Изумруд Люцифера - Анатолий Федорович Дроздов
– Ну вот, – весело сказал Кузьма, закрывая за собой дверь, – все и на месте. Это – Маргарита, а это – Ангел.
– Здравствуйте, леди, – сладко пропел Ангел и, шагнув навстречу, заключил ее руку в свои громадные ладони, – рад вас видеть.
– А уж как мы рады! – ответил за Риту Кузьма и по-хозяйски придвинул к столу два кожаных стула. – Присаживайтесь, Маргарита, разговор будет долгим.
Рита послушно села, а Кузьма, вопреки ее ожиданию, пристроился не рядом, а напротив, возле Ангела. Теперь их разделяла широкая черная столешница.
– Что будем пить? – вновь пропел Ангел, улыбаясь во всю ширь своего необъятного лица. – Кофе, чай, коньяк?
– Погоди! – одернул его Кузьма. – Маргарита впервые у нас и, наверное, думает, что два жулика сейчас будут забивать ей баки. Проведем сеанс.
«Чтоб вам! – ругнулась про себя Маргарита. – Они что, мысли читают?»
– Не вопрос! – пожал плечами Ангел. – С чего начнем?
– Как обычно – со здоровья.
– Пожалуйста, – повернулся к Рите Ангел, – покажите нам свои ручки. Вот так! – он вытянул свои ладонями вверх, будто собираясь играть с ней в ладушки.
Рита повиновалась. Мужчины с минуту внимательно разглядывали ее ладони.
– Смотри – стренч! – вдруг радостно выпалил Ангел, но Кузьма хмуро на него покосился:
– Успокойся! Давай по делу!
– Почка опущена, – продолжил Ангел.
– Левая, – уточнил Кузьма, – а также недолеченный цистит. Рано бросила пить антибиотики.
– Гастрит, – вклинился Ангел.
– Скорее всего, и дуоденит тоже. Алкоголь, табак, неправильное питание… Не исправится – через пару лет язва.
– Гонорея, – подсказал Ангел.
– Это давно, да и залечена нормально. Абортов не было, хотя половая жизнь беспорядочная. Перенесла воспаление придатков. Сейчас все в норме, но при сохранении ситуации лет через пять возможна фиброма матки. В целом все совместимо с жизнью и на долгие годы. Если, конечно, не усугублять.
– Согласен! – подтвердил Ангел.
Рите казалось, что в комнате стало нестерпимо душно. То, что говорили эти двое, причем говорили о ней, будто отсутствующей, было не просто правдой, а правдой в квадрате: никому, даже отцу, она никогда не рассказывала то, о чем они так равнодушно ей поведали.
– О сердечных делах скажи сам, – предложил Кузьма, откидываясь на спинку стула, – это твое.
– Да что тут говорить? – пожал плечами Ангел. – Все ясно. У вас, леди, одна проблема, – он вперился ей в лицо своими черными глазами, – мужики от вас сбегают. Причем, очень быстро.
Краска залила Рите лицо, потом отхлынула, она опустила взгляд и вымолвила жалко:
– И в самом деле. Уж я так стараюсь…
Она едва не всхлипнула, но вовремя взяла себя в руки и подняла глаза. Ангел смотрел на нее пристально, и этот взгляд был совсем не таким, как некоторое время назад у Кузьмы. Такой знакомый ей масленый взгляд…
– Мне пора, – Кузьма поднялся со стула, – кофе с коньяком и без меня попьете.
– Ну что ты! Побудь…
В голосе Ангела была слышна фальшь.
– Останьтесь! – попросила Рита неожиданно для себя самой. Ей стало не по себе от мысли остаться наедине с черноглазым Ангелом.
– Дела, – пожал плечами Кузьма и снял свою куртку с вешалки.
– Погодите!
Рита выскочила следом за ним в коридор. Кузьма нехотя остановился.
– Что такое «стренч»?
– Линия на руке. Плохая, но у вас ее нет.
– Честно?
– Чтоб мне сгореть!
Он засмеялся и шагнул прочь.
– Вы… Как же вы обратно? – выпалила она, не зная, чем еще можно его остановить.
– Да здесь на трамвае пятнадцать минут.
– А как же мы? Полчаса… На машине.
– Просто мне захотелось посидеть за рулем «альфы», – улыбнулся Кузьма, – никогда раньше не доводилось. Хорошая машина. Мотор, наверное, в два литра?
– Да, – растерянно подтвердила она.
– Вот я и говорю: хорошая.
– Постойте! – Рита схватила Кузьму за рукав, все еще надеясь его задержать. – Откуда такое имя – Ангел?
– Сначала это был псевдоним, а потом стало именем в паспорте. У нас никому ведь не возбраняется поменять имя, так? В Болгарии, к примеру, каждый третий – Ангел, а каждый второй – вообще Христос… Христо то есть. Он вам сам все расскажет – ему его имя нравится.
– А если не расскажет? – сделала она последнюю попытку.
– Тогда его – рашпилем!
Он заговорщицки подмигнул ей и, повернувшись, уверенно зашагал по коридору…
2
Статья называлась «Кто вы, Ангел смерти?». Подзаголовок выглядел не менее интригующе: «Психотронные игры наших спецслужб». Кузьма хмыкнул, взял карандаш и стал читать.
«Мало кому известно, что наши спецслужбы еще со времен СССР искали эффективные способы воздействия на широкие массы. По некоторым свидетельствам, еще в 20-е годы прошлого века при ВЧК под руководством знаменитого чекиста Глеба Бокия был создан Специальный отдел по изучению нетрадиционных методов управления человеком. Судя по результатам – полному отсутствию серьезного оппозиционного движения в голодающей стране («враги народа» появились позже и придуманы были чекистами), работа лаборатории была небезуспешной.
Исследования и их практическое воплощение продолжились и в последующие десятилетия. КГБ, пришедший на смену ВЧК и НКВД, не жалел сил и средств, и лучшие умы отечественной науки трудились на ниве оболванивания масс. Эффект был, но слишком прогнило все в стране большевиков, чтобы ситуацию можно было исправить одними психотронными играми. Союз развалился, и осколки наработок «конторы глубокого бурения» были приватизированы службами и службочками, выросшими на этих развалинах, как ядовитые грибы.
Сотрудники «Оппозиционной газеты» давно обратили внимание на странные публикации журналиста Кузьмы Телюка. Автор их постоянно встречался с каким-то таинственным человеком, прячущимся под псевдонимом «Ангел», и подробности своих бесед с ним аккуратно доносил до читателя. Этот Ангел, помимо описаний своих подвигов на ниве борьбы с нечистой силой, время от времени давал прогнозы развития политических событий в стране. Давать прогнозы у нас любят многие: от политиков до астрологов. Но прогнозы Ангела отличались от всех прочих – они сбывались с
