, и шприцом. Лишь бы цель оказалась в зоне видимости.
Пока цель таилась в «зеленке». Но как только преследователи высунутся на просеку…
Кажется, их с Наташкой тоже потеряли из виду. И выходить на открытое пространство таинственные стрелки не спешат. Осторожничают.
Ладно… Ждать. Не шевелиться. Сейчас нельзя поддаваться панике. Ломанешься через заросли — непременно обнаружишь себя. Тогда — пиши пропало. Второй раз не промажут.
Тишина. Спокойствие леса. Щебечут птички.
Секунды тянулись медленно, как попавшая в поле зрения Бориса смоляная капля на шершавом стволе. Секунды обращались в минуты. Минуты утекали еще медленнее. Одна, вторая, третья…
Наташка что-то высмотрела в сплошной зеленой стене напротив. Саданула из подствольника. Негромкий хлопок, отсутствие вспышки… Такой выстрел вряд ли выдаст их позицию. А небольшое расстояние делало стрельбу из ампулометов не менее эффективной, чем огонь боевыми. Наташкин шприц бесследно исчез в зарослях на противоположной стороне. Попала чернявая? Нет? Не понятно…
— Эй, Берест! Натаха! Вы ведь там где-то залегли?! — От крика, донесшегося с противоположной стороны просеки, вспорхнули мелкие птахи. — Хватит фигней страдать! Выходите давайте!
Голос Борис узнал сразу. Кричал Корень. Значит, все-таки их догнали егеря.
— Плохо ты, Наташка, старшого прикладом приласкала, — шепотом попенял Борис. — Очухался, гад.
— Так второпях же я его, — процедила она. — И откуда мне было знать, что у Корня черепушка такой крепкой окажется.
— Если сдадитесь сами и вернете «валюту» — может быть, будете жить! — пообещал Корень.
Ага, помнится, то же самое он говорил и пленному хэдхантеру из патруля.
— Во всяком случае, умрете быстро.
Вот это еще похоже на правду. Только такой расклад не устраивал Бориса.
Он разглядел в зарослях едва заметную пятнистую фигуру. Подивился: до чего все же похожими друг на друга во время охоты становятся хэды и дикие егеря. Прицелился…
Однако выстрелить не успел.
В поясницу, под рюкзак, уткнулось что-то твердое. Очень напоминающее ствол «калаша».
— Тихо-тихо-тихо-тихо, — быстрым и ласковым шепотом проговорили сзади. Голос показался Борису смутно знакомым. — Лежим спокойно. Головками не вертим. Автоматики медленно и аккуратненько отодвигаем в сторону. Хреново! Выходит, их окружили. Но как же к ним подошли-то. Незаметно так, неслышно…
Дернуться или хотя бы оглянуться Борис не решался. Когда тебя уже припечатали стволом к земле, лучше не рыпаться. По крайней мере, до тех пор, пока ситуация не прояснится. Сейчас ясности не было никакой.
Единственное, что он себе позволил, — это чуть скосить глаза в сторону Наташки.
Чернявая тоже была под прицелом. Над девушкой нависла бесформенная фигура в балохонистом маскхалате с огромным капюшоном, закрывавшим лицо.
Между лопаток Наташки упирался ствол хэдхантерского автомата. Но их держат на мушке явно не хэды. И не бойцы Корня: у тех нет таких маскхалатов.
Наташка тоже проявила благоразумие и решила не геройствовать. Она уже делала, что было приказано: медленно, без резких движений, отстраняла от себя оружие.
— Умница, девочка, — похвалили чернявую. — Ну а ты чего ждешь?
Борис почувствовал болезненный тычок в копчик.
— Особое приглашение нужно?
Нет, определенно, ему был знаком этот голос. Борис вспомнил наконец, кому он принадлежал.
— Шило? — удивленно спросил он.
Откуда здесь взялась охрана тайных троп болотного схрона диких? Вроде до Синих болот еще далековато.
— Я сказал, автомат в сторону, — сердито процедил Шило. — Не нервируй меня.
Борис медлил. Вряд ли такая встреча могла быть случайной. Вероятно, Корень связался по рации с Дедом и объяснил ему ситуацию. Со своей точки зрения конечно же, объяснил. Дед послал на подмогу своих людей. И вот пожалуйста… Дикие взяли их с Наташкой в клещи. Егеря Корня выгнали дичь прямиком на засаду. Хотя нет, даже гнать не пришлось. Они сами вышли на Шило. И ничего хорошего им теперь не светило.
Борис покрепче сжал автомат. Напрягся всем телом, намереваясь резко перевернуться на спину и сбить чужой ствол в сторону.
Но «калаш» уже оторвался от его спины. Шило оказался тертым калачом и раскусил замысел Бориса.
Над ухом раздался хлопок подствольной пневматики. В землю, у самой щеки Бориса, вонзилась шприц-ампула.
— Лежать! — приказал Шило. — Расслабиться!
Ага… И получать удовольствие…
Борис стиснул зубы. Было ясно: с этими парнями такие номера не проходят.
— Еще раз — и шприцом в таз, — предупредил Шило. — Автомат отодвинь. Живо. Больше ждать не буду.
На этот раз ничего не оставалось, как выполнить приказ. Едва пальцы Бориса отпустили цевье, как чьи-то проворные руки схватили его «калаш». Все. Теперь он был безоружен и беспомощен.
— Молодцы, — с облегчением выдохнул Шило. — Свободны. Оба.
Голос его стал более дружелюбным.
Борис удивленно оглянулся. В каком смысле свободны-то?
