Дикие острова - Олег Геннадьевич Фомин
Палубы как вспаханные поля щепок, клубятся облака стружки и пыли, глаза слезятся, дышать нечем. Оголтелые в укусах матросы отбиваются от полчищ белых извивающихся многоножек бочками, ящиками, мотками канатов, обломками судна.
Галеру лижут языки зеленого пламени. В его объятиях дерево стремительно гниет, морщится, осыпается трухой, кишит личинками, колонии целыми поколениями мрут, плодятся, вместо павшей прахом древесины растут кочки мха, лишайники, грибы, лабиринты вьюнов – все за какие-то мгновения.
Зеленое пламя пожирает одного из орков. Несчастный рвет горло криком, бьется о палубу, но пламя обволакивает гуще. Тело быстро тощает, вдоль и поперек рубцы морщин, кожа бледнеет, выпадают волосы, зубы. Мелькают тугие жгуты трупных червей, черные рои мух, белые кости…
Ворота ангара нараспашку, створка висит на выдранных петлях, другой нет вообще. Дракон созерцает бойню в полудреме, словно любуется закатом.
Лицо Яррада в когтях гнева.
– Какого…
Йир жмется к его ноге, обнимает дрожащее копье.
– Дракон не взлетит, пока вы не попросите прощения, – хрипит капитан.
Хочет крикнуть, но в жилах больше нет здоровой крови подвести силы к горлу. Бледно-зеленая туша падает ничком, многоножки накидываются, но почему-то сразу же уползают…
Сквозь орду многоножек Яррад прорубается к дракону.
– Рехнулась, гадина?! Тут бой, а ты задом не воротишь и требуешь извинений?!
– Не извинений… Просите прощения.
Яррад задыхается, в глазах красный туман.
– Кормили год как свинью, дерьмо чистили, а ты…
– Грустно… Твои братья гибнут… По твоей вине.
Дракон кивает на кровавое месиво.
Яррад подносит меч к горлу, из ноздрей пар, с каждым вдохом кожа опасно упирается в лезвие.
– Лучше себя убью, чем унижусь перед ничтожной змеей!
– Убей… Я останусь лежать… Погибнут все…
Спину Яррада, словно грязный колючий плащ, накрывают вопли орков и гоблинов.
Дракон томно смотрит на орка черными провалами.
Яррад кидает меч в дракона, клинок с глухим звоном отскакивает от костяных пластин. Дракон не шевелится.
В борт вонзилась стрела. Затем в палубу. Еще две и еще, стрелы накрапывают как дождик перед ливнем, на крышу ангара падает сгусток зеленого пламени.
– Щит слабеет! – кричит кто-то. – Нас убьют!
Шаман уже на коленях. Руки вздернуты к небу, ладони объяты огненным свечением, губы что-то шепчут, но голова болтается словно на одних позвонках, глаза закрыты.
Сердце Яррада сжимается.
Из драконьей пасти вываливается желто-зеленый ком в пенистой слизи, от него прет рыбой и желудочным соком. Яррада скручивает мерзость, он зажимает нос, шагает назад.
– Ты со мной… не отобедал, – гудит дракон. – Приглашаю… еще раз…
Черный взгляд указывает на смердящие рыбьи потроха, те медленно растекаются, ползут к ногам, плавники и хвосты еще шевелятся.
– Макните лица… сюда… И я прощу…
Йир бросается к тошнотворной массе, копье падает, жалобно дребезжит. Гоблин валится на колени, перепуганная рожа со всей дури впечатывается в рыбу, летят брызги.
– Вот так…
Дракон кивает, взгляд рушится на орка.
– Теперь ты…
Яррад не желает верить в происходящее, в горле комок.
Так быть не может. Несправедливо! Это сон, бред…
Матросы дерутся с тварями: вопли, шипение, хруст дерева. Или костей.
Истошный крик:
– Яррад, сделай это!
Дыхание орка учащается, хрипит, жар валит из груди, ребра надламываются. Сквозь клыки сочится слюна, налитые кровью глаза слепнут. В красном тумане проступает задница гоблина, равнодушный взгляд дракона, рядом ползают раненые орки с тварями на шеях, те душат жертв…
Ярость, ярость, ЯРОСТЬ!..
– Ты всех нас погубишь!
– Яррад, макни!
– Прошу тебя!..
Внутри обрывается какая-то нить, ярость гаснет. Душу затягивает смертельная тоска, мир выцветает, все вязкое, тихое.
Скучное.
Ноги подгибаются, орк падает на колени.
На морде дракона стынет равнодушие. Наверное, думает Яррад, у меня такое же.
Опускает лицо…
Пронзает боль – куда сильнее клинка шаманского фантома, откушенного пальца или удара в живот. Яррад хочет забыться на эти бесконечные мгновения, полные тошнотворной гадости.
Разум ищет спасение…
…цепляется за вчерашний разговор с шаманом. Наставник поделился мыслью, что потрясла Яррада.
Орфы – раса не вымершая, а грядущая! Не зря назвались Повелителями Времени. В далеком будущем орфы подчинили время и странствуют из века в век, из эры в эру, оставляют хроники, пророчества. Вот почему им известны все события, почему их летописи есть в эпохах, когда в мире даже не зародилась жизнь.
Орфы придут, создадут великую цивилизацию, укротят время…
Убьют драконов!
Вчера дракон измотал зверски, но Яррад ночь не спал. Безумная мысль как бриллиант хранится в глубоком тайнике сердца. Лишь ее лучи озаряют черное дно, куда орк рухнул. И еще рисунок: силуэт в плаще двумя мечами отрубает дракону крылья…
Яррад с трудом поднимает себя, части тела будто из камня, суставы почти не гнутся… Долго не может осознать, где находится, что происходит…
Перед глазами качается палуба галеры, каша из древесины, дохлых тварей, мха, крови, запятнанной чести, позора…
Рядом суетится гоблин, рот сплющен улыбкой.
Вытирает тряпкой лицо орка.
– Видишь, как просто! Ничего страшного, раз – и все…
– Смотрите! – радостный крик. – Стрелы отражаются от щита, летят к эльфам! Мы побеждаем!
И правда… Стрелы и кометы отражаются от щита с легкостью лучей, целыми роями уносятся к горизонту, где блистает белыми парусами эльфийский фрегат.
По морде дракона, от шипа к шипу, проскальзывает тревога. От хмуро смотрит куда-то поверх Яррада. Черные глаза вспыхивают огнем.
Крик шамана. Удар падающего тела, а затем – режущий уши свист, барабанная дробь стрел, взрывы зеленых комет, вопли матросов.
– В укрытие!
Шаман лежит пластом, кожа дымится, мерцает тлеющими островками.
Дракон расправляет крылья, стены и крыша взрываются, с грохотом разлетаются на обломки. Небо затмевает драконья тень. Град стрел исчезает, многоножки засыхают, зеленое пламя гаснет…
Тишина…
Все в тумане. Орк помнит обугленный скелет эльфийского фрегата: бока полыхают, в туче дыма корабль словно огромный дух темного мира. Меж мачтовых ребер сидит как в гнезде дракон, крылья заслоняют все три палубы, фрегат погружается в ночь. На коготь дракона нанизан эльф, бьется отчаянно, но безмолвно. Из пасти вырывается лавина огня, гудит, жареного эльфа дракон кладет на язык словно ягоду. Вдумчиво жует, потирает когтями друг о друга, прикидывает, чего же не хватает: соли, перца, лимонного сока…
Орки липнут на труп корабля как мухи, пускают жадные слюни, ломают шеи выжившим обгоревшим эльфам, рубят головы грязными ржавыми клинками. Тупая сталь застревает, вояки машут сильнее, еще и еще, под кожей булькает жир, мучает отдышка, пот
