Контракт - Галина Ландсберг
Напоследок девушка ещё раз проверила наверняка ли цель мертва, и для точного результата всё же провела по шее того острым блестящим ножом: уж для каких извращений тот содержался в комнате, Гелла не знала, но артерии перерезал отменно.
Документы в футляре вместе со скрипкой, вытертый о покрывало нож девушка тоже решила прихватить с собой, и покинула комнату через одно из окон – ближайшее к пожарной лестнице. Путь через парадный вход ей теперь заказан, как и в принципе появление в баре, после убийства клиента. Но это ничего и наёмница была только рада окончательно разорвать связи с этим местом.
Она и не знала, сколько проработала бы тут ещё времени, если бы не попалась со своими фокусами некоторое время назад.
Ограбить наёмника – это надо постараться, хотя дело, в принципе, не самое разумное. Но кто в этом баре видит род деятельности того или иного человека? Вот и Гелла не разобрала: с виду обычный, стандартный клиент, внимания на неё не обращал совершенно никакого, просто сидел и слушал игру, ковыряясь в какой-то книге, но на лбу у него словно светилась надпись: «Денежный мешок». Светилась, звала, равно как и её пустые карманы, прося их наполнить перед очередным отпуском в Зону. Ну и как не подчиниться? Девушка смогла-таки обратить на себя внимание, смогла даже подчинить себе сознание человека, но тот вырвался в последний момент, чем удивил ту. Гелла уже проматывала в голове кадры своей жизни, ожидая наказания после разоблачения, но человек оказался умнее некоторых других, смог рассмотреть тайный талант скрипачки и забрал с собой. Девушка никогда не питала призрачных представлений о причинах, почему наёмник поступил именно так: прекрасно знала, в чем дело и за поступок была благодарна.
Оказавшись на улице, Гелла старалась выглядеть как ни в чем не бывало. Однако двигалась в тени, стараясь казаться её частью, чтобы не вызывать лишних вопросов, а они появятся хочешь ты того или нет: в этих местах дамы в платьях редко гуляют по ночным улицам. Раздавшийся за её спиной свист ударил по слуху и мало ли кому там могли свистеть, но мужчина позади отметил, что ей. Девушка пустилась бегом, как только завернула за ближайший дом, виляя через дворы, и скрылась в чаще лесополосы возле периметра.
Шаги в траве послышались не сразу. Торопливые, едва слышимые, они приближались по направлению к ней, что заставляло сердце Геллы биться ещё быстрее, но позвавший её знакомый голос успокоил его.
- Я здесь. – Задерживаться в укрытии смысла не было, и девушка выдвинулась навстречу мужчине, доставая из футляра документы.
Ферганец был разводящим её бригады и прямым начальником по совместительству. Ему принадлежал и голос, и шаги, и идея как провернуть заказ и уйти максимально без проблем. Мужчина забрал документы и пролистывал их, пока Гелла переодевалась в служебную форму – где Ферганец достал платье, девушка не знала, но в очередной раз поражалась безграничности возможностей разводящего с Затона. Лет пятидесяти, невысокий, с темно-пшеничными волосами, он располагал к себе, но отнюдь не внешностью, а харизмой: мужчине хотелось подчиняться, хотелось верить, хотя последнего делать нельзя ни при каких условиях. Наёмники не то, что друг другу не доверяют – они иногда и свои мысли ставят под сомнение.
- А кто заказчик? – К моменту, когда Гелла собралась, Ферганец и сам сменил ЧОПовскую форму на синюю наёмническую, с эмблемой орла на плече. Документы он уже упрятал среди своих вещей и сейчас с интересом наблюдал за девушкой. Гелла на его вопрос лишь пожала плечами:
- Не было указано.
Разводящий кивнул, мол «Ну и ладно», но в мышино-серых глазах читалось легкое беспокойство. Хотя девушка и владела привилегией расспрашивать Ферганца, она оставила эту процедуру на потом, для более подходящей обстановки.
Бонсай
Если спросить Бонсая о том, знает ли он, что такое несправедливость, ответ был бы «Да». Что он подразумевал под несправедливостью? Командировку на Кордон, пустяковые задания и то, что должен подчиняться кому-то ещё из разводящих, сам таковым являясь.
«Я могу больше» - твердил мужчина себе вечерами, просиживая время в тоннеле, что некогда вел в Темную долину, но обвалился с одной стороны и теперь являлся базой его небольшой бригады – самой молодой среди остальных. Своё отправление сюда Бонсай не считал важным заданием, скорее какой-то попыткой унижения, мол «Да, ты энтузиаст, но все твои хотелки нам не нужны». Он считал, что находится на самых дальних окраинах настоящей жизни, что кипела чуть дальше Свалки.
Согласно заданию, его ссылка окончится, как только Кордон будет более-менее под контролем «Наёмников». Временами цель казалась ему не такой уж и унизительной, а наоборот – стратегически важной, но в остальное время наемником овладевало уныние. Сколько раз они забирали и Деревню новичков, и Элеватор – столько раз их и выбивали обратно. «Быстрее надо подкрепление высылать, а не тупить» - каждый раз рычал мужчина. Если так это важно, то можно отложить выполнение контрактов и удерживать захваченное, но нет.
Бонсай был уверен, что подчиняйся он напрямую главе Синдиката, а не разожравшемусю алкашу Вермуту, то и дела шли бы лучше. Напряжение, витавшее в воздухе между мужчинами чувствовалось всем: такое бывает, когда люди друг другу ни с того ни с сего неприятны. На этой почве, Бонсаю казалось, что разводящий из Мертвого города его терпеть не может из-за народности – ведь родился он в далеком Китае и явно выделялся среди людей славянской наружности. Узкие глаза, невысокий рост, широкий нос и припухлые губы – кто-то умудрялся назвать его и корейцем, и бурятом, и казахом, как в плане этноса, так и в плане прозвища. Но своё нынешнее имя мужчина получил именно от Вермута и плевать, что искусство-то японское…
Минусы, минусы, минусы. Да, у него своя бригада благодаря командировке, но какая! Одна молодежь да отребье, всученные ему словно очередной акт издевки. Иногда Бонсай говорил себе: «Эй, парень, может всё не так уж плохо?», стараясь приобрести хоть каплю оптимизма, но тут же обязательно происходило что-то, что топтало его светлые мысли.
Мужчина снова поедал себя изнутри обидой к окружающим, отправившим его сюда, пока один из бойцов
