Отступник на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
— Где они?
— Мыслесвязи нет, Витя.
— Как нет? Он же внутрь телепортировался.
Голоса приглушены створками, но я всё слышу. Есть подозрение, что после инициации мой слух обострился.
Ждать нельзя.
Просачиваюсь на платформу и топаю к эскалатору. Веду себя естественно, словно я пассажир, спешащий по своим делам. Другие аристо провели по мне скучающими взглядами. Видимо, решили, что я прыгун.
Разговоры охранников доносятся обрывками.
— Тут нет… люков…
— Вентиляцию проверь…
— Да… не пролезть…
Эскалатор выносит меня к общей платформе. Чтобы пройти через турникет, надо вставить карту в прорезь. Несколько шагов — и меня затягивает в человеческий водоворот. Гул толпы, шум прибывающего поезда, фигуры людей, скользящих на эскалаторе вверх…
Здесь, насколько я помню, нехилая развязка.
Узел, в котором сходятся сразу три линии, да ещё приватные капсульные ветки.
В общем, легко затеряться, что я и делаю.
Толпа увлекает меня на платформу, заносит в вагон метро. Осторожно, двери закрываются. Мне показалось, или воздух породил у дальней колонны призрачную фигуру? Надеюсь, что показалось. Задолбали уже…
Поезд устремился во мрак, мне заложило уши.
Несколько минут перегона, и приятный женский голос объявляет следующую станцию — Охотный Ряд. Здесь, как я понял, названия линий и некоторые станции дублируют то, к чему я привык в своём мире. Дублируют, но не тотально. К примеру, Арбатская, Цветной бульвар и Трубная сохранились. А вот Красно-Пресненская, Маяковская и Проспект Мира канули в небытие. Вместо них на схеме красуются Баратынский Пассаж, Империал-Плаза и таинственный Генералитет.
Продолжаю изображать из себя унылого простолюдина.
Спешу на завод, никого не трогаю.
Эскалатор, кабина охранника, кассы с жетонами и километровые очереди к ним, подземный переход с вездесущими газетными киосками…
На меня пахнуло холодом.
Ледяным, мать его, холодом!
Поднявшись по ступенькам, я покинул каменный склеп и оказался в заметённой снегами Москве. Даже не верится, что выбрался.
Что там у нас с такси?
* * *
Проблемы обрушились на меня в ноябре, и с тех пор шли нескончаемым потоком. Говорят, что жизнь — это чередование белых и чёрных полос. У меня же — сплошная беспросветная жопа.
Начну с того, что Туровская духовная семинария возжелала собрать в одной точке всех резервистов. В извещении, которое было выслано инквизиторами на имя директора Андерсона, сообщалось, что мне надлежит явиться в Туров не позднее 4 января 1979 года и пробыть там весь остаток каникул, участвуя в «развёрнутом тестировании» потенциальных абитуриентов. Само собой, никто не возьмётся за моё обучение без аттестата. Сначала надо закончить школу, получив среднее образование, а уж затем поступить в распоряжение святых отцов. Опять же, если они заинтересуются моей скромной персоной.
Я подробно расспросил всех, кого только можно, об этих сборах. Ну, и немножко напряг Алису, которая потратила день на погружение в тему. Картина получалась следующая: если на зимних каникулах руководство семинарии решит, что я достоин там обучаться, мне несдобровать. Летом заберут на подготовительные курсы, следующей зимой — ещё на одни. После получения аттестата автоматом зачислят на первый курс. Опять же, после летнего сбора, на котором определятся с направлением моей будущей деятельности. И уже не отвертеться. Семинаристы превращаются в инквизиторов и работают на благо системы до глубокой старости.
Второй вариант. На сборах выясняется, что я не пригоден к духовной службе, и меня отпускают на все четыре стороны. Снимают с учёта и благополучно забывают о моём существовании. И я, разумеется, жажду именно такого сюжетного поворота. Значит, что?
Коси и забивай.
Надо убедить инквизиторов, что я ничтожество каких поискать. А для этого надо хотя бы примерно знать, чего они хотят. Ясен пень, в открытых источниках такой информации не будет. Спрашивать у Габова тоже не с руки — сложит два и два, вычислит Кромсателя и возьмёт за нежные яички.
Просить о помощи Джан?
Был ещё один человек, который потенциально мог рассказать интересные факты. Хасан, друг Маро. По совместительству — скупщик краденого оружия. Вспомнилась история про сына одного сержанта, с которым Хасан служил в армии. Не удивлюсь, если прокатчик знает больше, чем поведал в тот роковой день, когда до меня дотянулась цепкая клешня дознатчика Захарова.
Что касается второй проблемы, то я очень быстро понял, что при столкновении с Великими Домами весь мой прошлый жизненный опыт не работает. Я говорю сейчас не про навыки владения холодным и огнестрельным оружием. И даже не про умение начистить кому-нибудь морду голыми руками. О, нет. Я говорю о факторах, которые теперь надо учитывать при планировании. Все эти морфисты, лезущие к тебе в сон. Телепаты, считывающие вербальные потоки за сотни и тысячи километров. Ясновидцы, природу таланта которых я всё ещё до конца не понимаю. И артефакты, которыми может воспользоваться в бою даже простолюдин, не умеющий оперировать энергией ки. Это дерьмо вносит сумятицу и элемент непредсказуемости. А такое я не люблю.
Третья беда — Зимний бал.
Казалось бы, причём здесь я?
Случилось так, что Николай Трубецкой, лидер Дома Эфы, утвердил перечень из десяти приглашённых на это мероприятие гимназистов, среди которых был я. Подстава, иначе не скажешь. Хотел бы я знать, какая сволочь внесла мою фамилию в грёбаный список. Не удивлюсь, если директор Андерсон. А это говорит о том, что ко мне присматриваются, все действия взвешивают и оценивают с точки зрения потенциальной выгоды для клана. А меня, само собой, не спросили, нужен ли мне этот клан. То, что нужен… ну, никто в этом не сомневается. Массовая хотелка по умолчанию.
А теперь о приятном.
Первого декабря бухгалтеры Эфы начислили мне зарплату за ноябрь. Вы же помните, что я на окладе до 1981 года? В общем, Джан сгоняла в один из городских парков, забрала пластиковый конверт, прилепленный скотчем к нижней части скамейки и свалила оттуда на трамвае, попутно пересаживаясь на канатку, троллейбус и такси. Чтобы полностью исключить слежку, мы выждали пару дней и отправили Фёдора в Черноморский банк. Я навёл справки и выяснил, что это карманный банк Эфы, полностью контролируемый кланом. Делать нечего, Федя обналичил чек… в банкомате, который успел появиться и там.
Отмечу, что отделения Черноморского банка встречались во всех уголках Фазиса. Этих контор были десятки, но мы опять же перестраховались и выбрали тот, что поближе к горам. Соответственно, за мальчонкой пришлось присматривать, чтобы не ограбили. Вы себе представляете парнишку его возраста, запихивающего в рюкзак пачку крупнокалиберных купюр на глазах у какой-нибудь алкобиржи? Шансы вернуться домой на своих двоих стремятся к нулю. Так что я пас Фёдора до станции канатки. Пришлось двинуть в грызло парочке типов, но вряд ли этим кто-то будет заморачиваться на окраине Пригорья.
За прыгуна, которого я порешил в лифте, мне пообещали восемьдесят тысяч. При этом сумма может увеличиться после переброски образов, подтверждающих смерти бодигардов или кого-то из службы охраны «Разумовского». Я рассчитываю срубить с Эфы сотку, учитывая все сопутствующие сложности и длительную подготовку. Так случилось, что мне сходу выдали ориентировку на одну из самых сложных целей. А всё потому, что Ларин планировал окончательно перебраться в додзё, и нам пришлось действовать на опережение.
На протяжении последних недель Фёдор продолжал клепать оружие, но теперь уже более солидное. Мы сменили перекупа, что позволило увеличить доход от продажи клинков. Я не спрашивал своих друзей, что они делают с той кучей бабла, которая обрушилась в последнее время на наши головы. Федя не мог светиться в банках, а Джан не распространялась о своих планах. Не удивлюсь, если они просто складывают тугие пачки в сейфы, собранные Бродягой. Я же стараюсь всё лишнее инвестировать, чтобы деньги делали деньги. Благо у меня теперь имеется личный управляющий.
Подведём промежуточные итоги.
Из нищеты выбрались, проблемы с Чёрным Оком и недружелюбными синдикатами временно решены, с Барским заключено перемирие. Вот только нормальных каникул у меня не будет. Новогоднюю ночь я проведу во дворце князей Трубецких, а затем отправлюсь в славный город Туров, где базируется главная в РИ и наиболее многочисленная консистория. Чем больше думаю об этом, тем больше меня бесит ситуация.
* * *
В Москву мне пришлось мотаться на домоморфе, причём трижды. Во время своего первого визита я присматривался, изучал местность, проверял данные, полученные от Габова. Затем прокладывал
