Большой проигрыш - Алексис Опсокополос

— Для меня это большая честь, Ваше Величество! — ответил я.

— Думаю, лишним будет говорить, что это всё должно остаться между нами. К сожалению, в интересах империи мне пришлось сохранить предателю титул и доброе имя.

— Я всё понимаю, Ваше Величество, и никогда никому не расскажу о том, что произошло в Стамбуле.

Вильгельм едва заметно улыбнулся, кивнул и негромко произнёс:

— Я твой должник.

Прозвучало это как-то двусмысленно, словно не предвещало ничего хорошего. Впрочем, я мог ошибаться — возможно, великому магу и императору всего лишь было непривычно произносить такую фразу. И судя по спокойному бабушкиному лицу, так оно и было.

— Мне повезло, что предатель не успел ничего натворить, — сказал Вильгельм. — Мы успели его нейтрализовать на этапе подготовки.

— Подготовки чего? — поинтересовалась бабушка.

— Дворцового переворота, — ответил император.

— Но это же безумие! — воскликнула бабушка. — Я ещё могла бы понять, если бы он помогал врагу в подготовке войны против Империи и в случае этой войны ударил в спину, но переворот… У меня даже слов нет. На что он надеялся?

— Соглашусь с тобой, Кэтхен — безумие. Но Людвиг был не очень умным. Отважным, исполнительным, до определённого момента верным, но не умным. Потому и добился таких высот — очень умные мне под боком не нужны. Они опасны. Но Людвиг оказался совсем неумным, судя по его последним действиям.

— Но как такой неумный пришёл к идее дворцового переворота? — спросила бабушка. — Полагаю, не сам?

Вильгельм тяжело вздохнул и сказал:

— Мне надо было насторожиться ещё как только Карингтона направили к нам послом. Но я думал, что Гарри тоже немного поумнее. Впрочем, после последних событий, в которых вы принимали непосредственное участие…

Император замолчал и снова вздохнул. Потом он встал из-за стола, налил сам себе в чашку чай, сделал несколько глотков и, грустно улыбнувшись, сказал:

— Знаешь, Кэтхен, мне иногда хочется взять и самому приготовить себе ужин. Ты помнишь, какие стейки я жарил?

— Такое не забывается, — ответила бабушка, улыбнувшись. — Это были лучшие стейки, что я когда-либо ела. Я до сих пор помню их вкус. И ещё помню, как ты мечтал стать поваром и открыть свой ресторан.

— Мечтал. Но вместо ресторана получил вот это всё.

— Ну ты не прибедняйся, Вилли. Император не самая плохая замена повару.

— Не спорю, — согласился Вильгельм. — Но иногда так хочется постоять на кухне и приготовить себе стейк. И съесть его прямо у гриля. Запивая каким-нибудь дешёвым вином. И желательно, в хорошей компании. Но императору нельзя заходить на кухню и тем более самому готовить. Не так поймут.

— Ну я вижу тут только один выход, — сказала бабушка. — Приходи ко мне в гости. Я для тебя освобожу всю кухню. И дешёвое вино специально куплю, и мясо подготовлю, и стейк твой потом съем. И похвалю, даже если ты его пересушишь.

Бабушка рассмеялась, Вильгельм не удержался и тоже улыбнулся. После чего сказал:

— Если это приглашение, то я его обдумаю. Но чуть позже. А пока надо решить ещё кое-какие проблемы. Собственно, чтобы о них рассказать, я вас и позвал.

Это был неожиданный переход, но я уже понял, что Вильгельм Пятый имеет такую особенность — резко переходить от важного разговора к беседе ни о чём, а потом так же резко — обратно.

— У тебя ещё какие-то проблемы возникли? — спросила бабушка.

— Нет, — ответил император. — У меня нет, а вот у вас скоро могут возникнуть.

— У нас с Романом?

— У России. А следовательно, и у вас.

— Мы внимательно тебя слушаем, Вилли, — сказала бабушка, сделав акцент на слове «мы», после чего я сделал максимально серьёзное лицо.

— В Европе скоро будет жарко, — произнёс император и сделал многозначительную паузу.

— Во всём мире скоро будет жарко, — заметила бабушка.

— Но в Европе совсем скоро. Через три недели с небольшим. Все знают о планах Хосе Второго сложить ритуальную пирамиду из миллиона черепов испанцев. Кто-то считает императора Ацтлана безумным фанатиком, кто-то просто смеётся над его мечтой, не принимая её всерьёз, но вот испанцам всегда было не до смеха. И как оказалось, волновались они не зря — неделю назад Хосе Второй передал королю Испании ультиматум. Император Ацтлана требует, чтобы Испания предоставила ему миллион своих граждан для проведения ряда ритуальных жертвоприношений. После чего Хосе Второй намерен сложить из черепов несчастных ту самую пирамиду.

— Сильно, — сказала бабушка по-русски, и по её лицу было видно, что она впечатлена.

— Не то слово, — подтвердил Вильгельм тоже по-русски и почти без акцента.

Меня, как и бабушку, впечатлили грандиозные кровавые планы императора Ацтлана, но не меньше я удивился тому, что Вильгельм Пятый говорит по-русски. Тот тем временем продолжил рассказывать, перейдя на свой родной язык:

— Выданных ему испанцев Хосе Второй планирует переправить в Ацтлан, и жертвоприношения проводить там, и пирамиду строить там же. Но если же Испания не удовлетворит его требования, то Хосе разрушит Мадрид до основания и сложит пирамиду на месте испанской столицы, на руинах королевского дворца. В том, что у него это получится, мало кто сомневается. Очень уж силён Ацтлан, слишком много там боевых магов, изучающих запретные заклятия магии крови, да и сам Хосе Второй с зеркалом Монтесумы способен в одиночку разбить половину испанской армии.

— Да уж, незавидный выбор у испанцев, — произнесла бабушка.

— На самом деле, все понимают, что никакого выбора Хосе испанцам не отставил, — сказал Вильгельм.

«Прямо как ты полякам», — подумал я, но, разумеется, вслух ничего не сказал.

— Сложно даже представить, чтобы испанцы пошли на выполнение таких условий, — продолжил Вильгельм. — Миллион — это слишком много; добровольцев, готовых пожертвовать собой ради страны, в таком количестве не найти. Да и если бы нашлись такие, это бы ничего не изменило. Похоже, Хосе Второй собрался разрушить Мадрид до основания во что бы то ни стало. И вот в связи с этим король Испании обратился ко мне за помощью и защитой. Президент Каталонии, кстати, тоже — понимает, что в случае чего и им достанется.

— И ты будешь их защищать? — поинтересовалась бабушка.

— Нет, — ответил Вильгельм. — В мои планы входит включить Пиренеи в состав Империи, но что мешает мне это сделать после того, как Хосе разрушит Мадрид? Даже будет проще.

— Но сейчас они сами просятся, а потом придётся силой.

— Потом будут проситься ещё сильнее.

— Но придётся воевать с Ацтланом.

— Как раз таки потом не придётся, — возразил Вильгельм, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и, развернув его, продемонстрировал бабушке. — Это письмо мне доставил посол Ацтлана. В нём Хосе