Игорь Минаков - Обмен мирами
Чертова баба! И ведь не скажешь ей, что уже давно никаких чувств, кроме отвращения, она в нем не вызывает. Женщины такого не прощают! Тем более женщины, от расположения которых ты зависишь.
– Хорошо, Эллочка, – согласился он без особого энтузиазма. – Я приеду.
– Вот и славно, лапусик, – откликнулась Элла. – Дорогу не забыл?
2
Омал возвращался в свое жилище уже за полночь. Элла уговаривала остаться, но он сослался на неотложные дела. Ему хотелось как-то попрощаться с городом. Он даже поднялся на смотровую площадку Империума и оттуда полюбовался панорамой ночного мегаполиса: сияющей дугой Воздушного Кольца, огненными пальцами скайскреперов Сити, разноцветными мошками глайдеров, снующих между ними. К тому же завтра надо было проснуться со свежей головой, а после ночи у Эллы такое немыслимо. Уже и сейчас Омал чувствовал себя опустошенным. И опустошение это приятным не назовешь.
Он подошел к подъезду, приложил палец к дактилозамку. Вдруг дверь распахнулась, и наружу вывалился Шрам – сосед по дому, неплохой парень, бывший межпланетник, но неизлечимый алкоман и неудачник. Омал едва успел отступить в сторону. Сосед уставился на него налитыми глазами, ощерился щербатым ртом – положенные по социальной страховке импланты он давно загнал – дыхнул многолетним перегаром.
– Ба, какие люди! – возвестил алкоман. – Слушай, братан, дюзы горят… Дай соллар… ик… завтра верну…
– Рад бы, брат, да сам на мели всем пузом… – откликнулся Омал и попытался нырнуть в подъезд.
Но не тут-то было. Алкоман ловко сгреб его за лацканы куртки.
– Чё, буржуйский прихвостень, отставнику бабла пожалел? – осведомился он с угрозой.
Омал вырвался:
– Да иди ты!
– Ах ты падла! – заорал Шрам и пнул его в коленную чашечку.
Омал с трудом увернулся от повторного пинка. Нырнул в подъезд, втиснулся в лифт, взлетел на свой этаж. Ворвался в квартиру. Закрыл за собой дверь. Из ракетного металла. В повседневной жизни такая дверь была бессмысленной роскошью, так как грабить в обиталище скромного клерка нечего, но сейчас она служила серьезным препятствием на пути восстановления классовой справедливости. К счастью, у Шрама хватило ума не рваться ночью в квартиру «буржуйского прихвостня». И Омал мог перевести дух. Раздеваясь и направляясь в ванную, он с радостью думал о том, что завтра Шрам будет не его проблемой. Впрочем, уж для кого-кого, а для бретёра Бастера этот пропойца наверняка не составит ни малейшей проблемы. Пусть только Шрам что-нибудь вякнет…
3
Ровно в девять часов десять минут он стоял перед дверью с номером двести тринадцать, не решаясь постучать. Если все вчерашнее не было сном, значит, за этой дверью его ждет новый дивный мир. Марс. Оранжевые пустыни и голубые русла каналов. Белые города на фоне багряных гор. Омал постоял еще несколько минут, предвкушая, и, наконец, дернул дверь на себя.
– Разрешите?
– А-а, Омал! – обрадовалась мисс Би. – Вы пунктуальны.
Ему была приятна ее похвала и искренняя радость в зеленых глазах. Мелькнула мысль отказаться от затеи с обменом и пригласить эту замечательную девушку в киберкафе.
– Вы принесли деньги и документы? – поинтересовалась она.
Омал протянул ей запечатанный пакет. Желание остаться в собственном теле стало еще сильнее, но сказать об этом мисс Би значит разочаровать ее. И тогда ни о каком кафе не будет и речи.
– Замечательно, – сказала мисс Би, принимая пакет. – Вот ваш экземпляр контракта, подписанный мистером Оро.
Омал только мельком взглянул на причудливую закорючку директорской подписи и вернул бумаги девушке.
– До вашего возвращения экземпляр будет лежать в сейфе, – объяснила она. – Ну что, вы готовы?
Омалу хотелось еще потянуть время, посидеть в уютном кресле, полюбоваться красавицей мисс Би, поболтать с ней, но он сказал, что готов.
– Хорошо, – откликнулась девушка. – Тогда пройдите вон туда! – За ее спиной снова бесшумно отъехала часть стены. – Наш сотрудник Захар осуществит обмен.
Омал шагнул к проему, заглянул с опаской. Сегодня вместо демонстрационного зала за раздвижной стеной была небольшая комната. Почти всю ее занимал матовый цилиндр, напоминающий кабинку для душа, только снабженный приборным щитом. Угрюмый молодой человек с заспанной физиономией колдовал возле щита.
– Захар! – сказала мисс Би. – Принимай клиента. Счастливого пути, Омал! Будьте осторожны!
– До свидания! – отозвался он и шагнул в комнату.
Стена за его спиной бесшумно сомкнулась. Омал вопросительно поглядел на Захара.
– Раздевайтесь, – приказал тот.
Омал опешил:
– Что-о?
Захар вздохнул и показал на неприметную шторку в углу.
– Процесс обмена возможен только тогда, – скучным голосом начал он, – когда клиент находится в специальной камере, заполненной коллоидным стабилизатором… Короче, незачем пачкать одежду, в которую придется одеваться вашему…
– Я понял, – буркнул Омал.
Он вздохнул и зашел за шторку, быстро снял с себя все. Захар сдвинул полукруглую дверцу камеры, и Омал шмыгнул внутрь. Дверца вернулась на место. В камере было зябко, но сухо. Омал поежился, прикрывая ладонями причинное место. Над его головой что-то щелкнуло, и послышался голос Захара.
– Встаньте прямо, – велел он. – Руки по швам.
Омал нехотя подчинился. С потолка камеры ему на голову опустился прозрачный шлем.
– Возьмите загубник! – скомандовал Захар.
Омал, морщась от отвращения, обхватил губами штуковину наподобие мундштука дыхательной трубки.
– Даю кислород, – сообщил Захар.
Прохладная струя кислорода защекотала гортань.
– Даю коллоид, – возвестил Захар. – Стойте прямо. Не шевелитесь!
Омал застыл. Снизу стало подниматься что-то прохладное и липкое, как кисель. Ощущение было не из приятных. Коллоид поднимался все выше и выше. По щиколотку… До колен… По пояс… До плеч… Омал терпел. Кисель проник под шлем и начал заполнять его. Омал зажмурился и покрепче стиснул загубник. И это было не последним испытанием. Охваченное коллоидом тело ощутимо покалывало. Сначала – покалывало! А вскоре стало и потряхивать. Омал крепился, хотя ему хотелось заорать и вырваться из липкой электрической западни. Голос Захара бубнил что-то, но заполненный киселем шлем почти не пропускал звуков. Тело Омала утратило чувствительность. А сознание – связь с телом. Омал пытался бороться. Цеплялся за привычные ощущения. Утреннюю ломоту в недолеченном зубе. Боль в колене, до сих пор ноющем после вчерашней встречи со Шрамом. Но это было лишь воспоминание о недомоганиях, а не сами недомогания. Все усилия оказались тщетны. Сознание Омала покидало данное от рождения вместилище.
В заточении
1
Шлем уполз вверх. Горячие тугие струи ударили со всех сторон, смывая липкие комки стабилизирующего коллоида. Омал с удовольствием вертелся под струями, обтирал ладонями тело. Новое тело. Поджарое и крепкое, перевитое упругими мышцами. Бедняга Джо, ему достанется совсем другое – рыхлое, вялое, с наметившимся брюшком. Что ж, сам виноват. Надо было уточнять свои предпочтения.
Душ иссяк. Дверца камеры сдвинулась. Омал шагнул в новый мир и… оказался в небольшом мрачноватом помещении без окон и с единственной дверью. С потолка на пыльном витом шнуре свешивалась допотопная лампа, забранная незамысловатой металлической сеткой. Она чуть покачивалась, расшвыривая по углам тени. Кроме обменной камеры в помещении был еще узкий топчан, накрытый пестрым одеялом, грубо сколоченный, прочный на вид стол и табурет возле него. На табурете лежала небрежно сложенная одежда. Под столом валялись сапоги. Омал узнал их. В этих сапогах он, вернее Джо Бастер, давил на педали в рубке межпланетного корабля!
Омал развернул одежду. Черные кожаные штаны с широким поясом, белая рубаха с просторными рукавами и шнуровкой на груди, кожаный же жилет с множеством карманов и карманчиков, какие-то панталоны и то ли длинные носки, то ли чулки. Омал не сразу сообразил, что это тоже часть его наряда. Разобравшись, что к чему, он быстро оделся, благо рефлексы Джо остались при теле. Натянул сапоги.
Пора выходить в дивный новый мир.
Он подошел к двери, потянул за ручку. За дверью оказалась уборная. Вполне обычная уборная, разве что унитаз был металлическим, а не из абсорбирующего пластика, как положено. Да и умывальник представлял собою простую раковину с краном, который приходилось открывать вручную. Ладно, с этим можно примириться. Все-таки Марс – планета приключений, а не комфорта.
Омал вернулся в комнату. Огляделся, чтобы лишний раз убедиться, что другой двери нет. Ловушка? Но зачем? Неужто Джо Бастер решил замуровать свое собственное тело? Уморить его голодом. Тогда зачем сортир? Да и койка… И одежда. Нет, тут что-то другое. Омал подавил легкую панику. Сел за стол. Решил подождать, что будет дальше. Часов у него не было. Древний светильник горел вполнакала. Снаружи не доносилось никаких звуков. Ожидание становилось невыносимым. Омал вскочил и стал ходить из угла в угол. Вскоре он и впрямь почувствовал голод.
