Агент Терранской Империи - Андерсон Пол Уильям
Неужели Долгая Ночь действительно уже на пороге?
3
Шотла оказалась во многом похожей на Терру — только чуть больше, чуть дальше от своего солнца, и три маленькие луны были расположены к ней ближе, что вызывало сильные морские приливы. Фландри представилась возможность детально рассмотреть планету в телескоп — увеличительных экранов на корабле не было, — и он с тщательно скрываемым энтузиазмом ею воспользовался, пристально вглядываясь в очертания континентов на гигантском, величественно вращающемся среди звезд диске.
Планета была еще сравнительно мало заселена, большую ее часть занимали девственные леса и равнины, и лишь изредка мелькали городки и деревни, лепившиеся у высоких стен феодальных замков. Большая часть промышленных предприятий находилась на других планетах, однако все крупнейшие военные базы размещались на самой Шотле и ее спутниках. Фландри прикинул, что численность всех шотланов едва ли достигает миллиарда, даже если учесть всех тех, кто занят управлением звездными колониями. Впрочем, это не уменьшает исходящую от них угрозу. Массы слабоумных кретинов не только не дают никаких преимуществ Империи, но скорее от них можно ждать всяческих неприятностей.
Корабли Сердика перестроились, каждый из капитанов направился в свое владение. Флагман же приземлился на большом поле близ столицы, Ютагара. После помпезной, как обычно, церемонии встречи принц послал за Фландри.
— Как ты теперь к нам относишься? — спросил он.
— Ваш народ мне очень импонирует, сэр, — сказал терранин, — не зря вы говорили мне о сильных и честных людях.
— Значит, ты решил активно помогать нам? — холодно поинтересовался принц.
— Мне, вообще-то, не приходится выбирать, сэр, — пожал плечами Фландри. — Я в любом случае останусь пленником, если только не сумею завоевать доверие. А единственный путь добиться этого — добровольное сотрудничество.
— А как же твой собственный народ?
— Человек прежде всего хочет жить, сэр. Неспокойное сейчас время.
Сердик с презрением скривил рот.
— Я почему-то был о тебе лучшего мнения, — произнес он, — но, в конце концов, чего можно ждать от представителя человеческой расы? Все вы готовы на любое предательство ради собственной выгоды.
— Разве не этого вы от меня хотели, сэр? — с неподдельным удивлением спросил Фландри.
— Да-да, все правильно. Идем со мной. Но держись на расстоянии — меня от тебя слегка тошнит.
Они поднялись к огромному серому замку, вознесшему свои витые остроконечные башни над городом, и вскоре Фландри была предоставлена аудиенция у самого короля Шотлании.
В огромном слабо освещенном зале, увешанном знаменами и древними щитами, было довольно прохладно, несмотря на несколько пылавших костров. Пенда сидел в конце помещения, кутаясь в шубу и поеживаясь на непомерно большом троне с резными драконами. Он походил на своего старшего сына — та же суровость, те же белесоватые глаза, лишенные, правда, его цепкой проницательности. «Крепкий мужик, — подумал Фландри, — сильный, безжалостный, но вряд ли большого ума».
Сердик сел справа от отца. Королева стояла слева, поеживаясь в сырой прохладе зала, а по обеим стенам выстроились гвардейцы. Отблески огня играли на их латах, шлемах м алебардах; они казались ожившей легендой, но, впрочем, Фландри тут же отметил, что у каждого на поясе был бластер.
Присутствовали также увенчанные сединами генералы и советники, аристократы, явившиеся с визитом, а также несколько младших сыновей Пенды. Некоторые из посетителей были представителями других рас, и отношение к ним было несколько пренебрежительным. Во всяческих зеваках, бардах, танцорах и снующих туда-сюда рабах тоже недостатка не было. Если не принимать во внимание размеры — и исходящую отсюда угрозу, — это был типичный двор повелителя варваров.
Фландри преклонил колено как полагается, но тут же выпрямился и посмотрел в глаза королю. Его положение было не очень определенным; официально он пленный раб Сердика, а реально — кто? И кем ему суждено стать со временем?
Пенда задал несколько самых тривиальных вопросов, а затем медленно произнес:
— Ты должен будешь побеседовать с присутствующим здесь генералом Нартеофом, главой нашей разведки, и рассказать ему все, что знаешь. Можешь также вносить предложения, если захочешь, но помни, что тайные намерения будут непременно раскрыты и повлекут за собой суровое наказание.
— Я буду честен, ваше величество.
— Разве есть честные терране? — бросил Сердик.
— А вот хотя бы я, — не смущаясь ответил Фландри. — Пока мне платят, я служу верой и правдой. Так как я уже не нахожусь на содержании у Империи, то ничего не поделаешь — приходится искать нового хозяина.
— Я не уверен, что от тебя будет большая польза, — сказал Пенда.
— Мне кажется, что будет, ваше величество, — смело возразил Фландри. — Причем даже в мелочах. Вот в этом восхитительно украшенном зале, например, так холодно, что руки немеют и приходится надевать шубу. Я же запросто мог бы показать вашим техникам, как установить отопительную систему, от которой здесь будет тепло как летом.
Пенда вскинул густые брови. Сердик откровенно усмехнулся:
— Типичные терранские фокусы. Неужели мы, отважные охотники за воргарами, станем нежиться в роскоши как мягкотелые жители Империи?
Фландри украдкой посмотрел на присутствующих и отметил на многих лицах разочарование. Улыбнувшись про себя, он решил, что суровые идеалы принца были не очень-то популярны в среде этой варварской аристократии. Если бы они только осмелились…
Осмелилась вставить слово королева, хотя и не очень уверенно:
— Ваше величество, что плохого в том, что будет тепло? Я, например, в последнее время постоянно мерзну.
Фландри взглянул на нее повнимательнее. Ему уже было кое-что известно о королеве Гунли. Молодая третья жена Пенды была родом из Южной Шотлы, из-за Ютагара; ее соплеменники были несколько более цивилизованны, чем господствующие фритийцы. Она была необычайно хороша собой, с темными густыми волосами и огромными глазами цвета фиалок на нежном лице. Все фигуре чувствовалась подавленная жизнерадостность; интересно, проклинала ли она судьбу за свою благородную кровь и, вследствие этого, за неизбежный брак по расчету?
Их глаза на какое-то мгновение встретились.
— Не вмешивайся, — сказал Сердик. Гунли легким движением коснулась ладони Пенды. Король вспыхнул.
— Не смей так говорить со своей королевой, Сердик, — сказал он. — На самом деле этот имперский фокус просто другой, лучший тип костра, который никто не называет роскошью. Мы разрешаем терранину сделать его.
Фландри поклонился с едва сдерживаемой иронией. Бросив исподлобья взгляд на королеву, он поймал озорную искорку в ее глазах. Она все поняла.
Нартеоф старательно строил из себя хвастливого рыцаря, но в его суровых маленьких глазах, поблескивавших на обросшем лице, скрывался проницательный ум. Откинувшись назад и заложив руки за голову, он вопросительно посмотрел на Фландри:
— Если ты говоришь правду…
— Это чистая правда, — сказал терранин.
— Вполне возможно. Твои сообщения пока что подтверждаются тем, что нам уже известно, и проверить остальное тоже не составит большого труда. Если ты не врешь, то структура управления Империей фантастически совершенна, — он улыбнулся, — чего и следовало ожидать, благодаря этому она покорила звезды в стародавние времена. Но от структуры зависит не больше, чем от людей, которые в ней задействованы, а всем известно, какими малодушными и трусливыми стали нынче граждане Империи.
Фландри промолчал, но про себя вспомнил благородное поведение сирианских отрядов на Гарраполи и несгибаемое мужество Валацийского Легиона, и… да что толку продолжать? Надменный шотлан, похоже, просто не в состоянии понять, что государство, деградировавшее настолько, насколько они себе это воображали, не просуществовало бы достаточно долго, чтобы быть их врагом.
