Утро на Чертовой горе - Apple Rotten
Что если Имя тоже было ненастоящим, а было пустышкой — куклой, навязанной ему извне?
Очевидно, подобная цепь рассуждений не могла привести выходца из капсулы ни к чему хорошему. Кризис идентичности влек за собой сомнения, сомнения влекли за собой провал. Путешествие робота (или человека?) имело все шансы оборваться здесь, на автозарядочной станции, где множество машин, также как и он, прекратили свой путь.
Но тут вмешались обстоятельства.
Откуда-то спереди, где плотная колонна транспорта, казалось, тянулась до самого горизонта, послышался жуткий вопль. Это не был вопль ужаса — скорее, крик ярости и неудержимой злобы, в котором чувствовалась первородная тяга к убийству. Вслед за этим на крышу одной из машин вскочила темная фигура, а две другие возникли уже слева, выбежав из обожженного леса.
Силуэты субъектов, хотя и обладали человеческими чертами, не принадлежали людям в известном смысле слова. В налитых кровью глазах, в кривозубых пастях, исходящих слюной, не было ни капли цивилизованности. Шестипалые, двумордые, покрытые опухолями, эти твари были подобием людей, деградировавшим и опустившимся до состояния животной агрессии и утолявшим свой голод кровоточащей плотью. Едва увидев их, выходец из капсулы распознал в их поведении экстаз, ознаменованный предвкушением смертоубийства, прочитал его в звериных осанках и бешеных взглядах трех выродков.
Разговора не вышло: людоеды сразу же бросились на потенциальную жертву, а с крыши электрозаправки на человека (или робота?) спрыгнул еще один, до того момента терпеливо выжидавший. И тогда выходец из капсулы стал разбивать двойные морды, ломать уродливые руки, дробить искривленные патологиями конечности. Только сейчас он убедился в том, какая сила сосредоточена в его стальных кулаках, и обрушил эту концентрированную мощь на обидчиков, выжимая из них дух, вбивая их в асфальт и круша их мягкие органические тела.
Когда он остановился, возле электроколонки лежали четыре изувеченных трупа. Кровавые лужицы растекались под ними, затапливая расщелины в дорожном покрытии и окрашивая его в алые тона. Выходец из капсулы не видел этого — он уже несся по обочине, минуя одну разбитую машину за другой.
Позднее, вспоминая этот момент, он не раз еще ужаснется от понимания того, как легко расправился с этими четверыми, как лишил их жизни с почти автоматизированным безразличием, со стихийной жестокостью. Но сейчас он бежал со всех ног, развивая нечеловеческую скорость, — бежал не столько от возможной опасности, сколько от мыслей о совершенной расправе.
Совсем скоро он доберется до заветных координат, где носительница Имени будет ждать его, чтобы спасти от интеграции в мир бессмысленного насилия. Он доберется до островка спокойствия, на котором поселится в уютной хижине и будет наслаждаться обществом прекрасного наваждения, ни в чем его не упрекающего, сеющего тепло и гармонию своим безупречным существом.
Совсем скоро.
ㅤ
***
Коррозийная пробка растянулась на добрых три мили, и выходец из капсулы бежал, оставляя позади один ржавый каркас за другим. Он уже сбился со счету и перестал видеть разницу в этих сгнивших кусках металла. Обгоревшие корпуса виднелись и среди выжженых полей: некоторые водители тщетно пытались объехать колонну по бездорожью, но, увязнув в грязи, встряв колесами в глубоких ямах, вынуждены были оставить свой транспорт. А затем пожар взял свое.
Причиной затора оказался монорельс, который пересекал трассу высокой надстройкой. Сошедший с железной дороги состав свалился прямо на шоссе, накрыв собой несколько автомобилей и перекрыв путь остальным; авария была жуткая. Выходец из капсулы вспомнил, что незнакомцем из Прахграда монорельс был назван ориентиром, по которому он должен легко отыскать поворот к Паллазе. Поэтому робот (или человек?) двинулся дальше, и уже через пару километров убедился в правоте незнакомца, отыскав заветное ответвление от автострады, зигзагами сползавшее по склону.
Поначалу он решил, что ошибся местом, ибо перед ним расстилалась долина, усеянная фундаментами домов, — именно фундаментами, потому что от самих строений не осталось и следа. Издалека эти очертания построек выглядели, как руины Помпеев, опустошенные и уничтоженные пожаром, перечеркнутые линиями дорог, и казалось, там невозможно было отыскать ничего, кроме золы и обугленных надежд.
Но первое впечатление было обманчивым — стоило только взглянуть на реку, к которой спускались развалины поселка.
Фактически никакой реки там не было. Уничтоженный пожаром населенный пункт располагался на берегу искусственного залива, треть которого перекрывала дамба в виде земляной насыпи. Получалось, что часть залива представляла собой рукотворное озеро, а другая была рукавом широкого речного притока — тоже созданного человеком, как объяснили выходцу из капсулы позднее. Но теперь в долине не было ни капли воды: она пересохла в течение нескольких лет после того, как упали бомбы, разрушившие водохранилище неподалеку. Река затопила городские районы, — что выходец из капсулы наблюдал самолично, — а из остальных частей региона, где люди создали искусственные заводи, проложили каналы и вырыли притоки, стала уходить. Как ушла отсюда.
Паллаза располагалась в озерной части залива. С трех сторон ее окружали пологие берега, а с четвертой тянулась дамба. Поселение было обнесено нелепой стеной, сложенной из все тех же автомобильных остовов, — возможно, местные жители даже притащили их с трассы. Внутри этих несуразных укреплений две небольшие улочки были застроены домами, собранными из металлических пластин, более-менее сохранившихся бревен и остатков техники, — казалось, в ход шло вообще все, из чего можно было соорудить стены и крышу.
Вокруг поселения, поднимая клубы сероватого песка, раскатывали машины — издалека они казались крохотными комарами, но сам факт того, что здешние жители обладали транспортом, вызывал удивление.
Выходец из капсулы двинулся вниз по дороге, мимо фундаментов, заваленных обломками фасадов, и одиноко стоящих киосков, слушая редкие потрескивания дозиметра. Ему хотелось поскорее миновать этот удручающий пустырь; сам не зная почему, он стремился к этим странным людям, которые возвели себе крепость посреди высохшего озера и бороздили русло реки на своих чудаковатых машинах. Выйдя на проложенную поверх дамбы дорогу, он спустился на покрытый галькой песок и мерным шагом устремился к городишке.
Почти сразу одна из машин, кружащих возле
