Михаил Михеев - Наследница

Ладно, к делу. Девушка, которая передаст тебе это письмо, моя дочь. Моя – и человеческой женщины. Ты знаешь, как у нас относятся к полукровкам, и знаешь, что они не наследуют всех достоинств нашего племени. Очень жаль, кстати, поскольку в грядущей клановой войне пощады не будет никому. Ты прекрасно знаешь, даже нам, высшим, очень сложно уцелеть в этих битвах, а уж полукровка и вовсе обречена.

К сожалению, у меня нет друзей, поэтому я вынужден обратиться к врагу. Врагу честному и наверняка помнящему, кому он обязан жизнью. За тобой долг, Торн, и я прошу в качестве оплаты помочь моей дочери. Не защищать ее, это самоубийство, но хотя бы спрятать на некоторое время, пока все не утихнет. Вот, в принципе, и все. Прощай.

Подписи не было, равно как и печати, да и не требовались они. Отшельник слишком хорошо знал единственного, кто мог это написать. И, надо сказать, особого траура по его смерти объявлять не собирался. Впрочем, и радости от нее не испытывал – это и впрямь был честный и сильный враг, другие такого всю жизнь ищут. И долг, про который он писал, тоже никуда не делся.

Торн медленно встал, обошел стол и бесцеремонно приподнял двумя пальцами губу девушки. Так смотрят зубы у лошадей те, кто считает себя знатоком. Именно считает, настоящим знатокам на чужие зубы смотреть не требуется, они больше о безопасности собственных заботятся, а возраст лошади и без того видят сразу.

Гостья дернулась, вряд ли ей было приятно, но смолчала. Умненькая девочка. Что же, Торн увидел то, что ожидал. Клычки. Заметно длиннее человеческих, но короче, чем у отца, если не присматриваться – не заметишь. Похоже, она и есть. Отшельник вздохнул:

– Ну что же, наследница вампира, рассказывай, как ты меня нашла? Я-то надеялся, что в этой глуши мне удастся скрыться от чужого внимания.

– А вот так, – девушка сунула руку за отворот халата. Зрелище получилось… Да уж, измученному воздержанием (ну, это окружающие так думают) отшельнику полагалось бы слюнки пустить от вожделения. Очень выверенное движение, и халат подраскрылся ровно настолько, чтобы ничего не показать, но в определенном направлении мысли собеседника повернуть. Ох уж эти женские уловки. Как же, проходили. Много лет назад, и с куда более опытными кумушками. На Торна подобное не действовало уже давненько. Так что не повелся бы, даже забудь вдруг, что напротив сидит хищник, опасный даже для него. Одно хорошо – крови ей не нужно.

На шее девушки, на тонком, но прочном шнурке из непонятного материала висел амулет. Тоненькая деревянная пластинка. Торн втянул носом воздух. Сосна. Хорошо высушенная, отполированная, покрытая лаком, но все равно, запах не отобьешь. Странно, такое дерево для амулета вроде бы не слишком подходит – хрупкое оно. Вернее, магии-то плевать, на какое дерево садиться, но при такой толщине сосна может просто расколоться. А расколовшийся амулет – так, деревяшка никчемная.

– Что за игрушка? Я вроде бы от всего экранировался.

– Магия крови.

Угу, вот теперь и впрямь понятно. Берется капля крови, наносится на амулет. Дерево тут и впрямь лучше всего подходит, оно кровь впитывает, это с камня ее смыть легко. Потом накладывается поисковое заклинание – и вуаля! Откуда только кровь взяли, интересно… Впрочем, для вампира незаметно добыть чуть-чуть крови не так и сложно. И экранироваться от этой магии надо иначе, а он, Торн, даже не подумал о такой возможности.

– Ясно, – Торну вдруг жутко захотелось спать. – Значит, война, и твой отец решил спрятать дочь куда подальше. Весьма разумно с его стороны. Детали расскажешь потом, время еще будет. Выгонять тебя не стану, все же я должен твоему папаше самую малость – жизнь. Так что поживешь у меня, – а потом резко, глядя в глаза девушке, спросил: – То, что написано в письме, правда?

Мага обмануть, конечно, можно, но сложно. Особенно если задействовать вместо одного классического, всеобъемлющего и громоздкого, несколько простеньких заклинаний разной структуры. Это тяжелее, зато надежнее, именно так учила Торна мать. Собственно, она такую методику и разработала – в свое время едва не погибла из-за того, что враг обошел классическое заклинание, вот и научилась подстраховываться на все случаи жизни.

Девушка моргнула от неожиданности, потом кивнула и пробормотала под нос, что да, правда. Получилось зло – все же Торн ухитрился ее ошарашить, и сейчас это вкупе с раздражением после путешествия под дождем по грязной лесной дороге, да еще и ночью, вылилось в обиду. Однако мага чувства гостьи не интересовали, главное – она не врала, и Торн успокоился.

– Тогда спать, – он с трудом сдержал зевоту. – Вон там есть комната для гостей, в ней все, что нужно. Захочешь есть – сама возьмешь на кухне, что увидишь. И да… – уже на лестнице Торн остановился, поглядел на все еще сидящую за столом девушку. – Тебя как зовут-то?

– Меня не зовут, я сама прихожу, – девушка с вызовом посмотрела ему в глаза и упрямо выпятила подбородок.

– Хорошо, мадемуазель Я Сама Прихожу, иди спать, утро вечера мудренее.

Утром Торн, несмотря на вчерашние возлияния и ночные бдения, чувствовал себя бодрым и на удивление хорошо отдохнувшим. Наверное, виной тому были полог тишины, который он все-таки решил поставить на случай появления новых гостей, и хороший защитный барьер на дверь и окна. Ну, это так, чтобы в комнату никто не вошел, все же гости – это хорошо, но доверять им можно далеко не всегда.

Внизу было темно и тихо. Очевидно, юная вампирша (или, точнее, дампирша, если придираться к словам) и впрямь умаялась, раз все еще не проснулась. А ведь снаружи был уже день, в этом можно было убедиться, попросту распахнув ставни. То, что вампиры ночные существа, не более чем суеверие – они одинаково хорошо чувствуют себя в любое время суток. Просто в обыденной жизни удобнее бодрствовать днем, а вот воевать как раз наоборот. В результате в любом городе можно найти пару-тройку вампиров, живущих жизнью обычных людей, и никто не подозревает, что они не те, за кого себя выдают. Единственный минус – кровь, в которой эти существа нуждаются, иначе нарушается их обмен веществ, но и тут все решаемо. В конце концов, кровь животных ничем не отличается в плане усвояемости от человеческой, надо ее совсем немного, пару ложек в неделю, а острый приступ голода всегда можно задавить банальным плохо прожаренным бифштексом. Так что любовь вампиров к питию из горла, причем человеческого, не то чтобы байки, а, скорее, описание моральных уродов, таким образом демонстрирующих свое превосходство над людьми и самоутверждающихся. Кстати, эти умники обычно плохо кончают – вампир, конечно, быстр и силен, но толпа крестьян с тяжелыми осиновыми кольями в два счета сначала переломает ему все кости, а потом сожжет бездыханное (а если очень не повезет, то еще дышащее) тело на костре из все тех же многострадальных кольев. Тоже, надо признать, суеверие. Никакими особыми преимуществами в плане убиения кровососов осина перед другими материалами не обладает, однако же – традиция.