Воспоминания о будущем. Рождение империи - Александр Петрович Петров
— Миш, не надо. Вчера стресс, алкоголь, сегодня — нет. У нас семьи. Иди в душ, потом я. Иди.
Михаил ушел. Раздался стук в дверь.
— Войдите.
Вошла та самая девушка.
— Завтракать будете.
— Да. Но без алкоголя.
Она щелкнула пальцами. Двое местных убрали стол с остатками ужина. Вошла полная негритянка с тележкой. Чай, печёности.
— Спасибо.
— Он вам кто? Муж?
— Нет, просто хороший друг и коллега. А что?
— Вы так сильно ночью стонали.
— Сколько это будет стоить?
Девушка достала фотографию и маркер из тележки. Её фотографию.
— Подпишите. Мы её здесь повесим.
Она подписала и отдала. Вид у неё на фото был не очень.
— Жаль ЕГО фото не будет. — сказала девушка мечтательно.
— Ну, я что нибудь придумаю. — ответила Наташа. — ЕГО фото есть, а вот за подписью, только через НЕЁ.
Она показала пальцем на портрет на стене.
— Это было бы замечательно. — обрадовалась девушка и убежала.
Вышел Михаил.
— Я что, сильно стонала.
— Не то слово.
— Ужас. Придется местных подмазать.
— Как? Денег почти нет.
— ЕГО портрет с подписью.
— А как?
— Портрет — не проблема. Подпись. Должна я буду Ксюхе, ой должна.
— Иди в душ и пошли завтракать.
Сел самолет. Все уже знали, что прибыла ОНА, донна Эбет. На стульях впереди сидели все местные чиновники, полицейские чины, наркобароны. «Пехота» стояла поодаль, образуя «крылья». Сзади — журналисты и местные. Михаил снимал все: как сел самолет, как ОНА спустилась, помахала им, прошла на сцену, поздоровалась с доном Педро. К ним подбежала та девушка, как переводчик. Сначала дон Педро сказал несколько вступительных слов, потом к микрофону подошла ОНА.
— Да. По золоту, всё правда. Вот, смотрите. Я привезла снимки. Здесь то, что еще не показывали. Я и моя подруга. ОН снимал.
Листки пошли по рукам. Кто-то принес проектор, и ОНА стала показывать снимки на экране. Но днем было плохо видно.
— Вам нечего беспокоиться. Моя коллега Наташа была там. Наташ, подойди сюда.
Она вышла на сцену.
— Да, господа. Нам показали только один слиток. Больше там нет.
Она, на импровизированном экране, краем глаза увидела, как кто-то в маске и защитном костюме кладет слиток на стол охраны в хранилище. В «зале» слышался шум. Шло обсуждение. Они стояли на сцене. Вдруг она заметила, как ее спутников-журналистов-либералов схватили и потащили к самолету. Один попробовал сопротивляться, но приклад по ребрам его быстро отрезвил. К ним подошел дон Педро.
— Донны. Постарайтесь тихо уйти в самолет и взлететь. У некоторых моих коллег «сносит крышу». Могут взять вас в заложники и потребовать выкуп золотом. Я не хочу терять нейтральный статус этой зоны. Вот билеты.
Наташа ушла. Взяла Михаила, вещи и в самолет. Оксана пока отвлекала. ЕЁ вещи были уже в самолете. Потом позвала одного из охранников и спросила, где здесь туалет. Он согласился даже проводить. ОНА прекрасно знала, что из туалета есть другой выход, и там дежурят люди дона Педро. Накинув плащ с капюшоном, ОНА прошла в самолет. Завелись моторы и самолет взлетел. Путь их лежал на Кубу.
Куба. Небольшой городок на возвышенности. Суда первыми спустились люди после того как прошла ВОЛНА. Они расчистили взлетную полосу, ОН привез зерно. Многие уже разъехались, но кое-кто остался. Сейчас это просто перевалочная база. Наташа и Михаил улетели домой, в Россию. Аня с медсестрами у донны Хуаниты. Ирина с дядей Васей снимают войну в Северной Америке. ОНА сегодня улетает отсюда. В порт. Потом кораблем до анклавов на побережье бывших США и Канады. Всюду, где был ОН. Бывшие Бостон, Нью-Йорк, Норфолк, Атлантик-Сити. Там анклавы, в которых живут выжившие после КАТАСТРОФЫ американцы. Никто их не считал, но оценивают в 50 — 100 тысяч человек. Гостиница скромная, недорогая. Городок сонный, но один из тех, откуда жизнь пошла по Кубе.
Легкий самолет перенес ЕЁ на побережье. Сейчас волны ласкают пляж, а тогда ВОЛНА смела все. Не одна ВОЛНА, несколько. Корабль, а вернее, катер. Когда то яхта какого-то американца. Приплыл, продал за еду. Как она уцелела — история умалчивает. Владелец промышляет тем, что ловит рыбу и торгует с анклавом на Флориде. Книг не читает, некогда. Тяжело сводить концы с концами. Рубли пришлись ему кстати. На них можно мотор починить на базе ВМФ России. Разговорчив, больше рассказывает о себе.
Анклав на Флориде. Сонный городок, заселенный латиноамериканцами и неграми. Гринго здесь редки, особенно женщины-гринго, но рубли знают и ценят. Номер сносный, завтра утром плыть дальше. Нашлись русскоговорящие, стало уютней и отношение к НЕЙ изменилось в лучшую сторону.
Судно. Покрупнее, чем то, на котором суда приплыла. Владелец — негр. Живет в море, с семьей. Выжил благодаря тому, что был в море. Семья на берегу погибла. Женился второй раз. Жил когда-то в Майями. Знал побережье очень хорошо. Теперь знает новый берег.
Анклавы. Один похожий на другой, и в то же время разные. Скелеты полузасыпанных зданий. Тех, что устояли от волн и сотрясений грунта. Спуск к морю, маленький портишко. Жителей от нескольких сотен до 5000. Живут морем, на пепле ни чего не растёт, хотя есть и огороды. В них возили ил со дна порта. Рассказы похожи. УДАР, ВОЛНА, миграция к побережью под дождем из пепла и пемзы. Не все дошли. Обустройство руин. ГРУЗОВИК с зерном означал новую жизнь. Кто-то из глубины континента привез катера и лодки. Ныряли в руинах, искали банки с их хранилищами. ОН продавал зерно, цену не задирал. Взвинчивали перекупщики. Они же пытались ЕГО обмануть. Кто стекло вместо камней подсунуть, кто хитрый договор, а кто и захватить с оружием в руках. ОН улетал и не возвращался. Жизнь замирала. Часто находились те, кто честно исполнял устные договоры с НИМ. Они стали лидерами, диктаторами, вождями. У них всегда было зерно. И не важно, кем он был до этого, какой был цвет его кожи. У него было зерно. И сейчас их семьи одни из самых уважаемых в анклавах. У них есть генераторы, топливо, корабли, у них есть зерно. ОН ещё прилетает. ЕЙ показывали свои бухгалтерские книги, она показывала ЕГО дневники, делала копии нужных листов. Уезжала как королева. Провожали все, до последнего нищего. ЕГО зерно было для всех.
Бостон. Как пересечь океан? Неделя до презентации, а надо ещё в Лондон. Утро, набережная, черный СПОРТКАР, вроде знакомый, но какой-то раздутый,
