Джон Рэкхем - Угроза с Веги
Джереми бросил бювар на стол и тяжело вздохнул:
– Я сразу понял: это слишком хорошо, чтобы получиться. Мы упустили из виду очевидное. Джерри, ты сказал, что знаешь порядок. Все мы его знаем. Призывная комиссия, медосмотры, проверки, направление в учебный лагерь. А перед этим - две недели отдыха. Сразу, потому что идет война и ты вполне можешь не… - Он не договорил.
Джеральд обмер, затем повернулся, подошел к креслу, тяжело в него опустился.
– У, черт, - пробормотал он. - Черт, проклятье! Отпуск. Я об этом не подумал. У меня никогда не было дома, вот я и не…
– А у меня есть мать, - очень тихо сказал Джереми. - И сестренка. Они знают, что мне полагается побывка. Я ведь им рассказал в письме.
В кабинете сгущалась тишина. В душе у Джеральда бушевала буря. Проклятье! Какой хороший был план! Справедливый, все расставляющий по своим местам. Да и невозможно вообразить Джереми военным, он самой природой предназначен совершенно для другого. Бросать его в чуждую среду - преступление. Но у него - дом и семья. А Джеральда судьба обделила этими сокровищами. В его жизни были только суровый, неулыбчивый адмирал, заботливые, но безликие адъютанты и гостиничная обслуга.
И все же беспокойный разум не желал мириться с поражением. Он уже штурмовал неодолимую, казалась бы, преграду.
– Мне очень жаль, - глухо донесся голос расстроенного Джереми. - Я бы и сам хотел… Идея-то прекрасная…
– Погоди! - Джеральд поднял голову, боясь упустить зыбкую надежду. - Мать ждет твоего приезда в субботу, послезавтра, да? И будет разочарована или даже огорчена, если вместо тебя приеду я. Верно?
– Ну, это без вопросов. Она никогда меня не поймет!
– Еще как поймет, если напишешь письмо, а я его передам. Если все как следует объяснишь. Слушай, по-твоему, что ей нужнее: ты живой и здоровый или твоя двухнедельная побывка до призыва на флот? Пускай ты еще не скоро вернешься домой, зато все это время спокойненько проживешь на Венере и ей не надо будет за тебя бояться. Ну? Неужели и это слишком сложно?
– Даже не знаю… -колебался Джереми.
Но он знал. Ответ был слишком очевиден. Юноша помялся еще для вида, а потом сдался и взял блокнот и авторучку. Джеральд торжествовал победу. Он все-таки попадет на флот и натянет нос старику. Еще неизвестно, что из этого приятнее…
– Братишка, садись писать, - поторопил он друга. - И уж не жалей красноречия!
Сновидения меркли, расплывались, кружились смерчем, тонули в расколотой нереальности, и в ней задерживались, увеличивались точно под лупой авторучка, лист бумаги, кропотливо выводящая буквы рука. И слышалось царапанье пера…
Глава 2
Шорох звучал в правом ухе. Раздражал. Торп пошевелился - и ощутил, как съехала верхняя часть головы. Замер, затаил дыхание. Возвращаться на место макушка не желала. Шлем. Он нащупал кольцо фиксатора на шее, ощутил затылком жесткий изгиб. Удивительное дело - шлем слишком мал для головы. Его череп - баллон, где клубится и вихрится под низким давлением разреженная газообразная боль. Снова раздражающее царапанье - оказывается, это голос. Измученный, надломленный.
– Говорит капитан Уорнес. Еще раз спрашиваю, меня кто-нибудь слышит? Хоть кто-нибудь? Если слышите, доложите… Пожалуйста!
Звук шел из рации в скафандре. Торп рискнул пошевелиться и обнаружил, что его каким-то необъяснимым образом перевернуло вверх тормашками. Это открытие сопровождалось головной болью, сильной до тошноты. Джереми сдвинул вбок подбородок, чтобы перекинуть им тумблер рации на передачу. Первая попытка неудачна, вторая - тоже, а после третьей он сказал:
– Лейтенант Торп, сэр. Вас слышу, сэр.
– Слава богу! Еще кто-нибудь жив? Отзовитесь! Пожалуйста!
Потом долго слышались только тихий шелест несущей волны и потрескивание статики… Джереми осторожно поежился. Да, он висит вверх ногами, к тому же в командной рубке носовой торпедной батареи кромешная тьма, не горят даже аварийные лампы на аккумуляторах. Ничего хорошего этот факт не сулил, но Торп выбросил его из головы и сосредоточил внимание на непослушных руках. На обшлагах скафандра -лампочки, надо их включить… Удалось, хоть и не без труда. Затем он попробовал сориентироваться в их слабых лучах.
– Склоняюсь к выводу, что нас осталось только пятеро. - Уорнес говорил так, словно еле дышал. - На всякий случай проведу перекличку. Лейтенант Торп, носовые торпеды. Похоже, вы теперь второй по званию после меня. Хэдли, правое кормовое орудие. Глэдден, силовой отсек. Шкода, радиорубка. Спрашиваю в последний раз, жив еще кто-нибудь?
Ответом было только безразличное шуршание статики.
– Ну что ж. Итак, нас пятеро. И мы живы. Сейчас вы поочередно доложите обстановку, а там попробуем составить общую картину. Торп?
– Сэр, у меня тут кромешная тьма. Пока удалось только включить фонари на скафандре. Дырок на нем нет, судя по давлению воздуха.
– А как сами?
– В голове туман, похоже, я на какое-то время потерял сознание. А в остальном, кажется, порядок.
– Спасибо. Хэдли, теперь вы.
– Целехонек, сэр, - ответил голос с раскатистым «р», сразу выдающим ирландца. - Тряхнуло меня крепко, но больше ничего не беспокоит. В отключке полежал, как и мистер Торп. Я тут слегка осмотрелся. Насколько отсюда вижу, весь кормовой отсек - клочьями. Дальше посмотреть, сэр?
– Да, поосторожнее. Спасибо. Шкода?
Дрожащий, очень высокий голос сделал фальстарт, а затем повторил спокойнее:
– Сэр, тут тоже кругом темно. Разгром полный, это ясно. Убили и лейтенанта Джуно. Аппаратуру - в кашу…
– А сами как?
– Правая рука не слушается, сэр. Виноват…
– Ладно. Не волнуйтесь. Глэдден, теперь вы. Громко захрипела статика, и в ней с трудом различался нетвердый голос техника-сержанта Глэддена.
– Силовой отсек искрошило осколками бомбы. Кроме меня, выживших нет. Да и я недолго протяну.
– О черт! Как понимать?
– Радиация, сэр. Тут кругом все синее. Осколки защиту разнесли в куски. Корабль автоматически нас заблокировал. Потому-то и сижу в потемках.
– Немедленно прими противорадиационные таблетки!
– Слишком поздно, сэр. Да и какой в них прок при подобной плотности излучения. Глупо…
– Глэдден! - прокричал Уорнес. - Не сдавайся!
– Я же говорю, сэр, глупо это. Я двигатель осмотрел - вроде в порядке. Запросто могу снять автоматическую блокировку. Но если я это сделаю, вся наша лоханка прожарится за полминуты. Глупо. Мы все - покойники. Один конец…
– Отставить! - рявкнул Уорнес. - Всем внимание! Нам крепко досталось, понятно. Повреждений не исправить, но мы еще живы. Мистер Торп и Хэдли, вы, похоже, способны двигаться. Вот мое предложение: постарайтесь выяснить, исправны ли спасательные шлюпки. Шкода, в состоянии ходить? Вы им помогите. Если хоть один «стручок» невредим, у нас есть шанс. Глэдден!
Захрипела статика - Глэдден включил свой передатчик:
– Меня забудьте, сэр. Я тут останусь. Мне крышка, и я это знаю. А если вам для чего-нибудь понадобится ток или тяга, скажите. Только решайте побыстрее, а то мне долго не протянуть.
Последнюю фразу Торп услышал уже в движении, он нашаривал клапан декомпрессии отсека. И тут он понял, что упустил из виду одну деталь.
– Капитан Уорнес, а как вы? Целы, сэр?
– Обо мне не будем.
– Сэр, мы имеем право знать. Нас ведь осталось только пятеро. - Джереми нащупал клапан и почувствовал, как раздувается скафандр. Воздух из отсека уходил за борт. Под его ладонью сдвинулась рукоять замка, отошла дверца люка, показались звезды.
– Право? - Уорнес хмыкнул. - Какие могут быть права в такой ситуации? Глэдден прав. Мы все - мертвецы, хоть еще и не признали этого. Цепляемся за жизнь, да что толку? Лейтенант, меня раздавило. Сорвался с переборки чертов блок управления, упал мне на ноги. Ниже пояса ничего не чувствую. Я не успел надеть скафандр, но потом кое-как дотянулся до шлема, потому-то мы сейчас и разговариваем. Однако не торопитесь меня списывать. Сейчас пригодятся любые мозги. Так что скажете насчет шлюпок? И как наш «Поиск» выглядит со стороны?
Торп пристегнул карабин страховочного фала к кольцу на корпусе корабля и поплыл в пустоте, пытаясь развернуться лицом к «Поиску». Кругом великая тьма царственно блестела шикарными огнистыми алмазами. На другом конце тонкого фала «Поиск» казался до боли крошечным - игрушка, несомая ветрами пустоты. Он беспомощно вращался перед Торпом, и было видно, куда угодил вражеский снаряд - рядом с переборкой, что отделяла командный отсек от машинного. Там зияла черная брешь с рваными краями. Всю эту часть корабля взрыв превратил в обломки. Торп увидел карлика в звездном ореоле - это мог быть только Хэдли. Осмотрел корму и убедился, что Хэдли оценил ущерб правильно. Дыра на дыре. Хотя основные и корректировочные дюзы вроде целы, торчат из обломков, будто пальцы стальной руки.
