Зима близко. Том 2 - Андрей Валерьевич Степанов
— У нас нет врагов, Аврон, — ответил я серьезно. — Мы не воюем ни с кем. Мы даже толком ни с кем не торгуем, потому что пока еще ничего не производим на продажу. Нет отношений с другими поселениями и городами. О нас даже толком никто не знает. И потому Мордин нам не враг. Пакшен нам не враг. Случись что серьезное — к нам в Рассвет в равной степени придут беженцы с обеих сторон. Ты что, будешь селить их в разные части города? А если потом появится третья сторона? Четвертая?
— Бавлер, я не про это, я ведь лишь прояснить... что именно мы делаем?
— Мы готовимся к зиме. У нас полно работы. Мординские секреты, как я уже сказал, мне ни к чему. Я хочу понять, везде ли одинаковые люди! И...
Наши переговоры прервал Маринек, которому надоело шататься в одиночестве:
— Мы работать будем или у вас государственные обсуждения??
Глава 3. Сентябрьский день
Шутка про государственность запала в душу. Не обидела, не оскорбила — запала. Для меня государство — это не город. Не один город, во всяком случае.
Так что считать, как в Древней Греции полисы, Пакшен и Мордин государствами — нет, едва ли. Какая-то здесь своеобразная раздробленность получается. Что-то типа тринадцатого века.
Внезапные познания в истории меня порадовали — но не было уверенности, что все всплывшее в памяти — правда. Поэтому я решил не восторгаться преждевременному возвращению воспоминаний. Разумно было бы дождаться посещения Монастыря, если только не появится человек, который мне прямым текстом сообщит то, что мне необходимо знать о собственном прошлом.
Пока таких личностей на горизонте замечено не было, а прошлое мое не так сильно волновало меня с тех пор, как я увлекся развитием Рассвета.
И сейчас предпочел заняться... кирпичами.
Солнце поднималось все выше, но осенний свет не давал слишком много тепла и потому погода была идеальной для работы с глиной. Нет ветра, нет жары — материал не пересыхал и оставался пластичным в течение долгого времени.
Йон рассказал, как мешать глину с песком, чтобы получить оптимальную консистенцию. И мы послушно следовали его советам.
Для работы ему уже привезли две или даже три телеги песка — похоже было, что Йон планировал развернуться здесь основательно. И что бы получилось, случись беда, пока тот работал в полном одиночестве?
Что случилось уже не вернуть, успокоил я себя, чтобы мысли не донимали меня очень уж сильно. Процесс создания кирпича требовал немалых усилий, потому что глина даже с песком оказалась очень густой и потому замешивали ее мы втроем, каждый работая на своем «участке».
Потом пришлось разделиться. Мы с Авроном принялись закладывать материал в форму, а Маринек продолжил работать руками, пополняя запасы. Но получалось это у него гораздо медленнее.
Даже здесь, в таком простом процессе, как заготовка кирпича, мы столкнулись с необходимостью использования каких-либо механизмов. Мне бы очень хотелось, чтобы глину замешивали не мы сами, а использовалось что-то более производительное.
— Как у вас относятся к изобретателям? — спросил я Маринека между делом. — К тем, кто всякие улучшения придумывает?
— Хорошо только к тем, кто занят оружием. Сплавы, стрелы, тетивы, самострелы. Все, что делает лучше оружие и защиту от него, ценится очень высоко. У нас есть гильдия Оружейников — в ней состоят кузнецы и изобретатели, первопроходцы, которые создают новое и улучшают старое, — ответил тот, почти не раздумывая. — А вот тех, кто пытается сделать что-то другое, чаще всего...
Я закивал:
— Понимаю. Ничего хорошего с ними не происходит. Все ради войны. Ради победы. А для людей — ничего.
— Ну, как... ничего, — поджав губы, ответил Маринек. — Живут. Работают. Платят налоги. Детей рожают. Правда, не так много, как раньше. Но живут.
— И хорошо живут?
— Почти так же, как и у тебя, знаешь ли. Работа, сон. Сон, работа.
— Только какой темп жизни у вас?
— Приличный. Создавать осадные машины, оружие, доспехи, снабжать тех, кто создает оружие, едой, одеждой, мебелью. Все это требует огромных усилий. И Мордин платит людям.
— У вас есть своя экономика. У нас своя, — я не хотел ввязываться в этот спор, но Маринек буквально вынудил меня сделать это.
— Ваша... странная.
— Странная — не значит неэффективная, — я улыбнулся и продолжил делать кирпичи.
Маринек хмыкнул, но продолжать не стал. Я опасался, что спор затянется и мы не сделаем так много, как хотели.
Во всяком случае, перед уходом от Йона я услышал что-то вроде «три сотни кирпича на печь». И прикидывал, что три сотни кирпича потребуется умножить на... Я задумался: двенадцать жилых домов, мастеровые. Ориентироваться надо минимум на двадцать печей, а это шесть тысяч штук кирпича.
Наш процесс включал в себя несколько этапов. Первый — замес глины. Работали лопатами, руками. Различным инструментом, если нужно было разбивать комки или собирать еще сухую глину ближе к центру.
На него уходила уйма времени. Месить приходилось втроем, потому что густота смеси была такой поначалу, что сил мешать в одиночку не хватало. Поэтому прочих нужно было отрывать от других процессов, чтобы заготовить нужный объем смеси.
Второй процесс — распределение глины по формам. Йон успел сделать несколько двойных форм, в которые мы руками закладывали глину и вдавливали ее, уплотняя смесь до упора. Затем еще сырые кирпичи мы вытряхивали на относительно ровную доску и уносили порцию, как на носилках, на поляну.
Здесь сложно было прессовать — давить приходилось руками, пытаясь выжать воздух, который мог попасть вниз. Зато доски, которые использовал кирпичник, были гладкими. Крол и Окит прошлись по ним рубанком, так что глина буквально вылетала из форм.
Сентябрьский день постепенно клонился к закату. При помощи того, что сделал Йон, мы втроем успели сделать кирпичей только на одну печь. Ровно триста штук. Сто пятьдесят раз мы заполняли двойную форму для кирпича и ровно столько же раз вытряхивали ее на доску.
На доске помещалось десять штук кирпича. Всего тридцать ходок. Время улетало на замес и забивку. Пока солнце еще не совсем село, я попросил Маринека сбегать до Крола и Окита и привести одного из них сюда. Еще лучше, если кузнец тоже прибудет.
Чтобы скоротать время, мы с Авроном развели костер, отмылись в холодной воде Нируды от глины, а потом
