Алексей Калугин - Хозяева резервации
– Ты думаешь, твой опыт плена окажет решающее значение в момент нашего побега? – с сомнением спросил Бодо.
– Я и после этого сотрудничал с Департаментом охраны порядка. Три раза проходил специальную подготовку в их лагерях. Так что у меня есть некоторый опыт. Возможно, это и сыграло решающую роль при отборе меня в состав экспедиции.
– У тебя какое-то особое задание?
– Нет, – покачал головой Суни. – Я должен выполнять обычную работу в рамках моей специальности. Но если ко мне обратится агент Департамента, который находится среди нас, я должен буду оказать ему посильную помощь.
– Среди нас агент Департамента? – удивленно переспросил Бодо и почему-то с подозрением покосился на Баева. – Кто он?
– Этого я не знаю, – ответил Суни. – В принципе я не имел права придавать огласке даже свою связь с Департаментом. Но в данном случае я считаю, что поступил правильно. Сейчас мы должны доверять друг другу.
– Конечно, – кивнул Бодо. – Что ж, под руководством профессионала я готов рискнуть. – Он снова посмотрел на неподвижно сидевшего в стороне от них Баева. – А с ним как быть? – тихо спросил он. – Мы же не можем оставить его здесь…
Баев поднял голову и посмотрел мутным взором на двух заговорщиков. Он не принимал участия в разговоре, но слышал каждое слово.
– Я никуда не пойду, – ровным, безразличным ко всему голосом произнес он. – То, что вы затеваете, – полнейшее безумие. Нам не позволят уйти. Я не хочу быть убитым при попытке к бегству.
– Мы сможем добраться до своих, – попытался переубедить его Суни.
– Я остаюсь здесь, – отчетливо и громко, настолько, что Бодо испугался, что голос может быть услышан в прихожей, где находилась охрана, произнес Баев. – Вы можете делать что хотите. Я не буду принимать в этом никакого участия.
– Черт… – прошипел сквозь зубы Бодо. – Ну надо же…
– Никуда он не денется, – уверенно заявил Суни. – Пойдет как миленький. Если он останется здесь один, то после нашего побега разъяренные бешеные разорвут его в клочья. Ты этого хочешь? – спросил он у Баева.
Суни намеренно говорил грубо и резко, надеясь таким образом пробить брешь в психологической стене, что возвел вокруг себя Баев. Уловка не сработала.
– Я скажу о том, что вы готовите побег, первому, кто войдет в эту комнату, – по-идиотски хохотнул Баев.
– Тогда я сам тебя придушу! – Суни рванулся в сторону Баева.
Его остановил, обхватив за плечи, Бодо.
– Ты что? – сдавленным, испуганным голосом просипел ему в ухо психолог.
– Да ему по башке нужно дать, чтобы в чувства привести! – Дернув плечами, Суни освободился от объятий Бодо. – Не собираюсь я его трогать, – уже спокойно произнес он.
– Но что-то делать надо. Не отменять же все только из-за того, что у одного из нас… – Бодо многозначительным жестом провел раскрытой ладонью над всклокоченными волосами.
– Ты психолог, – ответил Суни. – Тебе и флаг в руки. Прояви свои познания тайн человеческой души.
Бодо подсел к Баеву и осторожно положил ему на колено руку.
– Послушай, Олег, – мягким, доверительным тоном начал он. – Мы должны попытаться бежать. Это, возможно, наш единственный шанс обрести свободу. Оставаясь здесь, мы скорее всего просто дожидаемся верной смерти.
– Нас держат не для того, чтобы потом убить, – резонно возразил ему Баев. – А вот побег – это почти верная смерть. Я хочу жить. Пусть даже в этой грязной комнатенке, прикованный к трубе.
– У нас неплохие шансы на успех.
– Отстань от меня, – Баев брезгливым жестом скинул ладонь Бодо со своего колена и отвернулся в сторону. – Мне больше нечего сказать.
– Ты согласен всю жизнь сидеть на цепи? – хотя Баев и не смотрел на него, Бодо осуждающе покачал головой. – Это недостойно человека, Олег.
– Кончай читать проповеди, – махнул рукой Суни. – У меня есть идея поинтереснее.
Он лег на пол и вытянулся во весь рост, насколько позволяла короткая цепь застегнутых на ноге наручников. Кончиками пальцев он сумел дотянуться до кучи мусора в углу возле двери, куда приносившие им еду террористы, не утруждая себя лишней работой, сваливали пустые пищевые контейнеры, одноразовые пластиковые вилки и стаканы. Оттолкнув в сторону раскрытый контейнер, он зацепил пальцем вилку. Зажав вилку в ладони, Суни принялся старательно ворошить ею мусор. Наконец он нашел то, что ему было нужно. Проткнув вилкой обертку из плотной фольги, он подтянул к себе не начатую упаковку эфимера. Ее как-то раз кинул пленникам один из террористов, предложив пожевать, если вдруг на душе станет очень уж погано. Суни сразу же отправил упаковку пастилок с галлюциногеном в кучу мусора. Теперь он был рад тому, что никому из охранников не пришло в голову заставить бешеных убраться в комнате.
Распечатав упаковку, Суни вытряхнул на ладонь две пастилки. Спрятав остальные в карман, он пододвинулся к Бодо.
– Помоги мне, – сказал он психологу.
Тот еще не понял, что нужно делать, а Суни уже схватил Баева за плечи, повалил на пол.
Баев попытался вырваться, но сверху на него навалился Бодо и прижал его руки к полу.
– Черт бы вас побрал!.. – взвизгнул Баев. – Скоты!..
Быстрым движением Суни кинул ему в рот обе пастилки эфимера. Обхватив левой рукой подбородок Баева, Суни заставил его плотно стиснуть челюсти. Другой рукой он зажал ему рот, не позволяя ни крикнуть, ни выплюнуть пастилки.
Пытаясь освободить руки, которые коленями прижимал к полу Бодо, Баев одновременно интенсивно двигал языком, стараясь протолкнуть таблетки меж крепко стиснутых зубов. Слюна, наполнившая рот, быстро растворила оболочку пастилок. Растворяясь, эфимер начал всасываться слизистой оболочкой ротовой полости.
Спустя пару минут Суни почувствовал, что мышцы лежащего на полу человека ослабли. Тело его обмякло, суставы распрямились. Суни слегка ослабил руку, которой сжимал подбородок Баева. Освобожденная челюсть начала мерно двигаться, пережевывая латексную основу пастилок. Бодо приподнял веко на глазу Баева. На него смотрел огромный, расплывшийся на всю радужную оболочку зрачок. Углы губ Баева медленно поползли вверх, растягивая рот в довольную и при этом невероятно глупую улыбку.
Суни отодвинулся в сторону. Бодо отпустил руки Баева и слез с него. Баев поднялся, сел в угол и подтянул колени к груди. Челюсти его равномерно двигались, пережевывая пастилки. Время от времени, подобрав губы, он делал сосательное движение, вытягивая из мягкого латекса остатки эфимера.
– Порядок, – Суни тяжело вздохнул и провел тыльной стороной ладони по покрытому испариной лбу.
– Как ты себя чувствуешь, Олег? – наклонившись к Баеву, спросил Бодо.
– Великолепно, – мечтательно закатив глаза, ответил тот. – Лучше просто быть не может.
Он взглянул на Бодо и, наклонившись, прыснул в кулак. Подняв голову, он посмотрел на Суни и, не выдержав, рассмеялся в полный голос.
– Видели бы вы себя сейчас, ребята, – давясь смехом, с трудом выговорил он. – У вас лица невероятно глупые… Словно из теста вылеплены… Белые, оплывшие…
– Ну все, готов, – махнул рукой Суни. – Теперь нужно только следить за ним, чтобы вовремя дать новую пастилку.
– Ты думаешь, в таком состоянии он будет нам полезен? – с сомнением покачал головой Бодо.
– По крайней мере, мешать не будет. Эй, Олег! – Суни помахал рукой, чтобы привлечь к себе внимание Баева, который с таким интересом рассматривал покрытые копотью и грязными разводами стены комнаты, словно над ними работали признанные мастера абстрактной живописи. – Прогуляться хочешь? Ноги размять?
Баев быстро кивнул и, забыв о наручниках, попытался подняться на ноги. Короткая цепь натянулась, и он снова упал на пол. Положив схваченную наручниками ногу на колено другой, Баев подсунул палец под кольцо и несильно дернул его.
– Что за ерунда? – разочарованно протянул он, взглянув на Суни. – Мне мешает это кольцо.
– Потерпи немного, – усмехнулся Суни. – Скоро я тебя от него освобожу.
Отломав от пластиковой вилки зуб, Суни вставил его в замок наручников.
Глава 20
Вопросы без ответов
В комнате Медлева оставаться было небезопасно, поэтому Стинов воспользовался предложением Хука, который отвел его на квартиру к своей знакомой.
– Девчонка надежная, – говорил Хук, когда они шли по тускло освещенным ночным проходам сектора. – Я с ней знаком уже не первый год. Она знает, что я служу в «безопаске», поэтому никаких вопросов задавать не будет. Сама она работает официанткой в баре, так что ты целый день будешь дома один. Дверь никому не открывай. Если будут какие новости, я сам тебе сообщу. У меня есть свой ключ от ее квартиры, и соседи знают, что я частенько к ней захожу.
Когда они тихо вошли в комнату, было только пять часов утра и девушка еще спала.
Хук достал из холодильника пиво и тарелку с жареным мясом, и они со Стиновым молча, чтобы не разбудить раньше времени хозяйку, устроились за столом.
