Коллин Капп - Агент Галлактики
– Но все остальные…
– Если вы не верите моим словам, то подойдите и убедитесь сами. Это все, что у меня есть.
С этими словами Брон сорвал с себя плащ и бросил его на землю. Белье пошло следом за плащом и он оказался перед полицейскими обнаженным.
Тихим голосом, стараясь чтобы звук не попал в мегафон, Брон сказал:
– Боже, Джесси! Это очень неприятно, когда человек не знает, что сделает через секунду!
– Теперь ты понял, что это действует гипноличность. Она включается при непосредственном действии ситуации или вопросов.
– Я клянусь тебе, что такое не может длиться слишком долго, если каждый раз мне придется разбираться, как называться в данный момент!
– Нельзя предвидеть, что может предпринять твое тело в каждый следующий момент, – раздраженным тоном ответила девушка. – Учти, что Андер Галтерн является жутко независимой личностью. Но это-то и странно. Меня очень беспокоит то, с какой легкостью тебе удается отходить от своей псевдоличности. Похоже, что эта гипноличность наложена на тебя недостаточно глубоко. Мне необходимо сообщить срочно об этом Доку.
Офицер приблизился. У него был в руке пистолет. Он остановился перед Броном и носком сапога отбросил плащ. Увидев Библию, он наклонился и поднял ее. Потом протянул книгу Брону.
– Извините, сэр, но поймите нас: мы должны быть очень осторожны. Сейчас тяжелые времена.
Его лицо побледнело. Глаза беспокойно бегали в сторону корабля Разрушителей.
– Вы можете обеспечить меня транспортом до Семинарии, офицер? – сухо спросил Брон.
– Конечно, сэр. Сейчас этим займутся!
Он быстро повернулся к шлагбауму, а Брон начал одеваться, доставляя Джесси новое развлечение.
– Только теперь я поняла, – радостно провозгласила она, – что эта книга – Библия – чего-то стоит. Кстати, почему ты разделся догола?
– Отстань! – его губы еле дрогнули. Он глубоко вздохнул. Джесси ответила еле слышным смехом.
– Ты слышала? – удивился Брон.
– Я бы и так догадалась. Ты можешь не говорить. Мы принимаем твой голос прямо из голосовых связок. Ты должен иметь с нами связь, даже находясь среди толпы людей, так чтобы никто не догадался.
– Ты на все имеешь ответ, не так ли?
– Не больше, чем ты можешь спросить. А поскольку ты не помнишь ничего, это позволяет мне управлять тобой, как марионеткой.
5
Машина, которую предоставили в его распоряжение, оказалась, очень функциональной и чрезвычайно шумной. Спрятавшись от глаз пилота и пользуясь свистом дюз, Брон спросил:
– Джесси, ты слышишь меня?
Он четко выговаривал каждое слово.
– Почему эта книга убедила его, что я Галтерн?
– Думаю, что это старое земное издание. Очень редкое на планетах. Только такие интеллектуалы, как Галтерн, могут ее иметь.
– Странный тип этот Галтерн.
– Не знаю… Но он великий мастер синкретики. Самый знаменитый из живущих.
– Что это такое?
Синкретист – это человек, работа которого под прямым углом пересекает разные направления науки. Чтобы получить звание мастера, нужно, чтобы тебе вручили около десятка разных дипломов, прежде всего, далеко отстающих друг от друга наук. Нужно доказать, что ты являешься специалистом высокого класса в каждой из наук.
Машина набрала высоту. Под ними проплыло огромное здание.
– Джесси! Что это такое?
– Семинария. А точнее, Семинария Святой Реликвии в Ашуре. Разрушители будут искать тебя именно там.
Турболет тяжело приземлился перед гигантским входом. Подчиняясь гипноличности, которая запрещала ему принимать во внимание пилота, Брон – Андер Галтерн вышел из машины и по ступенькам поднялся к входу. И тут он впервые ощутил, как в нем разрастается личность этого чужого ему человека, окружает его, как тяжелая и темная ткань, сотканная из движений и поступков кого-то другого.
Никто не ждал его. Холл соединялся с коридором, который заканчивался дверью, за которой Брон попал в большой зал с темным потолком. Здесь преобладал слабый свет, льющийся через высокие окна, застекленные странными витражами. Он остановился, пораженный размерами и какой-то внутренней гармонией этого места. Поддерживающие потолок колонны были украшены резьбой, бесчисленными фигурками и статуэтками, создающими сценки, смысл которых был для него совершенно непонятен. Даже стены были расписаны богатыми символикой картинами.
Гипноличность провела его через середину зала, между двумя камнями, вырезанными в виде тронов. С другой стороны под простым балдахином был виден укрытый в камне альков. Там находился щит с гербом Ашура: с солнечным кругом в середине. У основания круга находилась распятая фигурка маленького четвероногого зверька с бурой шерстью – Святая Реликвия. Вокруг щита цветные плакаты создавали надпись:
Р_А_Д_О_С_Т_Ь_.
– Это что, разновидность храма? Джесси?
– Если тебе так угодно. Религии, возникшие на планетах, очень мало похожи друг на друга и еще больше непохожи на все земные вероисповедания. Хоть их создатели считают, что все они являются частью одного и того же Бога.
Брон внимательно пригляделся к фигуркам на колоннах. Только сейчас он заметил некоторые подробности и ему показалось, что Джесси внезапно задержала дыхание.
– Подойди ближе, Брон. Это интересно.
– О чем здесь говорится? Памятник маркизу де Саду?
– Нет… образ веры. Принесение в жертву человека для благословения души. В этой Семинарии совершенство души и тела образуют единство. Тело трактуется как временный футляр для слабой души.
– Но это же идиотизм, Джесси!
– Но они так живут. У колонистов есть около двадцати пяти способов подавления собственных слабостей.
– Судя по некоторым из этих способов, я очень сомневаюсь в том…
– Молчи, Брон! Сюда кто-то идет!
Его взгляд вперился в полумрак, но он никого не заметил. Он снова посмотрел на Святую Реликвию и на этот раз открыл связь между философией, выраженной в мотивах росписи колонн, и странным взглядом блестящих глаз зверька. Это вызвало в нем проявление гипноличности, и он, помимо своей воли, упал на колени, с руками, сложенными на груди в зрячей молитве. И тут за его спиной послышались чьи-то шаги.
– Андер Галтерн?
– Это я, – он поднялся и повернулся к подошедшему.
Человек был высоким, аскетически сложенным, с седыми волосами и настороженным взглядом.
– Мы ждали тебя вчера, Галтерн. Чем ты можешь оправдать свое опоздание?
– Ашур был уничтожен и я сам едва не погиб.
– Ты считаешь, что тривиальные хлопоты избавляют от выполнения обязанностей?
– Тривиальные? К черту… – начал Брон, отбрасывая свою гипноличность.
– Брон, спокойно!
– Андер, ты прошел испытание мастера и имеешь право выбрать кару сам. Что ты предлагаешь?
– Джесси, что я должен отвечать? Гипноличность не сработала!
– Подожди немного, этого нет в программе. Мы постараемся найти Андера.
– Ашур почти уничтожен, – громко произнес Брон. – Разрушители контролируют город. Вне этих стен никто не имеет права ходить и даже жить. Ты был призван к каре.
– Андер Галтерн, – у человека заблестели глаза и на лице сверкнула бешеная улыбка. – Ты разочаровал меня. Мы не привыкли ждать таких ответов от Галтернов. Говори, что ты выбираешь, или я выберу сам.
– Рубашка, Брон!
– Рубашка.
Глаза незнакомца расширились и лицо разгладилось.
– Теперь извини меня, Андер. Я не хотел обидеть Галтернов. Но, пойми, это необходимо…
Гипноличность захватила Брона с новой силой.
– Ты сомневаешься в моем решении, брат?
– Я скажу, – в глазах незнакомца было видно смущение и глубокий стыд, – что твой поступок не требует столь суровой кары. Позволь мне спросить тебя, ты в самом деле готов принять рубашку?
– Радость! – ответил Брон, все еще во власти гипноличности.
Жрец пожал плечами.
– Очень хорошо. Я проведу тебя в келью. Рубашку принесут туда.
Брон двинулся следом за ним. Они покинули зал через дверь и шли бесконечными коридорами, угрюмыми и голыми, не дающими ни малейшей радости человеческому желанию контраста.
– Джесси! Это скорее похоже на тюрьму, чем на семинарию.
– На Онарисе нет разницы между ними. Воспитание неразрывно связано с религией, а та с истязанием карой. Единственное, что можно записать как плюс этому обществу, это то, что оно иногда воспитывает очень мудрых людей. Свихнувшихся, но выдающихся.
– Не сомневаюсь. А что это за рубашка?
– Не знаю. Это идея Андера. Он считает, что эта кара соответствует тяжести проступка.
Жрец остановился перед какой-то дверью. Цифровой замок, щелкнув от прикосновения его пальцев, раскрылся, и тяжелые деревянные двери отворились. Брон, привыкший к функциональности, ощутил шок от того, что увидел. Келья была обычным каменным мешком. Единственной вещью, которую можно было бы отнести к мебели, был цоколь из белого камня, который должен был служить и столом и креслом, и кроватью, и имел форму гроба. На потолке, возле отверстия, впускающего слабенький свет, виднелась знакомая надпись:
