Александр Афанасьев - СССР-2010
Теперь безумие тогдашних «веселых деньков» немного улеглось, но Албания и Босния с Герцеговиной стали воротами для исламского джихада в Западную Европу. Когда в аэропорту Загреба приземлялись иранские «Боинги-747», привозя по шестьдесят тонн оружия и снаряжения (операцию югославского спецназа в аэропорту Загреба включили в учебники), всем было все супер, и США, и немцам с их военной разведкой МАД, которая контролировала этот канал и тоже поставляла оборудование бывшей армии ГДР в зону конфликта.
А теперь в Москву то бундес-канцлер приедет, то президент Франции, а восточноевропейские страны с их проамериканской позицией уже не вызывают ничего, кроме головной боли. А ведь как радовались-то, когда ОВД рухнул. Свобода!
Свобода, твою мать…
В Жуковском техники заканчивали последние проверки черного, покрытого частично поглощающей излучение локаторов краской, обвешанного антеннами «Ан-70». Ребята закидывали в салон снарягу, я вскинул руку в знак приветствия, и мне ответили тем же. Рядом с темно-зеленым, скорее всего бронированным «базиком»[15] стоял знакомый «Пежо». Это машина генерал-майора Литвиненко, начальника главка спецназа КГБ. Я его знаю лично, потому что во время первой командировки в Афганистан он командовал «Каскадом-1».
Подошел, поприветствовал по всей форме.
– Товарищ генерал-майор…
– Времени нет. Документы подпиши, и на борт. Давай, давай…
Делать нечего. Пошел разыскивать, где мне документы подписывать. Ага, вон. Паша Станкевич с планшетником стоит, смотрит, как бы чего не украли. Арбатский военный округ, твою мать…
– Шолом, Паша…
Паша дернулся. Мама у него… короче, на пятую ногу он хромает весьма ощутимо[16]. Я не антисемит, у нас в группе были евреи, один с Одессы был парень, подорвался. Вопрос не в национальности. А вопрос в том, что в армию идут воевать – или я чего-то в жизни не понимаю…
– Попрошу…
– Ладно… где мне подписать?
Паша потыкал в экран и со скрытым злорадством в голосе объявил:
– Прошу простить, товарищ подполковник, но лететь вы не можете. У вас взыскание по партийной линии…
Баба с возу, кобыле легче.
– Паш, ты это Литве скажи, хорошо…
Интересно, стукнет или нет. В спецназе никто не пользуется фамилиями, все носят клички. Кличка должна быть такая, чтобы проговаривалась на одном дыхании. Генерала все звали Литва, хотя никаким литовцем он не был.
Пусть стучит…
Подошли к генералу, Станкевич объяснил ситуацию. Генерал скривился:
– За что?
– Проигнорировал партсобрание, не сделал на нем обещанный доклад.
Ага, здорово. С контузией докладывать самое то.
– О чем доклад то?
– Следование принципам демократического социализма как основа курса КПСС при Борисе Николаевиче Ельцине…
Генерал нехорошо взглянул на меня, потом сказал, как отрубил:
– Под мою ответственность.
– Есть. – Станкевич еще не достиг той степени просветления, чтобы спорить с генералом
Станкевич обратно побежал смотреть за матценностями, чтобы не стырили чего.
– Что? Все нарываетесь? С Интернета скачать не мог?
…
– Я вас, б… партконференции конспектировать заставлю, от и до. Пошел на борт. И только попробуй там облажаться…
Босния и Герцеговина. Дорога на Сараево. 19 апреля 2010 года
– Девятка – Осе, Девятка – Осе.
– На приеме.
– Прошли три коробочки, три коробочки.
– Принял. Что за коробочки?
– Белые «Ланды». Прошли на скорости.
– Принял…
Транспортник перекинул нас из Москвы в Одессу, там дозаправились и приняли на борт еще несколько человек, которым проще было добраться до Одессы, нежели чем до Москвы. Там же закатили на борт четыре наших пепелаца – бронированные «УАЗы» с эмблемами ООН, их там как раз бронируют. С Одессы тем же летно-подъемным средством добрались до базы в Батайнице, Югославия, и вышли на дорогу, ведущую в Сараево, некогда оживленную, а теперь – полупустую. Здесь нас должен был догнать сербский спецназ, у которого в операции был свой, собственный интерес. Белые «Ланды» – это, скорее всего, их машины. Об операции знает ограниченный круг лиц в военной разведке Союзного государства. Те, кому терять уже нечего…
Дорога красивая, горная. Я такие в Крыму видел, в Афганистане, около водохранилища – там виллы правительства и самых богатых людей стоят, рай, по местным меркам. С одной стороны горы, деревеньки, но европейские, не с глиняными хижинами и дувалами, а аккуратные, беленые домики, где-то и черепица красная на крышах – красота. Леса, мостящиеся на крутых склонах, горные поля. Вот жили люди и жили. Мы их югами называли, я помню студента, который у нас учился, он даже привозил оттуда кое-что, начиная от женских сапог и заканчивая порнокассетами, простите, на которые тогда из-за отсутствия Интернета был большой спрос. Конечно, проблемы есть у всех, история у всех разная, счеты друг с другом, но все это в прошлом. И из-за этого рушить страну?! Вот представьте себе, СССР развалился. И что будет? Это же… не знаю, что и будет, цензурно не выскажешь…
А сейчас? Пока ехали, насмотрелись – больше не надо. Люди на волах едут – это потому, что горючка дорогая. Двадцать первый век на дворе: нормально – нет?
Я стою слева от конвоя, лицом к движению. Еще левее от меня – отбойник и обрыв, если что, и прыгнуть можно, не разобьюсь, там деревья. Автомат под рукой, я специально прослабил ремень, чтобы подхватить, приклад плечом зажать – и огонь. Автомат не наш, из ФРГ – «НК416», как и у всех бойцов группы. Пулеметы тоже немецкие, как и снайперские винтовки. Во время нелегальной работы за рубежом запрещено использовать любое советское оружие и снаряжение, поэтому у каждого спецназовца есть комплект иностранного вооружения и снаряги. «Четыреста шестнадцатый» хорош чем – он хорош эргономикой, при этом у него приемлемая надежность, конечно, не неубиваемый «калашников», но все-таки. И у него компактный магазин, наш магазин на двадцать патронов по длине такой же, как их на тридцать. Казалось бы, мелочь, но если ты идешь в горы в Афганистане и несешь шестнадцать снаряженных магазинов – это уже не мелочь. В минусе, конечно, старый патрон и старая, известная уже лет пятьдесят схема. Это не Абакан, которым можно сбить духа на пятьсот-шестьсот метров…
Ага… вон они.
Мы поставили машины так, чтобы их не было видно с дороги – вылетаешь из-за поворота – и вот они, мы. Сербы – если это они – повели себя грамотно. Не стали тормозить, а наоборот, втопили и пронеслись мимо нас, и только потом стали тормозить. Три машины, как и объявлено…
– Готовность два, – негромко сказал я. Готовность два, по нашим понятиям, – оружие под рукой и снятое с предохранителя. Но не целиться. Готовность один – прицел в сторону предполагаемого источника угрозы и палец на спуске…
Из головной «Ланды» вышел здоровяк в краповом, как и у нас, у вэвэшников, берете, я посмотрел через небольшой монокуляр. Ага, есть…
– Готовность три…
Здоровяка звали Милош. Он учился у нас на ускоренных, трехмесячных курсах, когда до остатков Союзного государства дошло, что их рвать будут, по-взрослому рвать, и никого, кроме СССР, за спиной нет. У Милоша была очень приличная семья, и он рассказывал о секретном завещании Тито – сближаться с Западом и никогда не смотреть в сторону Москвы. Вот и сблизились…
От предложенной карты Милош отмахнулся.
– Оставь, я там все и так знаю.
– Что там?
– Раньше был кооператив, сельскохозяйственный, очень богатый. Торговали с Ближним Востоком.
– Теперь?
– Теперь не знаю. Мафия, наверное…
Мафия…
В распаде Югославии – и в наших проблемах в восьмидесятые – мафия сыграла очень большую роль. Здесь в свое время Тито, понимая, сколь глубоко засели в народе традиции бандитизма, заключил негласное соглашение с преступным миром – в Европе делайте что хотите, но здесь – вести себя тихо. Это было хуже преступления – это было ошибкой. В шестидесятые и семидесятые, и даже в восьмидесятые годы югославская организованная преступность делила Европу с сицилийской. С югославской мафией был связан Ален Делон, югославская мафия грабила банки, хозяйничала в Гамбурге, практически все видные полевые командиры времен Распада происходили из этой мафии. Но тут были сделаны две ошибки. Первая – мафия в Европе получила возможность контактировать с европейскими спецслужбами, в том числе с немецкими. Второе – мафия, в частности, хорваты получили возможность контактировать с заграничной оппозицией, со всеми этими усташами, которые разбежались по всему свету, ломанули в Испанию, в Канаду, опасаясь справедливого возмездия. Потом в конце семидесятых в каждой республике создали территориальные вооруженные силы – так называемые домобранские полки, с правом самостоятельно закупать оружие за границей. Зная историю Югославии, было бы странно, если бы при первых проблемах эти домобранские полки не напали на силы федерального центра. Так оно и произошло…
