Изгнанник. Арка 3. Том 1 - Дмитрий Янтарный
Доев мясо, я снова уставился на демонов, по прежнему не зная, чего от них ожидать. Те, увидев, что я закончил трапезу, снова принялись жестикулировать. Жёлтый указал на себя и товарища, потом на солнце, затем сложил ладони домиком и закрыл глаза. Надо понимать, переводилось это так, что они могут отвести меня в место, где не будет солнца и где можно будет поспать. Я стал медленно приближаться, вместе с тем прекрасно понимая, что это выбор без выбора. Если я останусь здесь — то просто погибну.
Когда я подошёл у жёлтому демону, тот взял мою руку в свою и, взявшись за указательный палец, ткнул когтем себе в живот. Очень сильно ткнул. Затем покачал головой. После чего уже сам ткнул меня пальцем в живот — довольно ощутимо, но всё же терпимо — и тоже покачал головой. Уже привыкая к этому странному языку жестов, я понял, что это переводится как: Не делай нам больно, и мы не будем делать больно тебе. После чего жёлтый усадил меня на своего питомца, красный запрыгнул на своего, и мы взлетели в воздух…
* * *Летели мы, наверное, с полчаса. Уж не знаю, куда меня несут, но, повторюсь, у меня просто нет выбора. Ещё никогда я не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым. Если бы я остался там — то просто умер бы от голода. Хотя и текущие перспективы меня тоже пугали. Как мне общаться с этими… демонами, или как они себя называют, если я даже не понимаю их языка? Снова с тоской вспомнилась моя совершенная интуиция, которая при первом перемещении в Авиал автоматически позволила мне выучить самый распространённый тамошний язык. А здесь… ну, только жестами и объясняться.
Да и потом — что же я должен буду делать? Ну, один раз мне дали мяса, так сказать, по доброте душевной, а дальше-то что? Если я буду претендовать на пищу и воду, коих тут, вероятно, и так на всех не хватает, какую я им могу принести пользу? Вся моя магия модифицировалась в одно самое примитивное действие.
Стоило отметить, что наверху было хоть и так же жарко, но всё же в полёте встречный поток воздуха давал хоть немного прохлады. А вот шея животного, за которую мне приходилось держаться, была горячей, а кожа — удивительно тонкой. Мне даже было страшно лишний раз её касаться — настолько уязвимой она выглядела. Да и вообще зверь выглядел больным и замученным, даже если отбросить отсутствие перьев или волос. Как ему только хватало сил летать самому, было непонятно, а он сейчас ещё умудрялся нести двух седоков.
Чтобы отвлечься от мрачных перспектив, я стал раздумывать о том, что сейчас происходит в Авиале. Обелиски должны быть заряжены, и, по крайней мере, двадцать лет до вторжения варваров у Старого Света есть. Посольство же таисианов… Вовремя, как же вовремя подсуетился Кичандаш с этим Экиэрашем. Ведь он сам признался, что рассчитывал на мою протекцию хотя бы какое-то время — и теперь им придётся делать всё дальше самим. Что ж, по крайней мере утешает то, что отец Бальхиора, советник Эстебан хотя бы первое время будет на стороне таисианов. В благодарность за то, что я вернул ему живого и здорового сына. Да и двое других советников, выслушав мой монолог про расу рабов и расу господ, спорили и возмущались гораздо меньше, чем я полагал. Надеюсь, хоть какие-то выводы они сделают как из моего монолога, так и в целом из ситуации, в которой оказался Старый Свет.
А что же мои спутники? Фрайсаш и Кермол вернутся к себе, они свою миссию выполнили. Может, Фрайсаш даже кого из чёрных таисианов пришлёт в посольство. В самом деле, если уж ковать железо — то всем и сразу, пока горячо. Но сам Фрайсаш в посольстве вряд ли станет работать. Он отличный друг и верный товарищ, и у него множество замечательных качеств, и всё же он не по этой части.
Кто от всей этой ситуации больше всех остался в выигрыше — так это милорд ректор. Кичандаш и Ринианд поделились со мной тем, как ловко милорд ректор завербовал их в свой Университет. С другой стороны — это ситуация как раз из разряда тех, когда в выигрыше остаются все. Если в Университете будут преподавать тролль и таисиан — их сородичи будут охотнее поступать в это заведение, зная, что в трудную минуту рядом есть те, кто всегда поддержит. Что ж, милорд ректор заслужил таких преподавателей. Слишком уж долго он был вынужден довольствоваться безрыбьем, раз уж даже меня одно время убедил заняться преподаванием, с учётом того, что у меня такого опыта не было от слова совсем.
И Мари. Вот за кого у меня реально болела душа — это Мари, ведь я сам привёл её в Авиал. Как у неё сложится с Фрайсашем? Что она будет делать дальше, если, по её словам, после этого ритуала с магией воздуха она расстанется окончательно и бесповоротно? Может, Маттика поможет ей навестить Молчаливых Сестёр, и те помогут ей как следует освоить такой необычный магический дар? Да и у Совета за свои услуги она должна была что-то попросить и, хочется надеяться, что девушка не продешевила.
И, конечно, Миа. Моя милая, чудесная Миа. Кто бы мог подумать, что после того раза в Столице… у нас будет ребёнок? Я снова протянул руку к кулону в форме ящерицы. Несколько раз мне казалось, словно внутри металлической ящерки билось маленькое сердечко… Но нет, каждый раз это оказывалось иллюзией.
Но о Миа я запрещал себе думать слишком часто. Ибо каждый раз, когда я вспоминал любимую тёмную эльфийку, хотелось грызть себе локти и выть волком от того, насколько близко было моё счастье, и как глупо я всё потерял, опустив руки в самый важный момент! Воистину, пророческими оказались слова Бальхиора о том, что иногда достаточно усомниться всего на мгновение, чтобы потерять всё, что у тебя есть.
А мы, между тем, летели уже довольно продолжительное время. И бесконечные пустынные
