Чёрные лошадки (СИ) - Хеллфайр Файр
— Да ну? — кобылица почувствовала, что вечер от такой темы может пойти не по плану, но не спросить не мола. — Что же там такого неудачного?
— Лисы-чернобурки на самом низу социальной лестницы. Выше те, кому повезло родиться с пятнами, потом рыжие, а на самом верху стоят белые, — Аргус щедро плеснул из бутылки, выпил залпом. — В соответствии с окрасом шерсти ты можешь выбрать только определённый перечень профессий. Я вот не мог подняться дальше слесаря, а о пилотировании и мечтать не смел. Отцу повезло больше, у него было белое пятно на груди, но так как он женился на моей матери, то… Не очень хорошо мы жили, прямо скажу. Тогда-то я и погрузился в ту самую древнюю профессию. Кстати говоря, я не видел в ней ничего хорошего, но нужно было как-то выживать.
— Но потом тебе удалось улететь с планеты. Ты рассказывал, что отец заработал на билет.
— Да, на билет. Но попасть на корабль я смог только благодаря охраннику, который лично выкрасил мне грудь белой краской, а затем провёл мимо выключенного генетического детектора. Но на близлежащих мирах устроиться оказалось не легче. К тому же, мне тогда было всего двенадцать лет, и единственное, где я смог работать — в мастерской по ремонту звездолётов. Зато там я освоил не только ремонт, но и азы пилотирования.
— Это я знаю. Но ты никогда не рассказывал, что было дальше.
— Не та у нас обстановка для подобного рассказа, — Аргус посмотрел на музыкантов, которые весь вечер сопровождали чудесной музыкой, но лис и кобылица не обращали на неё внимания, поскольку были заняты друг другом. — Но ладно. Если вкратце — сначала поступление в лётную школу, затем неожиданный призыв, армия и долгие сражения, целью которых было присоединение будущих "свободных" миров. Сообщество расширялось агрессивно, пытаясь проглотить больше, чем могло, и тогда я решил использовать свои знания для того, чтобы покинуть войска.
Тучка поджала губы, чуть ли не впервые за всё время их отношений взглянув на Аргуса с неодобрением.
— Ты можешь меня за это презирать, я не обижусь. Должны же быть у меня хоть какие-то недостатки, — невесело пошутил лис.
— Прости, — тихо произнесла она, оставив заигрывания. — Нам на Андалуззе втравили в голову, что дезертирство худшее из преступлений, и я… Не до конца ещё отвыкла от всей этой пропаганды.
— Потому я и не касался этой темы раньше. Но сегодня, после того, что мы сделали, будет как-то странно, если между нами останутся тайны, — Аргус потянулся было к бутылке, но передумал, сложив лапы перед собой. — Я провёл полгода в мастерской, затем пошёл в училище, потратив почти все заработанные деньги на поступление в заочку.
Вскоре я показал, что могу неплохо учиться, настолько неплохо, что один из преподавателей помог мне с документами и пособием, и позволил перейти на очное обучение. Я оставил мастерскую, но полученные там знания всё время совершенствовал. Вот только ни дотаций, ни подработки не хватило бы на жизнь, и тогда я по ночам стал возвращаться к своей первой профессии. Не горжусь этим, но… Понимаешь, когда ты можешь за одну ночь вытащить из кассы месячную зарплату, это избавляет тебя от необходимости работать и позволяет полностью сосредоточиться на учёбе.
— У нас в лётном училище со стипендией проблем не было никогда. Но особо денег и не потратишь, тем более, что обычно всё зачислялось на личный счёт, к которому имели доступ лишь наши кураторы. Они и определяли, что мы можем себе купить, а речь шла только о еде, одежде и некоторых других необходимых вещах.
— Сочувствую. Нас хотя бы кормили бесплатно, но вот всё остальное требовалось закупать. Зато как началась война, нас сразу снабдили всем необходимым, от униформы до личного оружия. И бросили сразу в бой. Как ты знаешь, Сообщество потому войну и закончило без победы, потому что слишком велики были потери, и шла речь уже о милитаризации всего объединения. Например, своё четырнадцатилетие я встретил в кабине истребителя.
— Как и я. Только мне не доводилось повоевать, хотя нам всегда говорили, что жизнь андалуззца состоит из одних сражений. Странно, что мы при этом заняли нейтральную позицию в войне!
— Благодаря этому вы свою независимость и сохранили, — хмыкнул лис. — Так вот. В битве при планете Фондар я решил, что хватит с меня битв и сражений, после чего направил свой корабль в открытый космос. А дальше нужно было как-то устраиваться в жизни, и я занялся кражами. Спустя некоторое время, когда мне удалось набраться опыта, я вышел на контрабандистов, рассекающих всю Галактику. Они-то и вправили мне мозги, научив красть не только для себя, но и ради других. Когда война кончилась, я стал грабить Сообщество, чтобы хоть как-то возместить ущерб жителям тех миров которые из-за него пострадали.
— Ты настоящий Робин Гуд!
— Кто-кто?
— Я читала об этом в межзвёздной библиотеке, — кобылица имела в виду сайт межгалактической библиотеки, который она частенько посещала, разумеется, анонимно. — Это история с той самой планеты, откуда пошёл русский язык, считается классикой их вида. Если вкратце, то Робин Гуд был благородным разбойником, он отбирал деньги у богатых и раздавал их бедным.
— Интересная история! А богатых он при этом убивал или нет?
— Кажется, нет. Так что вы с ним точно схожи!
— Ну, я отбираю деньги у банков или крупных корпораций, а не граблю индивидуумов — усмехнулся лис. — Как ты знаешь, у всяческих коммерческих фирм доходы после войны выросли в десятки раз. Да и вообще, Сообщество слишком многое вкладывает в производство тех же детских игрушек, вместо того, чтобы вкладывать деньги в детей!
— Верно, — согласилась Тучка. — А это значит, что ты всё равно отбираешь у богатых и раздаёшь бедным, Аргус-Робин. Так давай и будем этим заниматься, оставив, разумеется, для себя небольшое вознаграждение! Часть золота мы закопаем на каком-нибудь безжизненном спутнике, куда и прилетим когда-нибудь лет через тридцать, а пока будем странствовать по галактике и вскрывать сейфы банков Сообщества.
— Превосходная идея! За неё и выпьем!
Бывает в жизни так, что отпуск нарушают спускающиеся с небес звездолёты…
Нанороботы выполнили новую программу "на отлично". Можно было только позавидовать тому, как они следовали новой программе, отвечая малейшим пожеланиям Аргуса, оформленным в понятный микроскопическим машинам код, обозначавший материал, форму и цвет той одежды, что они создавали.
Создавали прямо на теле кобылицы.
Лёжа на кровати с закрытыми глазами, Тучка никак не могла избавиться от то
