Александр Мазин - Утро Судного Дня

…Шаман! Я увидел его прямо посреди превращения. Его ноги и нижняя часть туловища оставались человеческими — худые голенастые ноги и плоский черный живот переходили в мощную, поросшую глянцевой черной шерстью килеподобную грудную клетку зверя, в покатые плечи и черные когтистые лапы. В следующий миг оборотень упал на четвереньки, разинул черную пасть и заревел. От этого рева меня шатнуло назад, но я тут же опомнился. Потому что видел, как «потекли» очертания его человеческих ног, сокращаясь, утолщаясь, наливаясь мощью…

Наверное, всё это было иллюзией. Ни в кого он не превращался, черный шаман каннибалов, но в тот момент я не был способен объективно мыслить. Я понял, что чувствует шакал, увидев надвигающегося льва.

Я не был шакалом. Я был таким же зверем. Но молодым, неопытным, щенком в сравнении с этой матерой тварью-шаманом. Одно хорошо. Я не впал в ступор. Не принял униженную позу, не пытался молить о пощаде и пресмыкаться. Я просто бросился наутек. Настолько быстро, насколько был способен.

Я не оглядывался. Я и без того знал, что «зверь» меня преследует. Но — не настигает. И не нестигнет, потому что я — проворней. Я бежал по саванне, и все окрестное зверье, настоящее зверье, уступало мне дорогу. Может, не мне, а тому, кто длинными прыжками мчался за мной… Но так и не догнал. Кошка есть кошка. Она не приспособлена для долгого бега. Даже оборотень. Вот если бы мой преследователь был волком…

Он уже давно отстал, потерялся в темноте, а я все еще продолжал бежать. Пробежал, наверное, километров двадцать.

Не чувствуя ног, ничего не чувствуя, кроме повисшего за спиной ужаса.

Остановился только тогда, когда на моем пути встали несколько человеческих фигур с копьями на изготовку.

У меня не осталось сил ни чтобы драться, ни чтобы бежать.

Последняя мысль, вспыхнувшая в моем угасающем сознании: неужели я бежал по кругу?

Удара о землю я уже не почувствовал.

Глава тридцать вторая

Среди своих

Они два дня несли меня на руках. Архо сказал: все это время я был в беспамятстве. Первые сутки лежал без движения. Вторые — бормотал и дергался: кошмарные видения одолевали меня. То есть я помнил, что это были кошмары, но содержания их в памяти не осталось. Не скажу, чтобы это меня особенно огорчило.

Очнулся я очень вовремя. Враг опять настигал. Третий переход стал бы роковым.

— Почему вы меня не оставили? — спросил я.

Архо не понял.

Бросить меня, чтобы спасти собственные жизни? Для него такого варианта просто не существовало. И нормальная арифметика моего времени: пожертвовать одним, чтобы спасти десятерых, — для Архо была абсурдом. Они не умели жертвовать своими. Для Архо и его соплеменников это было так же неприемлемо, как съесть своего родственника, чтобы утолить голод. Их самооверженность восхищала. Но я понимал, что с такой идеологией у них нет ни одного шанса выжить в мире, который обрушился на них.

Хотя кое-что они все-таки сделали. В отряде, который меня подобрал, не было ни детей, ни стариков. Не было женщин и подростков. Только мужчины. Двенадцать охотников. Шестерых я знал. Остальные были вабу.

Мне рассказали, что предводительствуемый шаманом отряд был не единственным, вторгшимся на их территорию. Похоже, весь «внешний мир» обрушился на маленький «Эдем». На семь селений Реки (что их было семь, я узнал только сейчас) беда обрушилась одновременно. Спастись удалось немногим. Те, кто пытался драться, погибли: нападавших было значительно больше. И они умели убивать не только дичь. Но у тех, кто бежал, тоже не было ни единого шанса. Они это понимали. Их настигли бы значительно раньше, если бы не мои диверсионные операции в тылу врага.

Мои усилия не пропали зря. Беглецы не просто выиграли время, но и сумели скрыть тот факт, что большая часть племени ушла на восток, прочь от речного берега. Как им удалось запутать черных следопытов, я так и не понял. Но узнал, что Батани и Хаала остались на скале именно для этого. А тут еще я подыграл. В общем, получилось. Теперь в отступающем отряде остались только проворные и сильные охотники. Остальные ушли от беды. И с ними моя Даша. Мне бы радоваться… Но радости не было. Мучило нехорошее предчувствие. Глупость, но я предпочел бы, чтобы она была сейчас рядом со мной, а не где-то в необъятных просторах африканской лесостепи.

Людоеды шли за нами по пятам.

Утром у меня была прекрасная возможность полюбоваться всей шайкой с расстояния примерно семи километров. Час не очень быстрого бега — и нас настигнут. Нет, теперь уже не настигнут. Моим друзьям больше нет необходимости тащить меня на себе. А значит, мы оторвемся. Эх, будь у нас хотя бы пяток арбалетов, я бы им устроил!

К вечеру, когда наши враги встали лагерем и разожгли костры, расстояние между нами и ими увеличилось вдвое. Правда, моим друзьям это далось нелегко. Умотались изрядно. А вот я чувствовал себя на удивление прилично. Для человека, отмахавшего полсотни километров по пересеченной местности. То ли второе дыхание открылось, то ли мой организм отдохнул, пока меня в беспамятстве тащили на волокуше.

Тем не менее Мавас (старший брат Архо был у беглецов чем-то вроде военного вождя) ставить меня в дозор отказался. Возможно, просто не доверял моему чутью.

Ну и ладно. Настоящий воин никогда не пренебрегает двумя вещами: возможностью поесть и возможностью поспать.

Мне снился сон. Серебряная саванна. Серебряные акации. Седые, плоские, как бумага, грифы на кривых серебряных сучьях. И цепочка людей, гуськом бредущая по саванне. Люди были белые и черные, ненастоящие, похожие на шахматные фигурки. Одна из белых фигурок отделилась и побрела в сторону акаций. Остальные белые фигурки сразу застыли, а черные, наоборот, засуетились, задергались. В тоненьких ручках-отростках появились черные палочки. Отделившаяся фигурка споткнулась, замахала ручонками… Черные палочки полетели к ней. Вся картинка напоминала видео, синтезированное ребенком, неуклюжее, схематичное… Но в чем-то очень живое, оригинальное… Фигурка падала, палочки летели… Возникало ощущение, что картинка повторяется снова и снова. Я почувствовал страх… И проснулся.

Проснулся словно от толчка.

Ночь. Звезд почти нет. Небо затянуто тучами. Но дождем не пахнет. Вокруг спят охотники. Прислонившись к дереву, дремлет караульщик. Когда я встал, он встрепенулся, но увидел, что — свой, и снова уронил голову на грудь. Ночь. До рассвета предположительно еще часа три. Надо спать дальше.

Но сон пропал. Сердце билось в ритме бега, адреналин бурлил в крови. Бежать! Надо бежать!

«Стоп! — сказал я себе. — Спокойно. Близкой опасности нет. Или — есть? Что за чертовщина меня разбудила? Сон? Только сон — и ничего больше?»

Я потянул носом воздух, прислушался… Ничего подозрительного. И это не страх. Что-то другое. Что-то толкало изнутри, подталкивало… бежать? Бежать — куда? Очень странное состояние. Словно я проснулся не до конца. Полуявь-полусон. И бурлящее внутри тревожное беспокойство.

Что в таких ситуациях рекомендуют мастера? Вариантов два. Первый: ждать и не суетиться. Второй: позволить импульсу превратиться в действие. Мне, естественно, ближе второе. Я «отпустил вожжи», и ноги тут же понесли меня по ночной саванне. Довольно быстро понесли. Легко и свободно. Знакомое чувство… Ага, вспомнил! Примерно так же я ощущал себя, когда бежал вслед за Архо-Проводником во время «посвящения». Только тогда в моей руке не было копья. А состояние потрясающее. Не взлететь бы.

Но я не взлетал. И все было очень реально. Шарахнулась из-под ног какая-то мелочь. Сверкнул глазами шакал. И пропал, убравшись с дороги человека…

Вдруг я услышал впереди рычание и короткий визгливый смешок гиены.

Но набросилась на меня другая тварь. Метнулась из темноты с визгом — только зубы сверкнули. И получила копьем прямо в глаз. Вот тут уж она завизжала по-настоящему!

Подоспела вторая зверюга. Увернувшись от сокрушительных челюстей, я ухватил тварь за ногу и отшвырнул. Недалеко. Тяжеленная, дрянь. Пуда на четыре. Гиена подскочила, сунулась еще раз. Я принял ее на копье, вскользь, правда, но твари хватило. Отскочила. И тут между туч проглянула луна. Очень кстати… Но драться было уже не с кем. Гиены смылись. Были — и нету. Зато я увидел человека. Прижавшись спиной к толстенному стволу баобаба, человек выставил вперед палку (не копье, не дротик, а именно палку) и…

— Даша! — Я подхватил девушку, и она тут же обвисла у меня на руках.

Выглядела она ужасно. Вся в крови, щеки запали, чудесные волосы превратились в грязную спутанную паклю.

— Ар Т’ом! Я тебя нашла, нашла… — По ее лицу текли слезы. — Они… Это не люди, они — хуже гиен, хуже полуденных духов… Они… Всех…