Вячеслав Шалыгин - Жесть
— По соточке, — небрежно проронил Сивый. — Можно сразу штукарь, и тогда без лимита.
— Расценки, однако! — Иван покачал головой. — Просто столичные.
— А качество? — Сивый сдержанно отрыгнул. — Я ж с гарантией информацию поставляю, самую достоверную. Только то, что сам увидел, услышал, разведал. Нет, ты можешь к другому слухачу обратиться. Сейчас тут, правда, с нашим братом негусто. Я один. Но к вечеру… и Джабба подтянется, и Мюллер, слыхал о таких? У меня оба учились, уже почти догнали в мастерстве. У них тоже качественная информация и дешевле чуток, базара нет…
— До вечера ждать не могу, — Иван вздохнул. — Держи.
Он положил ладонь на стол. Сивый накрыл его руку своей и ловко, между пальцев у Ивана, выудил две розовые пятисотки.
Вообще-то Копейкин лукавил, на тысячу в столице не купить даже уличную сплетню, а тут ему предлагался «безлимитный тариф». Но денег все равно было жаль.
— Эх, я еще совсем мальцом был, но точно помню, что до Объединения штука евро в здешних местах считалась нереальным богатством. А потом ВТО, федеративная интеграция, кризис тридцатых, китайская заварушка… И все, свои старые валюты все поотменяли, а единая вдруг обесценилась. А уж чего началось, когда Зона появилась… Кружка пива — сотня, банка тушенки — полторы, «Калашников» — пятьсот, почти задаром, да только патроны аж по десятке. Куда с добром?!
— Больше у меня нет, — прекрасно понимая, к чему клонит Сивый, сказал Иван. — Да и уговор был на штуку.
— Уговор дороже денег, — Сивый кивнул. — Ладно. Спрашивай, чего хотел. Небось про таблетки Шульца?
— Да, про них тоже, но… как вы догадались?
— А чего тут догадываться? Про них весь Академ шепчется. И в других локациях начинают. Это ж, считай, единственное лекарство от жестяной заразы. Да и от всех остальных тоже. Просто панасоник, да и только.
— Э-э… в смысле — панацея?
— А-а, ну да. Путаю все время. Поносея. Сколько Зона существует, столько народ о таком лекарстве мечтает. Даже те, кому оно уже не поможет, все равно им бредят.
— И-и…
— Чего «и»?
— Таблетки реально существуют?
— Конечно. Только за штуку их не купишь. Их вообще пока не продают.
— Откуда же тогда известно, что они существуют… и работают?
— Откуда! — Сивый фыркнул. — Оттуда! Ты сам не догадываешься? От тех, кто эти таблетки глотал. Типа, добровольно рискнул здоровьем, в качестве опыта.
— Ну, ну… — подбодрил Копейкин неторопливого информатора. — И много таких? Где они ходят? Увидеть их можно?
— Отчего ж нельзя, — Сивый вдруг как-то напрягся, будто бы опасаясь сболтнуть лишнего в чьем-то присутствии. — Обернешься, увидишь.
Иван проследил за его взглядом и обернулся. За спиной у Копейкина стояли двое очень крепких мужчин в полувоенной экипировке. Иван поднял взгляд, пытаясь понять по лицам, чего ожидать от незваных гостей. Но сделать это репортеру не удалось. На лицах и в глазах у мужчин не отражалось ровным счетом ничего; ни мыслей, ни эмоций, ни намерений.
— Вы ко мне? — Иван привстал. — Слушаю вас.
— Ты извини, — вдруг сказал Сивый, — но штукарь — это все-таки слезы.
Иван почуял неладное и резко обернулся к сталкеру, но сделать ничего не успел. Сивый молниеносно воткнул Копейкину в запястье тонкую иголку небольшого шприца. Иван успел увидеть лишь, как поршень шприца дошел до середины. По телу разлилась неодолимая слабость, в ушах зашумел прибой, а в следующую секунду померкло сознание…
7. Зона, локация Москва, 03.04.2058 г.
Добраться до поворота на Сколковское шоссе удалось без потерь, но только глубокой ночью. Леший выбирал самые безопасные тропы, старался срезать углы, и все равно больше полутора километров за час проходить не удавалось. Слишком уж много препятствий, ловушек и помех встретилось на пути.
Несколько раз группе приходилось отсиживаться во всевозможных укрытиях, выжидая, когда рассосется та или иная проблема. Пройдет мимо слишком крупный отряд биомехов или утихнет какая-нибудь заварушка. И чем ближе к опасному району, тем чаще приходилось устраивать вынужденные привалы.
Бортнику тактика проводника поначалу не нравилась, он ворчал и рвался в бой, но Леший гнул свою линию и не сдавался. В отличие от сержанта и его бойцов, сталкер мыслил трезво, ведь он так и не поддался соблазну применить стимулятор, а от прежней эйфории не осталось и следа. Она почему-то улетучилась, еще когда группа выбралась из подземелий.
Леший подозревал, что все дело в новом импланте, а вернее, в способе, которым его вживляли. Поскольку имплант циркулирует где-то в крови, ввели его наверняка с помощью обычного шприца, а в качестве жидкости для инъекций использовали стимулятор. И поскольку проклятый «чужой» имплант тут же начал борьбу с имплантами «родными», в том числе с метаболическим, допинг не выпал в осадок, а подействовал. Несильно, но подействовал, на какое-то время превратив Лешего в «ухаря и хвастуна», как выразился Бортник. Но теперь сталкера «отпустило», и он снова стал собой. Разве что без поддержки главных имплантов не таким уверенным в своих силах.
Зато теперь Леший точно знал, чего ожидать от группы. Кто бы ни был истинным хозяином «бройлеров», денег на боевую и физическую подготовку бойцов он не пожалел. И не только на подготовку. Еще на промывку бойцам мозгов. «Бройлеры» слушались проводника беспрекословно, работали слаженно, на все опасности реагировали мгновенно и хладнокровно.
По сути, Лешему следовало ожидать подвоха только от Бортника, но сержант постепенно успокоился, и к тому моменту, когда группа вышла к Троекуровскому кладбищу, инструктор начал вести себя вполне прилично. Он больше не подначивал сталкера и даже старался помочь, усиленно изображая из себя скромного старшину, который занимается поддержанием боеспособности подразделения, а решение тактических задач оставляет на совести командира. То есть Лешего. Сталкера такой расклад вполне устраивал.
Правда, когда Леший начал забирать вправо с явным намерением пересечь МКАД и двинуться уже непосредственно в направлении Сколкова, инструктор все же придержал проводника за рукав и кивком указал на приближающийся с востока патруль военных. Леший без лишних раздумий и слов сдал назад и увел группу на территорию кладбища.
Сталкер знал почти наверняка, что военные не станут прочесывать эту местность. По странной прихоти Зоны, под кладбищами не залегало ни грамма энерговещества, то есть на их территориях не бывало энергополей. А значит, там не появлялись биомехи и скорги, даже транзитом, и не росли автоны. Поэтому военные всегда считали кладбища спокойной территорией и даже устраивали под ними свои базы. Когда-то база располагалась и под Троекуровским, но после событий прошлого лета ее переоборудовали под склады. Короче говоря, все внимание патруль сосредоточил на кольцевой и развязке со Сколковским шоссе.
Но мелькать в поле зрения чистильщиков ходокам все равно не следовало, поэтому группа в очередной раз устроила вынужденный привал между перекошенными оградками, крестами и могильными холмиками.
Леший отполз немного в сторону и подозвал сержанта.
— Ты так и будешь настаивать, что вы военные? — Леший указал на патруль. — Так чего ж вы своих испугались?
— Леший, не доставай, — Бортник поморщился. — У чистильщиков своя война, у нас своя, понял?
— Нет, не понял. Они могли бы нам помочь. Проводили бы через МКАД и дальше, хотя бы до Заречья. Усиленный патруль — это тебе не шесть ишаков и два погонщика.
— Что ты уперся, как этот самый ишак? Сказано тебе — секретная операция, полностью автономная работа, ценный груз. Что еще непонятно?
— Это и непонятно. Ценный груз надо тащить под усиленной охраной. Разве не логично?
— Не в нашем случае. Что бывает с усиленной охраной, ты видел. В Старой Зоне охрана была, вроде этого патруля, и где она теперь? Нет, Леший, только автономка, иначе нам удачи не видать. Командир был прав, кто-то нас предал, и теперь противник знает обо всех наших планах.
— Но тогда он встретит нас в Сколкове. А значит, серьезная ударная сила нам пригодится. Хотя бы отвлечет противника.
— С одной стороны, ты прав, но этот вариант годится, если мы придем по одной тропе, а чистильщики по другой. Вместе идти нельзя.
— Так давай договоримся с ними!
— Нет. И это крайняя вводная, Леший. Больше тему не поднимай, понял?
— Понял, — Леший хмыкнул. — Понял, что вы, граждане, никакие не военные, это раз. Что груз у вас коммерческий и стоит бешеных бабок, это два. И что до Сколкова мы не дойдем, это три. Все правильно?
— Все, да не все, — Бортник отполз на пару метров, замер, обернулся и добавил: — Ты не тем голову забиваешь. Лучше подумай, как нам до штаб-квартиры «РУСОФТ» добраться. Это почти в центре технопарка.
