Свиток 6. Поход за амулетом - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Я даже специальную коробочку для него сделал. И хранил ее два года на алтаре нашего Храма, чтобы не дай бог не потерялась где-нибудь во время походов. Или кто-нибудь из домашних, не зафутболил бы ее случайно в дальний угол, или не сломал ненароком.
Так что Лга’нхи, да и все остальные, — считали что это есть Великий Знак, который приведет нас к Цели. Ибо так одно, уже исполненное пророчество, помогает исполниться другому.
…Несомненно, в легенды это войдет именно под таким соусом. Только вот осталась одна мелочь, — переплыть море, отыскать храм Икаоитииоо, и спереть оттуда хоть что-нибудь, что можно будет выдать за Амулет. А я даже не был уверен, насколько точно мой компас указывает на север. Ну да, местные моряки, да и степняки, со звездным небом, что называется, дружат. Я вот тоже немного ознакомился. Особенно когда мы с Ортаем, проверяли точность составленного мной календаря. Вот тогда-то он и показал мне одну звездочку, постоянно показывающую на север. …Тока вот ничего похожего на Большую Медведицу, я рядом не обнаружил. — Вокруг сияло совершенно другое созвездие, — что-то похожее на снежинку…
— Значит все получится? — Еще раз поинтересовался у меня Лга’нхи, теперь уже чисто для проформы, так как, чувствую, моя убежденность передалась и ему.
— Получится!!! — Вновь подтвердил я.
На основе чего я давал такие смелые обещания? — Ну, я ведь все это время не валял дурака, в ожидании пока кто-то сделает мне плавсредство, а судьба подарит чудесный компас.
Все эти годы, я, да и несколько десятков других «мореплавающих» ирокезов, тщательно изучали море, и ветра, которые дуют на нем в разное время года. А я еще и, что называется, — работал с источниками.
Разговаривал с Эуотоосиком, Оилиои, другими нашими аиотееками… чьи детишки кстати, тоже уже вовсю проходят обучение, как в оикия, таки в школах Голосов Закона. Так что годика через три-четыре, думаю немалое их количество обзаведется ритуальной бритвой на поясе, и характерной прической на голове.
…Впрочем, — не о том сейчас речь. — Речь о климате. В определении ширины моря, а значит и расстояния, которое нам придется преодолеть, я в основном ориентировался на климат, пытаясь понять насколько этот заморский юг, отличается от наших широт.
Сколько теплых дней в году, а когда наступают холода. Какие общие растения есть на том и на этом берегу. И каких ритмов жизни они придерживаются, сравнивая их с теми что росли на нашем берегу моря.
…Эх, если бы еще в Той, прошлой жизни, я подальше уезжал из Москвы, чтобы сейчас мог сравнить изменения климата! — Увы, — не довелось. Но на основе своих теоретических знаний, я примерно оценивал расстояние между Мос’квой и аиотеекским берегом, как от Москвы, до Крыма.
Да, путь не маленький. С тыщу километров наверное будет. Но думаю, корабли Колумба, были ненамного совершение нашей посудины[1], а прошли расстояние раз в пять большее, чем это[2].
Однако Саргассова моря, а это примерно 1,5–3 тысячи километров от Канар, он достиг за десять дней. (долгие подсчеты с картами. Если кто знает более точные сведения о расстояниях, и размере Саргассова моря, пожалуйста поправьте).
Вышел он на трех кораблях, самый большой из которых был не более 25 метров длиной, и нес команду из 40 человек. Всего же в первой экспедиции Колумба, было задействовано сто человек).
Мы кстати тоже плывем не по прямой. — Сначала прошли вдоль берега к Реке, благо берег в тех краях сильно выдается на юг. Неподалеку от Змеиной бухты, запаслись свежей водой, и вот только отсюда, — прямиком через море.
Оно конечно, — может стоило бы и дальше пройти вдоль берега тянущегося на юго-запад, потому как есть у меня подозрение, что там образуется что-то вроде бутылочного горлышка, и море становится совсем узким, коли аиотееки смогли пройти по этим островам, «аки посуху»…
Но вот только не хочется светить нашу экспедицию перед аиотееками. Оно конечно, у нас сейчас мир. …Насколько вообще возможен мир, с этим, довольно воинственным народом, который и внутри себя, мир поддерживает только когда дерется с кем-нибудь другим. Но светиться все равно не хочется. Ну хотя бы затем, чтобы после того как мы украдем их священную реликвию, можно было бы отмазаться, дескать — «Знать не знаем, видеть не видели…».
— Смена! — Проорал Дор’чин, — капитан нашей посудины, и я, тяжко вздохнув, пошел сменить Нит’као, на гребной скамье.
Ага, наша посудина, конечно имела паруса. И Дор’чиновы ребята, весьма неплохо научились ими пользоваться. И даже ходить галсами против ветра. Но правда против ветра, эта наша «большая лодка» шла очень тяжело. Уж не знаю чего не так было в ее конструкции.
Так что, — весла продолжали сохранять свою актуальность. А поскольку мы сильно торопились, то сейчас шли на веслах даже при попутном ветре. Очень уж пугали нас всех эти бесконечные пространства, которые нам предстоит предолеть.
— Эгей, навались… — Продолжал орать Дор’чин, который для управления такой большой посудиной, был вынужден обзавестись поистине луженой глоткой. — Бип’кху, подтяни задний парус, круче к ветру…
…Вот кстати, — забавно. — В наземных войсках, у нас почти вся военная терминология заимствована из языка аиотееков. А тут, — еще когда был жив Кор’тек, ирокезам-морякам, пришлось выдумывать свою морскую терминологию, основанную на нашем, ирокезском языке. Или вернее той дикой смеси языков и наречий, на которой изъяснялись наши люди.
Тут конечно было много и русских слов. Только изуродованных до неузнаваемости местными окончаниями, суффиксами и предлогами. Слова означающие отдельные детали конструкции корабля, — во многом взяты из языка «подгорных» ребят. — Ибо они, по большей части и были их строителями. А вот в обозначении парусов, — было много горских слов. Потому как тканями, у нас занимались обычно они. Вернее, — бабы оттуда.
Да уж. Как вспомню эту эпопею с парусами, так до сих пор подташнивать начинает.
Местные-то, до этого предпочитали шерстяные ткани, сильно не уважая всякую растительную нить. Но шерсть для парусов, не лучший выбор.
Так что долго я еще ругал себя за то, что отпустил в свое время, тех
